— А раз повального мора нет, то и жечь, наверное, тоже не будут, — поддержал Танбик. — Бегите, милорд. Иначе Альберонт вас на кусочки порежет. Мы справимся, не волнуйтесь. Девок и баб молодых с детишками в лесу попрячем, в землянках, а грабить тут, кроме скотины, особо и нечего.

— Жертвы будут в любом случае, — покачала головой Джелайна. — Но если мы уйдем, пострадает гораздо меньше людей.

— А главное — буду жив я, да? — буркнул Бенвор, уже понимая, что сдается.

— Да, — согласилась она. — Для меня только это — главное. Ты же и сам прекрасно понимаешь, что вариантов нет. К чему это упрямство? Твою преданность долгу никто не оценит. Чем мучиться угрызениями совести — лучше обвиняй меня. Это я так хочу! Ты же обещал выполнять любые мои пожелания? Так вот — я хочу, чтобы мы убрались отсюда как можно дальше, и побыстрее.

— Так что, велеть запрягать? — мигом сориентировался Платусс. В глазах управляющего незаметный авторитет Джелайны уже давным-давно не подлежал сомнению, равно как и ее влияние на мужа. Олквин кивнул и позвал:

— Даина! Пошли кого-нибудь за Киараной.

Киарана была матерью самого старшего из бастардов Бенвора — того самого, которого он собирался сделать своим наследником. Экономка понимающе кивнула, но, помявшись, заметила:

— Милорд, только ведь…у Киараны-то еще двое маленьких.

Бенвор на секунду прикрыл глаза.

— Ладно, пусть и их забирает.

Повозка, снаряженная для отъезда, была уже почти уложена, как вдруг от дозорных в лесу появился условный сигнал — кто-то приближается к Сентину.

— Всадники, — вглядываясь вдаль, сообщил с башни часовой. — Шестеро, — и после долгой паузы с облегчением добавил: — Наши, не бангийцы.

— Радоваться нечему, — нахмурился Бенвор. — Наши теперь тоже служат королю.

Когда солдаты подъехали, Олквин по голосу узнал их главного. Эрнан Клампис тоже был капитаном хорверской армии, и его земли находились к северо-востоку отсюда. Подъехав, он властно потребовал открыть ворота. В ответ со стен наставили натянутые луки и велели убираться прочь. С Эрнана мигом слетела вся спесь. Он поклялся, что не присягал Альберонту и вежливо попросился внутрь, под защиту стен.

Джелайна выглядела очень обеспокоенной, да и у самого Бенвора было какое-то тягостное предчувствие, но он все же разрешил впустить отряд соседа в город. Когда Клампис увидел его, то замер и вытаращился.

— Ты живой?! — изумленно воскликнул он.

— Как видишь, — хмуро ответил Олквин и пригласил их всех в дом. Отъезд явно откладывался.

Рассевшись за столом, уставшие солдаты жадно набросились на принесенную Даиной еду. Бенвор сел возле Кламписа, дожидаясь объяснений. Джелайна встала у него за спиной, и ее тепло немного успокаивало, но капитан все равно не мог отделаться от ощущения, что уже произошло что-то непоправимое. И сейчас ударит.

Наконец, Эрнан отвалился на спинку стула, равнодушным взглядом окинул Джелайну и произнес:

— Мы хотели где-нибудь отсидеться, но я понятия не имел, что ты тоже здесь. Уж прости.

— Что с твоими землями? — подозрительно спросил Олквин.

— Они уже не мои. Я, знаешь ли, тоже пытался отваживать незваных гостей, но в этот раз их оказалось слишком много. Пришлось бросать все, очень быстро бежать и искать укрытия.

Картина произошедшего нарисовалась в голове Бенвора в одно мгновение. И перспектива тоже.

— Вы что, удирали от них сразу сюда, напрямик? — похолодев, выдавил он.

— Ну, я-то знал, что у тебя остался укрепленный городок, — пожал плечами Клампис. — Все лучше, чем в чистом поле…

— Да ты соображаешь, что наделал?! Ты привел их за собой! — в ярости вскочил Бенвор и осекся: прямо в горло ему упиралось острие меча. При всей своей подлой натуре, быстротой реакции Эрнан был вовсе не обделен.

— Сядь, — отрывисто рявкнул он, бешено сверкнув глазами. — Теперь я здесь командую. Ты разжалован и арестован. Вздумаешь… — не договорив, Клампис коротко всхлипнул и завалился назад. Остальные солдаты застыли, не двигаясь, и явно не рискуя тянуться к ножнам. Бенвор обернулся. Джелайна выставила колено на стол для лучшего упора, в левой руке держа веер из оставшихся пяти кинжалов. Когда только успела их все вытащить?

