— Я смотрю, ты многому научился от женщин. Даже философии.

Веки Чарли стали едва заметно вздрагивать — он прокручивал мнемоником какие-то воспоминания. Потом он печально покачал головой.

— Самому важному в своей жизни я научился только от одной.

Я задержала дыхание. Вот оно! Точнее, Она. Самая большая загадка из его прошлого. Сейчас я ни капли не сомневалась в этом.

— Чарли, скажи, а ты женат? — как бы между прочим, осторожно спросила я. Он моментально замер, весь сжавшись, точно от боли. И тут меня поразила ужасная догадка.

— Ты… был женат?

Я никогда еще не видела у него таких глаз. Словно он в тысячный раз увидел гибель целого мира… Но разве есть кому-то дело до тысячи тысяч миров, когда разрушена собственная жизнь?

И вдруг все это исчезло. Словно захлопнулась дверь, упал занавес, погас свет… Уокер снова стал прежним, и в то же время другим — подчеркнуто бесстрастным и неприятно высокомерным.

— Джелайна, будь добра, умерь свое любопытство, — процедил он. — И не лезь туда, куда тебя не просят.

Пока я лихорадочно соображала, что же это все значит, и ближе к какому ответу расценивать его реакцию — да или нет, Уокер резко встал и ушел. Я почувствовала себя так, словно мне надавали пощечин. Нет, нормально, да? Как лезть стажерке под юбку — тут он всегда первый, а у самого уже и спросить ничего нельзя!

Восхитительные розы в лучах встающего за окном солнца окрасились алым румянцем. Господи, красота-то какая! Где он только разыскал их в такую рань?!

Глава 12

Посетителей в медицинском отделе терпели очень неохотно. Стажеров не пускали вообще. Поэтому гостинцы для меня ребята передали с Биллом. Ветераны могли пройти всюду.

— Опять ты вляпалась в историю, — насмешливо прокомментировал он, сунув мне в руки забавную открытку с нарисованным тряпичным пугалом, зашитым крест-накрест толстыми нитками. Ой-ой, до чего остроумно… наверняка, это Пол додумался. Амброс нерешительно потоптался на месте, видимо, прикидывая, ставить ли скромные цветы от ребят рядом с фантастическим кремовым букетом. Я отложила открытку и выпалила:

— Расскажи мне о жене Чарли.

Билл вдруг выронил цветы и шокировано уставился на меня. Все краски разом отхлынули с его лица. Господи, я и представить себе не могла, что наш невозмутимый наставник умеет так пугаться! Это было почти страшно, но это так щекотало нервы… Да, к дверце в загадочное прошлое Уокера существовали другие ключи, и теперь я торопилась подобрать к замочной скважине подходящий.

— Что с ней произошло? — не давая Биллу опомниться, продолжила я. — И когда это случилось?

Амброс отмер, перевел дыхание и принялся собирать с пола цветы. Он успокаивался на глазах, и меня охватила досада. Похоже, с этими вопросами я успешно дала маху.

— Какого черта… — Билл присел на край койки и принялся нервно вертеть в руках пахучий ярко-желтый нарцисс. — Зачем тебе это нужно?

— А что тут такого особенного? — с показной обидой спросила я. — Уже и спросить нельзя.

Билл о чем-то напряженно размышлял, не замечая, что ломает нежный стебель цветка.

— Ты… расспрашивала Чарли?

— Да.

— Что он тебе ответил?

— Примерно то же, что и ты. То есть, ничего.

Выражение глаз Амброса не поддавалось никакой расшифровке.

— И с какой стати ты решила, что можешь выпытывать это у меня?

— Ну почему сразу выпытывать? Я просто спросила! Спроси у меня что угодно — я отвечу.

— Меня не интересуют твои личные дела, — отрезал Амброс, вставая. — И обсуждать с тобой частную жизнь моего лучшего друга я тоже не намерен.

Билл явно засобирался уходить. Но я еще не успокоилась.

— А почему ты так испугался? Можно подумать, вы скрываете страшную тайну.

— Ничего подобного. Тебе показалось.

Я начала жалеть о своей затее. Ссориться с Амбросом вовсе не хотелось.

— Билл, погоди. Я совсем не об этом хотела спросить.

