— А они там были? — Гага снял фуражку, вытер пот со лба. — Пойми этого Сенцова! То ему нефть нужна, то книги! Сам бы пошел и поискал!

Сергей промолчал о том, что книгами Сенцов заинтересовался именно с его, Сергея, помощью. Он тяжело дышал. В глотке была настоящая Атакама. Пить хотелось жутко. Сергей в третий раз приложился к своей фляге, высосав из нее последние капли воды.

— Эй, господа военные! — окликнул их детский голосок по-русски. — Мне сказали, что вам книги нужны!

Сергей и Гага обернулись. Увидели девочку лет десяти в белом дырявом платке и бесформенном сером платье.

— Кто сказал?

— Идите за мной. — Девочка махнула ручкой и пошла, оглядываясь, куда-то в сторону.

— Что она хочет? — спросил Гага.

— Ей сказали, что нас книги интересуют, — объяснил Сергей. — Зовет нас куда-то.

— Ну, понятно, — кивнул сержант. — Тот старый ******* с голыми девками наверняка растрезвонил на весь рынок о двух искателях макулатуры! Теперь с нас будут брать втридорога за каждое издание!

Протиснувшись сквозь толпу базарных завсегдатаев, они подошли к палатке, в которой расположился старичок в черных брюках с белыми подтеками и модной когда-то жилетке, одетой на голое, потное тело. На голове старичка была дырявая шляпа.

— Прошу, прошу, милостивые государи! — залился соловьем старичок, увидев желанных клиентов. — Приятно среди всей этой шушеры встретить настоящих образованных людей!

Старик был славянской внешности и говорил на чистом русском языке, без акцента. Так что Гаге вновь потребовались услуги переводчика.

Девочка подошла к старичку, что-то прошептала ему на ухо. Тот улыбнулся, похлопал ее по ягодицам, а потом поцеловал в губки. Выражал ли этот поцелуй отцовские чувства, или какие-то иные, было понять трудно. Вот только у Сергея возникло острое желание пристрелить этого старичка, и чем быстрее, тем лучше.

Гага, увидев эту сцену, едва заметно скривился и заметил:

— Ну и тип!

Затем он вытащил из нагрудного кармана солнцезащитные очки и скрыл за непроницаемыми черными стеклами ненавидящие черные глаза.

— Послушайте, Гага, — сказал ему Сергей. — Может, пойдем в другое место? Мне что-то расхотелось оставлять именно этому типу хоть один патрон.

— Да вы смеетесь, Сергей?! — прошипел сержант. — Вы думаете, у меня своих дел нет, кроме как ходить с вами по рынку?! Купите у него проклятые книги, какие нужно, а потом можете хоть на костре его сжигать!

— Чего желаете, господа?! — Старичок расплылся в улыбке.

Пока Сергей втолковывал ему, что требуется, Гага прошелся дальше, где начинались ряды оружейной торговли. Вид знакомых образцов стрелкового оружия успокаивал его. Ибо нет ничего надежнее в современном мире, чем оружие. Он прошелся туда-сюда, перекинулся парой слов с продавцами-грузинами, рассказав о своей «великой» миссии. Посмеялись. А затем Гага увидел в отдалении трехцветный осетинский флаг, увидел людей в камуфляже, и почувствовал, что глаза его наливаются кровью. Ох, с каким бы удовольствием он бы расстрелял из мощного пулемета этих ублюдков! С каким бы удовольствием он бы проутюжил на танке и этих довольных жизнью тварей, и их вонючее барахло!

Гага помнил, как в той, прошлой жизни, он, тогда еще безусый рядовой Гасадзе, служил на границе с Южной Осетией. Он был грузином, родившимся на территории мятежной республики, в одном из грузинских сел. Его родной дом можно было увидеть прямо с блок-поста невооруженным глазом. И он не мог попасть домой, потому что это была уже не Грузия! По какому праву? Кто создал это непризнанное государство в государстве?! А потом, когда у него умерла мать, Гага чуть ли не на коленях просил осетин пропустить его хотя бы на день. Не пропустили. Сказали: «Умерли, — не беда. Скоро там вообще грузин не останется!» Так и не побывал Гага на могиле матери. Какой позор!

