В то же время ни одна ценность не существует сама по себе – она всегда соотнесена с другой ценностью. Подобная соотнесенность не является ни случайной, ни произвольной: ценности соотнесены друг с другом, будучи произведены в рамках общего способа производства. Это означает, что вполне возможен конфликт ценностей и за ним всегда будет скрываться конфликт способов, с помощью которых они были созданы. Каждый такой способ соответствует определенной системе общественных отношений.

Важно понять, что, создавая ценности, человек созидает самого себя. Можно в каком-то смысле сказать, что создание ценностей и есть все, на что способен любой из нас. И ничего другого не может делать ни один представитель человеческого рода. Именно поэтому, будучи в состоянии создавать ценности, человеческое существо не может их не создавать.

Вместе с тем, создавая ценности, человек занимается самосозиданием и открывает в этом процессе всю неисчерпаемость своих перспектив и возможностей. Это и составляет предмет этики. Иными словами, с точки зрения этического знания человек есть то, что он может делать, и одновременно то, чего он не может не делать.

При этом процесс придания ценности чему-либо совсем не так прост и безобиден. Как мы уже отметили выше, одна система ценностей вполне может противоречить другой системе ценностей. Более того, избирая одну систему ценностей вопреки другой, человек определяет систему координат своего существования.

Процесс определения ценностей не может быть сведен к некой автоматической операции. В то же время он имеет и негарантированные последствия. Иначе говоря, этот процесс неизменно сопряжен с риском. Речь идет не просто о риске в осуществлении повседневных практик, а о риске, который затрагивает саму возможность существования человека.

Соответственно, будучи существом, которое находится в процессе созидания ценностей, человек является также и существом, которое постоянно ставит себя под вопрос. Человек все время пребывает в ситуации экзистенциального испытания и вынужден переносить бремя предоставленности самому себе.

Это бремя под разными углами зрения, но с одинаковой интенсивностью обозначается современной философией, которая раскрывает его через описание тягот отчуждения, одиночества, страха, беспомощности, смерти. Философы исследуют бремя бытия, связывая его с противопоставлением разума и безумия, свободы и порабощения, желания и закона, тела и духа.

С этикой нередко связывают возможность чудодейственного разрешения всех этих «философских» дилемм, если не на практике, то хотя бы в теории. В действительности этика может решить их только одним способом: продемонстрировав во всей полноте. При этом этика показывает, что неразрешимые противоречия существуют отнюдь не в головах философов, а в повседневной жизни, поток которой захватывает каждого по отдельности и всех вместе взятых.

Будучи вовлеченными в этот поток, мы оказываемся участниками трагедии собственного существования, на которую никто не может взирать со стороны зрительного зала. Вместе с тем, открывая трагедийную сторону повседневности, этика играет роль терапевтического знания, которое помогает предотвратить или смягчить последствия ударов судьбы или неправильных действий.

Все в жизни человека как существа, идентичность которого находится во взаимосвязи с его ценностями, непрочно и уязвимо. Все в человеческой жизнедеятельности чревато вызовом, поскольку и сама она есть вызов, который природа бросает самой себе. Будучи ценностным существом, человек выступает воплощением многих конфликтующих и наслаивающихся друг на друга «натур», каждая из которых хочет быть первой. Это вечное удвоение человеческой субъективности, связанное с тем, что человек есть существо историческое, становящееся: он одновременно есть то, чем не является, и не является тем, что он есть.

Погружаясь в безбрежную пучину человеческих мотиваций, этика отслеживает взаимосвязь наших действий с нашими мыслями. С этой точки зрения ей дано выступить сразу в двух качествах.

С одной стороны этика предстает как особая, невероятно бдительная рефлексия о практике, вдохновленная ответом на вопрос о том, какую деятельность можно признать именно человеческой. Предметом этой рефлексии является рассмотрение грани между поступком и проступком. С другой стороны, этика выступает практикумом целенаправленной деятельности, своеобразной школой целеполагания.[24] С этой точки зрения этика не столько наука, сколько искусство, высшим проявлением которого является умение действовать в затруднительных ситуациях.

Одной из важнейших характеристик нравственной философии является способность открывать проблематичность любых привычных действий и общеупотребимых суждений.

Иными словами, нравственная философия отличается готовностью к тому, чтобы подвергать сомнению социальные, культурные и любые прочие устои и установления, из которых соткана прочная и незыблемая на первый взгляд ткань нашего повседневного существования.

Вместе с тем этика не стремится к сомнению ради сомнения. Отвечая на вопросы «как возможны устои?» и «каким образом возникают установления?», этическая теория не просто оставляет их в подвешенном состоянии. Еще меньше она стремится к тому, чтобы способствовать разрушению даже тех из них, которые в определенную эпоху представляются ей наиболее ненужными и отжившими. Напротив, этика организует существование, выступая первой и самой главной политикой человеческого существа, а также неотъемлемым условием его суверенности.

Предметом этики являются системы практических действий, которые позволяют человеку озаботиться смыслом и целью существования. Это означает, что в поле зрения этического познания оказываются практики, которые дают возможность человеку относиться как к ценности к себе, к другим людям и к окружающему миру.

Этическое отношение к жизни основано на рефлексии по отношению к любым поступкам и их мотивациям. Соответственно этика имеет дело с исследованием форм нашего самосознания, однако воспринимает его не как сумму представлений, которые мы имеем о самих себе, а как деятельность, в рамках которой эти представления могут возникать, формироваться и ставиться под сомнение.

Отсюда следует, что этическое познание является познанием, обращенным к изучению рефлексивных процедур, которые, во-первых, наиболее серьезным образом затрагивают как нашу идентичность, так и идентичность других людей, а во-вторых, отличаются особой интенсивностью, требуя затрат жизненной энергии и выступая предпосылкой экзистенциальных переживаний.

Непосредственно соотносясь с этими формами рефлексии, этика, с одной стороны, выступает их квинтэссенцией, а с другой – причиной постоянного возобновления.

Этос и рецептура

К нравственной философии обращаются, видя в ней свод универсальных рецептов, пригодных на все случаи жизни. Предполагается, что нравственная философия либо уже содержит предписание, которое волшебным образом сделает наше поведение «правильным», а помыслы – «чистыми», либо вот-вот это предписание создаст. «А иначе в чем ее назначение?» – спрашивают те, кто усматривает в этике лишь разновидность рецептурного знания. Как только в истории этической мысли не отыскивается нужного рецепта, сторонники утилитарного подхода к этике объявляют ее схоластической дисциплиной, содержащей в себе никчемные и бессмысленные абстракции – плоды праздного ума.

Подобное отношение к нравственной философии представляется в корне неверным. Оно не учитывает самого главного в характере этических суждений. Некое, то есть в принципе любое, этическое суждение может быть воспринято как рецепт. Однако это произойдет лишь в том случае, если желающий воспользоваться этим рецептом изначально будет готов апробировать его на себе.