Что он будет делать, когда откроет дверь и окажется лицом к одинаковому лицу с самим Костеем, дед не мог и предположить, но если Костей уже сбросил личину, то один перед ним предстанет человек или вся дворцовая стража, результат не изменится.
Дед Зимарь зажмурился, и перед глазами предстала лужа крови, а в ней — он сам … И лицо у него белое–белое…
Как во сне, что преследовал его уже несколько дней…
В руку сон–то, выходит.
Тьфу, наваждение…
О таком думать — так лучше сразу в глубокий подвал забиться и там сидеть — дрожать.
Будем считать это просто разведкой.
Может, он еще и не открылся, и тогда появление скромного знахаря не вызовет у него подозрения, не то, что вломившийся в изысканные двери весь дворцовый гарнизон!.. Может, мне удастся предупредить царя и остальных?.. И как–нибудь увести их? Сказать, что у меня есть вопрос по вечерней вылазке? План? Пожелание? Сказать, что я отказываюсь? Или что начался штурм?.. Или пришло еще одно подкрепление из Лесогорья? Нет, только не это… Ладно, Бог не выдаст — Костей не съест…
Что–нибудь придумаю.
Увы, хитроумные планы деда Зимаря пропали втуне: двери, ведущие в аудиториум, были закрыты. Он пытался толкать их, стучать, колотить, пинать, резать ножом, но они даже не дрогнули: с таким же успехом он мог попытаться прорезать или проломить городскую стену [235].
Так надежно двери могла укрепить или метровая каменная кладка, или магия.
И каменщиков он сегодня во дворце не видел.
Задыхаясь и хрипя не приспособленными к таким альпинистским подвигам легкими, старик выскочил из башни и помчался, на сколько хватало прыти, к воротам.
Туда, где лежал дежурный ковер.
- Офицер… ковер мне… быстро… миленький… срочно давай!.. — сжимая рукой сипящую, как испорченная фисгармония, грудь, дед оперся на косяк будки и ткнул трясущейся рукой в свернутый трубочкой ковер под столом.
- Пожалуйста, соколик… поспешай, родной!..
- Да зачем вам, дедушка Зимарь, ковер? — сержант вскочил и подвинул свою табуретку старику. — Вы присядьте, я вам сам лекаря в один миг найду! Сашка, Олег, Володька! Чего расселись! Стрижом летите…
- Нет, нет… что вы, соколики… не надо… я сам лекарь… спаси душу от греха — отдай ковер, милок!..
- Да что случилось? — встревожился не на шутку и весь караул. — Враг идет? Букаху отыскали? Лесогорцы заблудились в городе?
При этих словах старик свободной рукой схватился за сердце.
- Спаси и сохрани!!!..
- Да вы только нам скажите — мы поможем! — грозно вынули мечи из ножен молодые солдатики. — Мы всех на ноги поднимем!
Дед Зимарь зажмурился, и перед глазами опять предстала лужа крови, а в ней — безусые еще Сашка, Олег, Володька и молодой грозный сержантик… И лица белые–белые…
- Простите меня, соколики… — прошептал дед.
- Что–что, дедуля? — не расслышал тот, кого сержант назвал Володькой.
- А сейчас подойду, да всё и скажу… — прошептал старик, по очереди заглядывая каждому в глаза, и караулка для юных солдатиков вдруг поплыла, закачалась, закружилась медленно, потом побыстрее, как карусель на ярмарке в детстве… и стало так хорошо, так покойно, так радостно… словно в радужном сне…
…сне…
…сне…
Сон.
- Всё скажу, всё расскажу, как есть доложу, ничего не удержу… — напевным шепотом продолжал наговаривать дед Зимарь, вытягивая черный ковер из–под стола и стараясь не задеть уснувших, кто где стоял, стражников. — В заграничной высокой башне–аудитории сидит царь Костей. Он нашего царя, князя Митрофана да волшебника Агафона в плен взял. Я не Митроха — планов хитроумных придумывать, видать, всё–таки не могу, и не Агафон я — волшебство мое слабое, да не такое, какое надо… Через полчаса вы проснетесь и тревогу поднимете. Двери там ни вам, ни мне не открыть — надо сразу на крышу лететь. Я что смогу — сделаю, но чую я — живым мне оттуда не выбраться… Не сердитесь на старого, ребятушки… Не желал я вам зла… Я ковер оставлю на крыше, ежели что — пригодится вам, поди… Прощевайте, милые.
