На следующий день, 13-го мая, появляется еще несколько сообщений из района расположения 358-го полка. Отдельные люди и целые группы продолжают переходить через демаркационную линию.

Более ценные и упорядоченные данные содержатся в дневнике оперативного офицера, Г-3. Казалось бы должно было бы бьггь наоборот, что оперативный офицер имел свой собственный информационный центр.

О контакте 1-й дивизии РОА с Американской армией 10-го мая после полудня нет никаких сообщений ни в одном из рапортов американских частей, находившихся в районеРожмитал—Лнарже. Весьма возможно, что сведения о нем включены в рапорты об одной из многих отступавших немецких колонн.

Контакт дивизии с Красной армией произошел 11-го мая в 09 час. 55 мин. в районе размещения 358-го полка. Это был авангард Корпуса Фоминых, 12 разведывательных автомашин, за которыми, по сообщению командующего разведывательной части, следует 400 танков!

В 13 час. 30 мин. Красной армии было разрешено пользоваться магистралью Седлице—Платна—Лнарже—Не- помук—Пльзень, но не сворачивать с нее в направлении на юг. Американская армия частично занимала территорию, находившуюся на север от этой линии, главным образом в направлении Лнарже—Гвождяны.

Вслед за этим, в районе 1332, дальнейшая часть дивизии, 2-й кавалерийский полк непосредственно вошел в контакт с Фоминых, договорившись о встрече обоих командиров корпусов.

Следующий день 12-го мая богат внесением записей. Хаос в районе Лнарже начинается в 13 час. 30 мин. Проникновение частей РОА невозможно остановить, несмотря на то, что по ним стреляли. В 14 час. 10 мин., командир 358-го полка сообщает, что «белые русские» бегут от Красной армии «как звери». Командование дивизии приказывает остановить их стрельбой. В 14 час. 20 мин. в дивизию поступает приказ ХП-го корпуса. В нем содержится 8 пунктов, а 7-й пункт имеет следующую формулировку: «Задержите всех белых русских и выдайте их Красной армии».

В 17 час. 30 мин. в район 358-го полка проникают дальнейшие группы власовцев и из их сообщений оперативный офицер узнает, что дело идет о 600-й Русской дивизии, а имя командира, приводимое в этой записи Бонизан- ко. После 16.00 часов положение начинает успокаиваться. Наверное, Красная армия замкнула круг с севера и юга. По сообщению из корпуса Фоминых, на следующий день, будут произведены очистительные операции в лесах между с. Лнарже и г. Непомук.

В указанных дневниках и остальной документации 90-й дивизии и ХП-го корпуса нет ни единого упоминания, что о судьбе 1-й дивизии велись переговоры и принятии какого-либо решения. О наличии дивизии упоминается только один раз, как я уже указал, в дневнике Г-3.

14-го мая, части 90-й дивизии получают приказ о перемещении в Баварию, по оси Домажлице—Валдмюнхен. 5-я дивизия последовала за ней 18-го мая. Остальные части тоже не задержались долго на территории Чехии.

В то время, как дивизия, находясь по деревням в районе Лнарже, проводила часы и дни в полной неуверенности, ген. Власов вел переговоры о судьбе всей армии с представителями союзников в гор. Пльзень. Утром 8-го мая он направился в Пльзень в сопровождении подполк. Тензорова, Непорожного, других офицеров своего штаба и охраны. Группа состояла из двенадцати человек[194] и должна была следовать через г. Пршибрам. Местное население предупредило Тензорова, что город находится под контролем коммунистических партизан. Тензоров не хотел рисковать тем, чтобы следовать через город с боем, поэтому решил объехать Пршибрам. В то время никто из всей колонны не знал о том, что за несколько дней до этого в Пршибраме пострадали генералы южной группы. Сведений о том, по какому пути конвой продолжал свое следование в г. Пльзень, Тензоров не привоидт. Однако, из описания вытекает, что он вынужден был продвигаться по центральной магистрали Бероун—Пльзень, которая была запружена отступающими немецкими частями. Таким образом колонна ген. Власова, невольно включившись в немецкие части, продолжала путь по указанной центральной магистрали в течение 10 часов, прибыв в Пльзень в полночь.