Он нехотя, но остановился, правда, не оборачиваясь.

— У Чарли есть какие-то планы, и он настаивает, чтобы я ему доверяла. Но мне и так трудно понять его, а он словно нарочно запутывает меня все больше. Билл, вы же друзья. Помоги мне, — выдала я на одном дыхании.

Амброс обернулся и медленно подошел. С таким лицом он обычно просто объяснял сложные вещи или, наоборот, усложнял простые. Что же будет на этот раз?

— Я не имею права говорить о том, что меня не касается, — медленно начал он. — Ваши с ним дела касаются только вас двоих. Если ты сама никак не разберешься в себе, я тем более не смогу ничем помочь с Чарли. Честно говоря, я и сам не всегда его понимаю. Особенно в последнее время.

Билл некоторое время помолчал.

— Знаешь, есть такая особенная порода людей… Они не признают общих правил, не пользуются чужими стереотипами. У них свои представления о добре и зле, а также о том, каким должен быть их идеальный личный мир, куда заказан доступ посторонним. Как правило, такой человек даже любит лишь раз в жизни, и только того, кого сам признает равным себе и достойнейшим этой любви. Все остальное… — Амброс покачал головой. — Кто знает, насколько все остальное затрагивает душу человека такой породы? Иногда мне кажется, что совсем никак. И лезть в эту душу, чтобы затронуть ее насильно, я никому не посоветую. Хуже будет.

У меня внутри разом стало как-то пусто и холодно.

— Зачем ты мне это говоришь?

Он пожал плечами, мол, решай сама, и побрел к двери. Остановился, слегка кашлянул и пробормотал:

— Ты, кстати, тоже из этой породы.

Я медленно подняла голову. Билл был мрачен, и мне разом стало тоскливо. Он ведь никогда не ошибался в людях.

— Не спеши, — тотчас же сказал Амброс, точно прочитав мои мысли. — Никогда не спеши с окончательными выводами, ясно тебе?

Я кивнула на всякий случай, хотя ничего ясно не было, и он тихо вышел.

Меня не оставляло странное ощущение — что я поняла слова Билла как-то неправильно. Хотя как их еще можно было понять?

Как только мне разрешили работать, Уокер в тот же день явился на планерку, молча забрал меня и увел с собой. Ребята лишь проводили нас удивленными взглядами.

— Ты снова сбил весь график наших тренировок, — едва поспевая за ним по коридору, укоризненно заметила я. — Зачем тогда вообще было его составлять?

— Таков порядок, — пожал плечами Чарли. — Графики составляют для бухгалтерии. Нам всем доплачивают за работу со стажерами.

— А почему же тогда Долорес отказалась?

— Она не нуждается в дополнительных деньгах. Ее муж — владелец крупной торговой фирмы. Последние пару лет Долли прогуливается в утопии исключительно для собственного удовольствия. Другое дело Билл — у него трое детей. Он всегда охотно берет новые группы.

— А что же ты?

— А я всегда охотно помогаю другу, — слегка усмехнулся Чарли и добавил: — Беру на себя прекрасную половину всех его стажеров.

— Ясно, — угрюмо бросила я. — И сколько же тебе заплатили за недавний эксперимент?

Уокер резко остановился.

— Нисколько, — отрывисто ответил он. — Этот рейд не входил в программу подготовки, как и не будут входить в нее большинство наших занятий. Если я буду равняться на этот жалкий график, то ты еще долго будешь ходить в неопытных стажерках. Пусть Билл тренирует ребят, как удобнее ему. С тобой я буду заниматься индивидуально.

— Это еще зачем? — насторожилась я.

Чарли помолчал, глядя в сторону.

— Прогнозисты постоянно прощупывают материю параллельных пространств, — наконец, начал он. — Больше полутора тысяч найденных ими стабильных миров уже давно ждут своего часа, и эта очередь все растет. Нам остро не хватает разведчиков. Это очень сложная и опасная работа, на которую мало кто пригоден.

Уокер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова.

— Моя группа за последние годы практически распалась. Долорес занимается одними наблюдениями, Билл постоянно увешан стажерами, а Кей Си теперь соглашается только страховать, и только в обычных рейдах.