Летом 2008 года, когда Грузия решила объединить страну, Гага нашел того осетинского лейтенанта, которые сказал ему эти слова, и собственными руками вспорол ему живот. Ему казалось, что вот-вот, этих хмырей додавят, и Грузия станет единой! Но пришли русские, а осетины трусливо спрятались за их спинами. И пока русские танки бороздили грузинскую землю, эти жалкие трусы отыгрывались на мирных жителях-грузинах! Ненависть! Ненависть, Божий гнев на осетинские головы! Чтоб они заживо сгнили в радиоактивной яме! Пусть их могилы останутся разоренными и неоплаканными! Навсегда!

Гага повернул обратно. Вернувшись к старику-книжнику, он увидел, как Сергей и старичок о чем-то спорят. Девочки уже не было. Наверное, ушла в палатку.

— Да о чем вы говорите?! — возмущался старичок. — Вы посмотрите, один том «Энциклопедии Грузинской ССР» чего стоит? А «Геология Закавказья»? Между прочим, один из авторов — сам Обручев!

— Что-то я не вижу его среди авторов, — скептически заметил Сергей.

— Он был среди редакторов! Просто вы не знаете, а я, молодой человек, знаю, что этот тираж подписывал в печать лично Обручев!

— Ясно! Но такую цену я платить не стану.

— Да вы поглядите только! Этим книгам цены нет! По крайней мере, теперь…

Торг продолжался еще минут десять. Потом Сергей и прижимистый старикашка все-таки договорились о сходной цене. Гага тоже терял терпение. Он торопил Сергея:

— Ну что, скоро вы там?

Сергей перевязал шесть купленных книг, больших и маленьких, бечевкой. Засунул книги в старый советский вещмешок, повесил на плечо. Гага, глядя на это, только вздохнул:

— Ну и зачем вам был нужен я? Вы и сами справились.

— Давайте зайдем еще в одно местечко, — предложил Сергей.

— К осетинам? — догадался Гага.

— Откуда вы знаете?

— В поле много цветов, а среди людей много слухов. Это обязательно?

— Если опасаетесь чего-то, можете не ходить со мной.

Гага скривил губы, издал возмущенное «Пф-ф», но ответной колкости избежал. Только предложил:

— Если вы так свободно общаетесь с «осеби», спросите у них техническую литературу.

— Что я и хочу сделать, — сказал Сергей.

Рассчитавшись с торговцем (целых двадцать патронов 7, 62 мм), Сергей и Гага двинулись к оружейникам, где лязгали затворы, царил запах пороха и оружейного масла. Сергей направился прямо к тому месту, где вчера разговаривал с майором Столяровым. Гага шел за ним, чуть отстав.

— Здорово, мужики. А майора Столярова могу я увидеть? — спросил Сергей двух бойцов в камуфляже.

— Кто спрашивает?

— Сергей. Скажите, один из тех, кто вчера помогал Хорошеву рожу чистить!

Двое бойцов переглянулись. Один из них вошел в деревянный ларек и вышел вместе с тем капитаном, Иваном, которого вчера видел в осетинском лагере.

— Здравствуйте, капитан, — махнул рукой Сергей.

— Салют, — ответил капитан. — Опять вы?

— Опять я. Как Дмитрий?

— Болеет.

— Неприятностей не было?

— Нет, но если устроите еще один такой вечерок, — будут непременно! — Капитан заглянул в ларек. — Димон! К тебе вчерашние грузины пришли! Выйдешь, или как?

Из ларька послышалось неразборчивое бурчание. Капитан повернулся к Сергею:

— Сейчас он выйдет. Но давайте недолго…

Тем временем всеобщее внимание переключилось на Гагу. Все в нем вызывало раздражение у осетин, — и ладно подогнанная форма натовского образца с грузинским флагом на рукаве, и американское оружие, и медаль, и темные очки. Недовольные голоса становились все громче. Гага сжал губы, застыл, как столб, напрягся, будто ожидая нападения, положил руку на ремень винтовки. Несколько человек, русских и осетин, уже запрыгнули на прилавок, разлеглись, как на диване, не сводя с грузинского сержанта злого взгляда. Один крик, одна команда, — и они бы растерзали ненавистного грузинского военного на части.

А из ларька тем временем показался Столяров. Сонный, помятый, с кругами под глазами. Соломинки на волосах… Увидев Сергея, он обрадовался, но радость его была вялой.

— Серега, здорово! Ты как после вчерашнего?

— Да мне-то что сделается? Ты как?