На следующий день полковник Американской армии принял ген. Власова, считая, что он советский генерал. Этот полковник совершенно не понимал положения, а когда недоразумение было выяснено, то заявил, что у него нет инструкций о том, как в таком случае поступить и сообщил, что это дело будет обсуждаться союзной комиссией на следующий день, 10-го мая в 10.00 час. утра. Когда Власов вернулся в виллу, где он был помещен, он нашел сопровождавших его лиц переодетыми в штатскую одежду, найденную в гардеробах виллы, где раньше проживал ответственный работник какой-то нацистской организации. Все они, главным образом Тензоров, настаивали на том, чтобы воспользоваться этим случаем для перехода в Германию. Для этого у них были все возможности, т. к. американцы не стерегли виллу.

Власов отказался. Он решил остаться здесь вплоть до вынесения решения о судьбе армии. После этого сопровождавшие его лица без всякого возражения сняли с себя штатскую одежду. На следующий день, в 10.00 часов, генерал Власов был принят американским генералом в штабе одной из дивизий ХИ-го корпуса. Присутствовали высшие американские офицеры, представители английской и французской сторон и советский майор, командир партизанской части, как представитель Красной армии. Трое западных союзников выразили согласие на перевод дивизии в американский плен, но при условии, что с этим будет согласен и советский представитель. Последний запросил инструкцию по-радио. Ответ пришел через час: советское верховное командование настаивало на том, чтобы дивизия была выдана в плен Красной армии. Переговоры были прерваны с тем, чтобы Власов мог лично соединиться со своей дивизией, в которую он должен был отправиться еще в тот же день.

В 14.00 час. американский офицер известил Власова, что 1-я дивизия находится в селении Лнарже. Прямого соединения не удалось установить, так как никаких документов об этом не имеется. Власов вперед послал в дивизию Игоря Пекарского (его чин неизвестен) и лейт. Левчу- ка с сообщением, что дивизия будет разоружена Американской армией, в каждой роте останется 10 ружей для несения сторожевой службы, а офицерам будет оставлено их личное оружие. После этого, дивизия должна была быть переведена в плен с правами регулярных пленных.

После отъезда обоих офицеров Власова пригласили на дальнейшие переговоры. Ввиду того, что единственный свидетель, И. Пекарский, в то время находился в пути в дивизию, никаких сведений о том, каким образом продолжались дальнейшие переговоры, не сохранилось. В документации американского ХП-го корпуса, а также 2-й пехотной и 16-й танковой дивизий, т. е. частей, которые находились в районе гор. Пльзень, не сохранилось ничего относительно этих переговоров. Расхождения, имеющиеся в нижеследующем описании Пекарского, повидимому, вытекают из того, что в тот день в подчиненные дивизии поступил уже ранее упомянутый приказ ХП-го корпуса о почасовом лимите 00,01 час, 9-го мая, после которого уже никакие части в американский плен не переводятся. 1-я дивизия дошла до американской демаркационной линии 10-го мая, после полудня. Вследствие этого могло случиться, что какие-либо дальнейшие переговоры стали бы необоснованными и ген. Власов, вместе с сопровождавшими его лицами, должен был вернуться в дивизию. Все то, что я только что привел, является дедукцией из известных фактоз. Возможно, однако, что Власов возвращался в дивизию все-таки с каким-то обещанием, которое давало хотя бы надежду; или же это неопределенное обещание о решении относительно судьбы дивизии, перенесенное лишь на утренние часы 12-го мая (см. дальнейший текст), должно было удержать эту двадцатитысячную дивизию пока что в спокойном состоянии.

В Лнаржах должно-было осуществиться проведение одинаковых мероприятий, как о них уже упоминалось в предшествующем тексте в связи с 5-й дивизией США. Красной армии предоставлялась возможность продвинуться, окружить район нахождения обезоружной дивизии, после чего американские части должны были стянуться, а район с 1-й дивизией должна была перенять Красная армия. (См. прим. № 22 к главе № XI).