3. Важнейшей предпосылкой, сделавшей такое освоение возможным, стало развитие народного образования. В данном отношении коммунистическая система завершала долгий процесс, начавшийся во времена Петра I. Эту проблему большевики решали сознательно и целенаправленно, что определялось, с одной стороны, потребностью в квалифицированных специалистах и рабочих, соответствующих требованиям индустриальной эпохи, а с другой – желанием доказать превосходство советской системы над досоветской по части демократизации и соответствия интересам народного большинства. Универсальные абстракции научного знания, освоение которых начиналось со школы, закладывали культурный фундамент и для массового освоения других абстракций, включая абстракции государства, законности, права. Они создавали необходимые предпосылки и для того, чтобы окончательно ушло в прошлое культурное отторжение технологических и иных заимствований, инерция которого сохранялась в народной среде до 1917 года.
Универсальные принципы науки продвигали страну во второе осевое время гораздо дальше, чем локальные советские имитации законности и права, тоже претендовавшие на универсальность. Этот побочный эффект всеобщего образования коммунистическая система пыталась снять посредством насаждения, в том числе и в процессе обучения, светской веры в первопроходческую миссию СССР, опережающего мировое время и предвосхищающего мировое будущее. Но уже одно то, что канонизированное коммунистическое вероучение преподносилось в форме научного знания, свидетельствовало о переходности, промежуточности того исторического времени, в котором обосновался Советский Союз.
С легкой руки Солженицына, гуманитарная составляющая советского образования стала именоваться «образованщиной», чего она, безусловно, заслуживает. Но факт и то, что коммунистическое вероучение, удерживавшее страну в светском идеологическом средневековье, одновременно и выводило ее из него. И именно потому, что вероучение это, в отличие от религии, апеллировало к научному знанию, т.е. к рациональному началу, к логике, а главное – к соотнесению с реальностью. Тем самым советская «образованщина», призванная идеологически охранять коммунистическую систему, способствовала одновременно и формированию преодолевавшего эту систему сознания.
4. Вполне сознательно осуществлялось большевиками и ускоренное превращение сельской страны в городскую. Во-первых, это диктовалось нуждами индустриализации, создававшей повышенный спрос на рабочую силу, черпать которую можно было только из деревни. Во-вторых, урбанизация соответствовала доктринальным идеологическим установкам, согласно которым надежной и долговременной опорой социалистического строя могут быть только промышленные рабочие и не могут быть подверженные «собственническим предрассудкам» крестьяне. Именно большевикам суждено было подвести историческую черту под старой сельской Россией и начать историю России городской. Тем самым они оставляли в прошлом проблему, которая в последние десятилетия правления Романовых приобрела невиданную остроту, став одной из причин обвала государственности и, соответственно, прихода большевиков к власти, – проблему аграрного перенаселения.
Советская урбанизация, осуществленная в беспрецедентно короткие сроки и заполнившая города сельскими мигрантами, обеспечила краткосрочную легитимность нового государства и его системообразующих институтов. Этому способствовало широкое распространение особого сельско-городского типа культуры, носителем которого выступало первое поколение горожан и о котором мы подробно говорили в предыдущих разделах данной главы. Но в следующих поколениях он не воспроизводился, а потому урбанизации суждено было сыграть в СССР ту же роль, что и развитию образования: будучи одним из самых заметных результатов советского периода, она, вместе с образованием, стимулировала формирование ценностей, с коммунистической системой и ее идеологией несовместимых. А именно – ценностей городской культуры, т.е. индивидуальной свободы и благосостояния.
Ответить на эти вызовы советское государство могло только целенаправленной социальной политикой, которая рассматривалась им как одна из главных особенностей социализма. Строительство и содержание жилья, бесплатное образование и здравоохранение, пенсионное обеспечение оно целиком брало на себя. В таком широком наборе социальные блага не предоставлялись даже в развитых капиталистических странах, не говоря уже о докоммунистической России. Эта политика, особенно активно проводившаяся в послесталинскую эпоху, была непосредственно связана с урбанизацией и порождавшимися ею потребностями, хотя от ее темпов и отставала.
Но дело было не только в отставании, которое само по себе системе ничем не грозило. И даже не только в том, что качество бесплатных услуг постепенно переставало соответствовать быстро менявшемуся типу потребностей, а за более высокое качество приходилось нелегально приплачивать. Дело было и в том, что эта система социальных благ, вызывающая сегодня у многих ностальгические чувства, тогда воспринималась как привычное проявление советской уравнительности и унификации, блокировавших реализацию индивидуально-личностного начала и утверждение более высоких, чем в СССР, западных жизненных стандартов. Так урбанизация и образование, будучи главными достижениями советского социализма, стали и главными причинами его исторического поражения.
5. Наиболее заметным и общепризнанным в мире результатом советского периода стали успехи СССР на военно-технологическом направлении, включая военно-космическое, где он стал пионером. Коммунистическая система обнаружила мобилизационный потенциал, достаточный для проведения индустриальной модернизации, победы в войне с гитлеровской Германией и превращения страны в одну из двух мировых сверхдержав. Успехи СССР на этом направлении показали, что при концентрации в руках государства всех материальных и человеческих ресурсов военная мощь может быть обеспечена и при низкой эффективности экономики.
С созданием в Советском Союзе ядерного оружия и средств его доставки старая проблема военно-технологической конкурентоспособности по отношению к Западу, воспроизводившаяся на реем протяжении правления Рюриковичей и Романовых, в прежнем ее виде проблемой быть перестала. Но с появлением такого оружия уходил в прошлое и прежний тип больших войн между ведущими державами – и оборонительных, и статусных, и тех, которые обусловливались установками на приращение территорий. Тем самым обозначился и принципиально новый исторический вызов, перед которым оказалась страна, – вызов миром, т.е. отсутствием реальной угрозы большой войны со стороны главного военного противника в лице Запада при невозможности всерьез угрожать ему самой. Это и продемонстрировал разразившийся в 1962 году Карибский кризис, последовавший за размещением советских ракет на Кубе и завершившийся их вынужденным возвращением в СССР. То был именно вызов, потому что опытом государственной консолидации в условиях долговременного мира страна не располагала.
Знамя победы над поверженным германским Рейхстагом и установление промосковских коммунистических режимов в Восточной Европе позволило Советскому Союзу восстановить отечественную имперско-державную идентичность, поколебленную военными неудачами последнего Романова в начале XX века. Но при защищенности «ядерным зонтиком» от внешних военных угроз такая идентичность начинала размываться, а официальная советско-социалистическая идентичность могла поддерживать ее только в том случае, если бы сама постоянно укреплялась успехами социализма внутри страны и заметным расширением «социалистического лагеря» за ее пределами. Однако в том и другом отношении СССР быстро двигался к границам своих возможностей, что становилось все более очевидным и для советских людей, и для руководителей государства. Тем более что границы эти со временем обозначились и в военно-технологической области.
Ядерное оружие, сняв угрозу прямых военных столкновений между Западом и советским блоком, не устранило их противостояние. «Холодная война» между ними стала новым видом силового противоборства в условиях предписанной ядерным веком необходимости воздержания от войны «горячей». Она сопровождать гонкой вооружений, выдерживать которую длительное время эффективная советская экономика была не в состоянии.