…Следующий день был первым полноценным днем торговли. Территория рынка, огражденная бетонными плитами или просто колючей проволокой, действительна была огромна. У Сергея, прежде всего, возникли ассоциации с огромными рынками Москвы, — Черкизовским, например, или Теплостанским.

Собственно, весь рынок состоял из трех секций. Первая секция — продовольственная. К ней примыкала животноводческая секция с гогочащим, хрюкающим, мычащим и кукарекающим товаром. Вторая — вещевой рынок, более многолюдная. Здесь можно было купить или обменять любую вещицу — от потрепанных женских платьев и поблекших, поломанных детских игрушек до грузового автомобиля. Третья секция — мир оружия. Здесь можно было вооружить целую армию, посадить ее на колеса, да еще и танком снабдить.

Это был мир голодных до прибыли, алчных глаз, потных, усталых, напряженных тел, вздувшихся вен, луженых, громогласных глоток. Толпы людей слонялись взад-вперед вдоль некрашеных прилавков, брезентовых навесов, палаток, деревянных и железных столов с желанием купить подешевле, а продать подороже. Это было волнующееся море людей, в которое иногда вторгались стальные тела автомашин, ветхие повозки, запряженные лошадьми или ишаками, огромные туши автобусов, нагруженных так, что проседали колесные оси. В этих случаях толпа разрывалась, придавливая невезучих к прилавкам и стенам, а на погонщиков и водителей обрушивался девятый вал многоязыкой брани. Здесь аромат свежих горячих лепешек, самсы и шаурмы смешивался с потом человеческих тел, а бензиновая гарь переплеталась с ароматом конского и коровьего дерьма. Время от времени в толпе появлялись важные солдаты в новенькой камуфляжной или черной форме, с непременной белой повязкой на рукаве. Патрульные посматривали по сторонам, высматривая, не нарушается ли где-нибудь порядок, покрикивали на зазевавшихся торговцев и покупателей, чтобы под ногами не путались.

Здесь были самые разные торговцы, с разным достатком и социальным положением. Одни, оборванные, грязные, бродили по всему рынку, таская за собой сто раз чиненную тележку с разной снедью или штучным, грошовым товаром, охрипшим голосом призывая покупателей и ощущая на себе снисходительные или откровенно презренные взгляды окружающих. Другие, пузатые и важные, сидели на лучших местах, или просто лежали в теньке на тюках и ящиках под ярко раскрашенными вывесками. Они ели плов, играли в кости, нарды или шахматы, попивали чаек, мирно беседовали, пока их батраки и подчиненные зазывали клиентов, перетаскивали узлы, тюки и коробки, ссыпали в коробочки или в мешки полученную «валюту». Между прилавками сновали грузчики и уборщики, выполняющие за гроши самую тяжелую, самую черную работу. Некоторые из них были в цепях, — мелкие преступники, отрабатывающие долг за свои грехи. Таким приходилось особенно тяжко, — им приходилось молча терпеть все тычки, удары и пинки, которые сыпала на него ожесточенная толпа.

Сергей еще не знал, что в соседнем районе, по соседству с замызганными лачугами и развалинами стоят пять или шесть крепких добротных домов, выглядящих вполне пристойно даже по меркам довоенных времен. Там жили местные «олигархи», сколотившие свое богатство на оптовой торговле и разных темных делишках. Эти богачи имели свой личный автотранспорт, каждый день вкушали свежую пищу, дорогие по нынешним временам овощи и фрукты, пили чистую воду, распоряжались личными отрядами нукеров, которые были готовы по приказу хозяина и родных детей застрелить. На базаре эти «магнаты», правда, появлялись редко, — свои дела они вершили здесь через малых людишек. Когда такой богатей в сопровождении вооруженной охраны проезжал по разбитой улице на сверкающем «Мерседесе-600» или «Форд-фокусе» у нищих оборванных людей сжимались от возмущения кулаки… и тут же безвольно разжимались обратно. Ведь каждый из этих бедняков мечтал о том, чтоб хотя бы выгребные ямы чистить в поместье богача. Всегда сыт был бы. Да и потом, местные хозяева жизни не такие уж и сволочи! И хлеба подкинут, и чистой воды пришлют, когда в деревне вообще есть нечего, и людей дадут, если враги близко.