Костей — уже в облике себя самого, а не какого–то мифического лесогорского полковника — гордо, упиваясь собственным превосходством и гением, стоял в самой середине полуамфитеатра, там, где во время лекций о международном положении располагался докладчик–посол или старший советник лукоморского правителя.
Царь Симеон, Граненыч и Агафон висели рядом с дверью у стены, метрах в двух от пола, как уставшие артисты кукольного театра после спектакля, и были не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.
- Итак, — насмешливо обведя пленных холодным взглядом единственного глаза, он заложил руки за спину и прошелся пружинистым шагом человека, который в трех гнилых орешках нашел шубу, карету и зАмок.
Если бы взглядом можно было убить, Костей, даже при всем своем бессмертии, был бы уже покойником.
- Вот мы и повстречались… — издевательски поклонился он каждому и остановился напротив Агафона. — Снова…
Юный маг не удостоил его и словом.
- Так значит, ты сбежал от меня сюда, рассчитывал, что соплеменники твоего лукоморского приятеля укроют тебя от меня… А их маг тебя еще и защитит. Так? Ты всегда был глуповатым трусом, мой внучек, и ничуть не изменился со времени нашего последнего свидания. Твое счастье, что ты мне пока нужен… живым… Но, я вижу, наше почтенное собрание неполно? Не хватает вашего волшебника. Где он?
У деда Зимаря на размышления не было и мгновения.
Если он сейчас застанет Костея врасплох, может, он забудет о своих жертвах на время, хоть на несколько секунд, и те успеют сбежать?..
А если нет?..
Заодно и выясним.
- Я здесь, — гордо улыбаясь, дед пинком открыл дверь балкона и предстал перед изумленным Костеем темным силуэтом на фоне сереющего вечернего неба.
Зал озарила вспышка ослепительно–красного света, три беспомощные фигуры обрушились на пол, хулиган–сквозняк хлопнул дверьми за их спинами, но Костею, казалось, было все равно.
Он обрушил на хрупкую фигурку мнимого соперника лавину силы, которая немедленно подхватила его, повалила и покатила вниз, к ногам колдуна, с твердым намерением пересчитать все шестьдесят символических каменных ступенек.
- Бегите, бегите!!!.. — только и успел выкрикнуть старик перед тем, как невидимый ураган завертел его и швырнул вниз.
- К–кабуча!!!.. — взревел Агафон и выбросил вперед скрюченные пальцы.
Нужные слова прыгнули на язык сами собой, и старик, не успев досчитать и до четырех, мягко слетел вниз и плавно опустился на пол.
Костей не глядя махнул рукой, и позабытые на миг пленники вновь прилипли к стене.
Нарушитель порядка сквозняк в недоумении тщетно бился о застывшие намертво двери.
Огненные шары вспыхнули и повисли над ареной, освещая желтым позабытую усталым осенним светом сцену.
- Кто это сделал?!.. — взбешенный царь ткнул в слабо заворочавшегося деда у себя под ногами, как в нечто, оставленное дворовой собакой под порогом.
Впрочем, хоть у него и имелось три варианта ответа на этот вопрос, угадал он с первого раза и без помощи подсказки зала.
- Это ты!.. — мерцающее клубящимся гневом око уставилось на внука. — Это сделал ты!..
- Я, — не стал отпираться Агафон. — И что из того?
- Ты?!.. — гнев, получив подтверждение, с извинениями отскочил и уступил место изумлению. — Ты, недоумок, тупица и лентяй, который двух слов волшебных всю жизнь связать не мог, ты?..
Агафон с трудом удержался от банального «сам дурак», потому что это, скорее всего, не соответствовало бы истине, а вместо этого просто кивнул.
Он изо всех сил надеялся, что со стороны это смотрелось как гордый, полный уверенного достоинства жест, а не как начало припадка нервного тика.
- Но ты… не могу поверить… за секунду… долю секунды!.. — Костей удивлялся так, что в другое время и при других обстоятельствах чародею было бы даже лестно.