— Мои голоса, — за, — сказал Генерал. — Но большинство решило иначе. Итак, господа, в предложении о перемирии на нашем участке вам отказано. Перемирие будет носить кратковременный характер лишь в день передачи пленного.

Звиадисты встали. Все, вопрос был решен. По крайней мере, папаша Гегечкори скоро увидит своего сыночка. Если только Бека не перестарается при допросе. Полковник устало протер глаза тыльной стороной ладони. Звиадисты, переговариваясь, покинули кабинет. Генерал облегченно вздохнул, достал из кармана сигарету.

— Ну как вам этот деятель? — спросил он своих подчиненных.

— Фанатик до мозга костей, — сказал Абели.

— Дерьмо, — высказал свое мнение Бека.

— Хитрый лис. — Таково было мнение Зураба.

— Хорошо… Господа, я хочу кое-что показать вам. Вы должны поставить в известность своих бойцов, что подобные существа могут рано или поздно появиться и у них. — Генерал открыл окно. В прокуренный кабинет рванулся поток свежего вечернего воздуха. — Бека, Мансур, вы мои экспонаты уже видели. Если не хотите почуять этот дивный аромат еще раз, направляйтесь к моей фазенде. Ждите нас там, чувствуйте себя, как дома.

Генерал в сопровождении трех командиров направился к тому же сараю, рассказывая им про курсантскую молодость, Ленинград и Кунсткамеру. Ветерок гнал по небу плотные облака. Никак дождь будет? Звиадисты уже уехали, и офицеры потихоньку разводили своих солдат.

— Послушай, Бека, — Мансур достал из портсигара уже шестую самокрутку, предложил Беке. — Я бы на месте этого полковника из кожи вон вылез, но добился бы определенных успехов у Бакуриани. Ты меня понимаешь?

Бека едва заметно кивнул:

— Понимаю. Но я ему такой радости не доставлю. При любом раскладе.

Глава 15. Цхинвал и

В то время, как на южных рубежах Союза гремели пушки, северные территории гудели одним лишь главным известием, — идет торговый караван в Осетию. В Цхинвал! Это известие произвело эффект взрыва, отголоски которого докатились до самых отдаленных застав и поселков. Мыслимо ли было то, что с ненавистными «осеби» будет заключен торговый договор?! Но человек предполагает, а Господь располагает. И вот, 1 июля караван, после долгих сборов и приготовлений, отправился в путь.

Торговая миссия была благословлена Верховным Советом после того, как грузины договорились с северными соседями о свободной продаже горючего. Грузинская «делегация» была многочисленной, — почти сотня человек. По личной рекомендации Ричардса, в нее не было включено ни одного американца. Полковник понимал, — реакция осетин на присутствие бывших военнослужащих США может быть крайне неадекватной. Зачем же лишний раз дразнить гусей?

Зато среди «купцов» были сразу двое русских. Первым был Юрий Николаевич Сенцов, человек-легенда, бывший советский офицер-десантник. Это он был старшим смены у Мхетиджвари, когда на заставу напали мутанты-кавалеристы. Он же был назначен и начальником каравана. Ну а вторым — Сергей, обрадованный этим обстоятельством настолько, что дня два матюгался без передышки.

Сбор каравана происходил в многострадальном Гори. К главной площади, откуда колонна отправлялась в путь, до самой отправки приходили люди. Жены, матери, отцы, дети, братья, просто посторонние люди. И каждый из них считал своим долгом дать совет, пожелать удачи и обязательно передать путешественникам какой-нибудь дар, — иконку на удачу, пару гранат, «лишний, завалявшийся» автомат, патроны, бутылку чистой воды, вина, чачи, да хотя бы просто несколько кукурузных лепешек.

Прежде чем добраться до осетинских земель, предстояло преодолеть ничейную землю, кишевшую ведомыми и неизвестными опасностями. Поэтому Совет расщедрился и выделил пять «Уралов», два «ЗИЛа-131», здоровенный HEMTT-A3, две БРДМ, БТР и танк Т-80. Все боевые машины — российского производства, чтобы жителей Цхинвала не нервировали заводские клейма на английском языке. И горючего дали вволю. По нынешним временам, это был царский жест.