Сергей по-прежнему спрашивал себя: зачем он здесь? Какой из него торговец?! Осознание собственной ненужности давило на него, как камень. Вон, грузинские мужики торгуют, да с таким рвением, как будто всю жизнь здесь стояли!

Никто не давал ему никаких распоряжений. Скорее всего, здесь он сейчас не нужен. Поэтому, Сергей направился прогуляться по рынкам. «Выйду на улицу, гляну на село!..» И, разумеется, тут же двинулся туда, где торгуют оружием. Правда, идти туда надо было через вещевой.

По дороге внимание Сергея привлек бородатый дедушка в тюрбане, расположившийся прямо на земле. Перед ним лежал старый раскрытый чемодан, в котором ровными рядочками были выложены маленькие пакетики. Перед дедушкой стояла старая картонка, на которой открытым текстом было написано, в том числе и по-русски: «Дурь». Ну, понятно, что за дурь… А как же запрет на торговлю наркотой?! Мимо местного наркобарона проковыляли патрульные, не обратившие на него никакого внимания. Может, у этого старичка тут особые привилегии? Наркота, впрочем, Сергея не интересовала, и он пошел дальше.

Утонуть в этом громогласном море было проще простого. То здесь, то там торговцы, надрываясь, нахваливали свой товар и хаяли конкурентов. Изредка раздавались одиночные автоматные выстрелы. Почему, если здесь запрещены разборки и конфликты. Надо держать ухо востро…

Кстати… Внимание Сергея привлекли острые колья, на которые были насажены отрубленные головы. Две мужские и одна женская. Вокруг разлагающейся плоти кучами кружились мухи, а на одной из голов расположился здоровенный ворон и выклевывал глаз. Как потом оказалось, один из них был конокрадом, один — карманником, а женщина, — местной проституткой, наградившей сифилисом кучу почтенных отцов семейств.

Сергей не успел пройти и ста метров, как ему уже предложили купить пачку старых стодолларовых бумажек (на растопку), «практически новые» джинсы (с подозрительными бурыми пятнышками на колене), женские шелковые чулки (наверное, поверх ОЗК надевать), автомобиль УАЗ, новые (опять же) сапоги, ящик с ОЗК (это интересно), универсальный американский противогаз, пачки настоящих довоенных сигарет разных марок, упаковку презервативов (ага, почти нераспечатанных), снять девочек (которым на троих сто двадцать лет), потом предложили кожаную куртку, ветровое стекло от «Урала», набор авторучек, куски брезента, кухонные приборы, игрушки, потрепанные страницы из порножурналов (по патрону за страницу, однако!), счетчик Гейгера… И прочее, и прочее, и прочее… Мимо одного лотка, правда, Сергей не смог пройти. На деревянном щитке под пыльным стеклом были выложены в ряд чудесные курительные трубки самых разных форм и размеров.

— Заходи, дорогой, хороший товар! — тут же прицепился к Сергею хозяин трубок, мужчина лет сорока в синей бейсболке. — Сразу вижу знатока. Покупай, слушай, не пожалеешь!

— Да уж, хорошие трубки. Красивые… — только и сказал зачарованный Сергей.

— Знаешь, я тебе так скажу… Весь базар обойди, весь Цхинвал объехай, но больше таких трубок не найдешь! — похвастался продавец. — Меня весь Кавказ знает! Весь мой товар, на любой вкус, на любую цену! Выбирай!

А потом важный мастер трубочных дел прочитал Сергею целую лекцию о роли трубок в обществе:

— Трубка — это престижно! Хорошая трубка хранится несколько поколений, как реликвия! Ну что это такое, — скрутил бумажку, насыпал, свернул?! Ты же не пацан сопливый, ты мужчина солидный, отец семейства! Вспомни Сталина, какая о нем память осталась? Усы и трубка!

В общем, Сергей сдался… Выбрал он себе трубку кофейного цвета в виде головы дракона. Продавец запросил восемь патронов. Сергей, не колеблясь, выложил требуемую сумму на стол.

— Даже не торгуешься?! — удивился продавец.

— Нет, а зачем?

— А удовольствие от покупки?! — засмеялся тот.

Сергей взял трубку, сунул ее в нагрудный клапан. Собирался уйти, однако два дюжих молодца, по-видимому, работники трубочника, преградили ему путь.