— Кто еще осмелится нам угрожать? — ледяным тоном осведомилась она. Желающих испытать на себе ее меткость не нашлось. Солдаты немедленно сдали оружие капитану.

— Вас преследуют мародеры? — спросил их Бенвор.

— Нет, — ответил самый старший из отряда. — Это каратели. Клампис вздумал отбиваться, но их пришло сотни полторы, не меньше. Тогда он бросил все, даже жену и детей, и приказал нам следовать за ним. Простите нас, господин капитан, все мы родом не из этих мест и не знали, куда он поскачет. Теперь вас тоже накажут за помощь. Если можем что-то сделать…

— Сентин не будет обороняться, — оборвал его Олквин. — Я уезжаю прямо сейчас.

— Вам-то зачем уезжать, сэр? — удивился один из солдат. — Свяжите нас, а тело капитана Кламписа положите перед открытыми воротами. Когда каратели подойдут, мы тоже присягнем.

— Как хотите, — проронил Бенвор, не собираясь вдаваться в долгие объяснения. — А мы уходим.

То, что кажется вполне осуществимым на словах, на деле обычно никогда не удается, как задумано. Не успела повозка выехать за ворота, как пришел новый сигнал от дозорных. К Сентину двигался огромный отряд.

— Несколько всадников, видимо, офицеры, остальные пешие, — оповестил зоркий часовой. — Много, очень много.

— Не успеем, — запричитал Платусс. — Повозка еле тащится. Догонят и всех изрубят. Милорд, скачите сами.

Киарана спрыгнула с повозки и подсадила в седло к Джелайне старшего сына.

— Возьмите его, миледи. Мы уйдем в лес с остальными.

— Куда суешь, глупая?! — всплеснула руками Даина. — Если уцелеют, вернутся. А если догонят? Как им отбиваться с трехлетним дитем?

— В лес, скорее в лес! — прикрикнул на них Бенвор. Скачущие впереди всадники карателей уже были хорошо видны вдалеке.

— Быстрее! — звала Джелайна. Лошадь под ней нетерпеливо переступала ногами. Олквин медлил, поджидая, пока на опушке скроются из виду последние женщины с узлами и детишками. Платусс отчаянно махал руками и, надрывно кашляя, что-то выкрикивал севшим от волнения голосом.

— Милорд, уходите! — взвыл часовой. — Они и так уже вас заметили! Пропадете ведь!

Крестьяне, недавно сбежавшиеся в город, толпой валили наружу. Капитан вскочил в седло и окинул взглядом всех собравшихся у ворот людей. Отец Паритэн, шевеля губами, размашисто крестил уезжающих господ.

Такими они и запомнились Бенвору. Закатное солнце сквозь голые макушки деревьев окрасило старый частокол розовато-золотыми полосами, и такие же блики лежали на встревоженных лицах и на вытоптанном, подтаявшем снегу. Отвернувшись, юноша пришпорил коня и поскакал следом за постоянно оглядывающейся Джелайной.

А потом все будто понеслось стремительными прыжками. Конь под Бенвором жалобно заржал и сунулся мордой в снег. Падая, капитан успел заметить стрелу, торчащую из его загривка. Слегка оглушенный ударом о землю, Олквин не сразу высвободил придавленную ногу, а потом по земле ощутил глухой гул от десятков копыт. Джелайна вернулась к нему и перегнулась из седла.

— Давай руку.

— Уходи одна! — велел ей Бенвор. — Вдвоем мы далеко не ускачем.

— И бросить тебя? Еще чего! — оскалилась она. — Руку!

— Беги! — приказал он. — Это не твоя война. Кому сказал?! — Олквин ударил ее лошадь ладонью, но Джелайна тут же натянула поводья. В луку седла впилась еще одна стрела. Бенвор машинально пригнулся, прячась за тушей убитого коня. Топот копыт раздавался уже совсем рядом. Джелайна выхватила саблю и выскочила навстречу вражеским всадникам. Похоже, те сперва не приняли женщину за настоящего противника, но когда спохватились, было поздно. Она не стала кидаться на каждого в отдельности, а просто рассекала на скаку шеи некоторых лошадей. Бенвор схватился с пешими врагами на земле. Краем глаза он заметил, что Джелайна тоже лишилась коня, но до того успела с седла порубить четверых. С остальными они разделались на пару.