Когда груженые машины тронулись, площадь заволокло бензиновым дымом. Люди прикрывали лица, щурились, кашляли. Крыши и окна окрестных домов были забиты ребятней. Все хотелось увидеть самоходные огромные машины, которых еще и так много! До самой пограничной заставы за машинами бежали мальчишки, готовые отдать что угодно за право сидеть сейчас в одной из таких машин. Лучше, конечно, в танке!

На границе остановились, принимая добрые пожелания и подарки от воинов-порубежников. С гулом и грохотом машины двинулись по старой дороге на северо-запад, в чужие, неизвестные земли. Пограничные воины долго махали шапками, и кричали вслед:

— До свидания, братья! До скорого свидания!

— Ждем вас с прибытком!

— Обратно через нас, через нас приезжайте!

И вот остались позади порубежные кордоны. Колонну машин встретила разбитая дорога, идущая под гору, да шальной вольный ветер, летящий из сгоревших городов, из опустевших сел. И ржавый металлический указатель, когда-то крашеный в синий цвет, пробитый пулями крупного калибра. На нем была надпись «Цхинвали». Место, на котором значилась цифра, было съедено ржавчиной. Ну ничего, все и так знали, что до центра Южной Осетии не более сорока минут езды на автомобиле. Остался позади пустой Отарашени, где чуть было не обстреляли команду вооруженных людей, — как оказалось, грузинских разведчиков. По сторонам оставались сиротливые памятники цивилизации, — церковь с развороченными дверями и дырявой стеной, почерневшие вышки ЛЭП, скелеты автомобилей. И кладбище, возникшее здесь еще до того, как отсюда навсегда ушли люди.

Радиационный фон, кстати, был совсем немного выше нормы, и особых мер безопасности соблюдать было не нужно. Колонна разогналась до тридцати километров в час, и во многих машинах были опущены окна. Хоть какой-то ветерок при такой жаре! Во главе шла одна из разведывательно-дозорных машин, потом еще одна, потом несколько автомобилей, потом танк. Замыкал колонну бронетранспортер. Некоторые бойцы обосновались на броне тяжелой техники и поглядывали по сторонам, в ожидании неизвестных врагов.

Сергей сидел в кабине одного из «Уралов». Пристроив автомат между колен, он занимался своим любимым делом — курил в окошко и разговаривал с водителем, — двадцатипятилетним Фэн Гуо. Сын китайского торговца, осевшего в Грузии еще в 90-х годах, слыл немногословным человеком из разряда «меньше знаю — крепче сплю». Он знал свое ремесло на «пять с плюсом», но в другие дела, не связанные с автомобилями и стрельбой из автомата, старался не вмешиваться. Кстати, именно ему досталось при отъезде больше всего подарков и ласковых слов от женщин Гори. «Бедный мальчик, мы-то хоть дома у себя, а ему до дома тысячи километров, да и не бывать ему там никогда!». У Фэна, наверное, спина болела от благодарственных поклонов. Подарки он, правда, честно сложил в «общий котел», оставив себе лишь немного воды и пищи.

Сейчас Фэн внимательно глядел и на дорогу, и на бампер впереди идущей машины. Слева возвышалась светло-коричневая, горячая от солнца горная стена, вдоль которой и тянулась ниточкой дорога, слава Богу, проходимая. Справа тянулся унылый ручеек в обрамлении высыхающих маленьких озер.

Нередко «Урал» подпрыгивал на ухабах и рытвинах. Тогда Сергей чертыхался, а Фэн молча сжимал губы, сдерживаясь. Но вот машина еще раз подпрыгнула, и самокрутка Сергея вылетела в окно. Не выдержал и Фэн, выдав короткую, но четкую тираду по-китайски. Потом он заметил, уже по-грузински:

— Уж лучше совсем никакой дороги, чем такая!

Дорога, мало того, что была разрушена, так на ней еще частенько попадалась брошенная военная техника и остовы гражданских автомашин, которые приходилось объезжать. Перед ветровым стеклом на ремне болталась рация из которой слышалось шипение и изредка переговоры водителей.

Сергей опять послал все к дьяволу, потом сказал:

– ******я дорога! Фэн, ты не против, если я еще одну закурю?

— Конечно не против. Кури пожалуйста! — улыбнулся Фэн, который, кстати, не любил табачного дыма.