Ж: Всех сокровищ мира желанней грозный

Этот жезл, достойный самой царицы;

Драгоценность всякая им затмится;

Он дороже жилы золотоносной.

О мой жезл! Спаси же, пока не поздно —

Распали тот пыл, что во мне таится!..

Хуже нет, если ловчая ваша птица

Мелковата — и кажется клеть бесхозной.

М: Вы правы, моя госпожа! Тот воин,

Что ребячьим дротиком в чрево метит,

Ледяной лишь клизмы, подлец, достоин.

Пусть уж лучше мальчиков он валетит.

Только тем, кто крепко и щедро скроен,

Как вот я, жемчужина лона светит.

Ж: Это верно, но так женский пол устроен,

Что когда в одиночестве нам не спится,

Мы готовы вонзать в себя даже спицу.

Ж: Ах, хорош! Ищи — не найдешь крупнее,

Покажи-ка его в настоящей силе!

М: Что ж, готов. Только сможете Вы снести ли

Сразу в норке — его и меня — над нею?

Ж: Речь твоя лепетанья детей смешнее!

Кто ж не жаждет, чтоб жжение утолили?

М: Но боюсь причинить Вам страданья… Или?

Ж: Стыдно слушать! Смотри, я уже краснею.

Повали же меня поскорее, смелым

Стань Марфорио, дерзостным стань титаном,

Овладей трепещущее-ждущим телом —

Пусть оно зайдется в экстазе пьяном;

И до костных тканей, по всем пределам

Разожги огонь в нем своим кальяном.

М: Разожгу — сейчас же займемся делом!

Уж скорей будет платье у Вас с изьяном,

Чем сомненье в лекаре столь умелом.

М: Эй, закинь вот так на плечо мне ногу,

Но узды моей не держи рукою.

Если хочешь править ты сей игрою,

Лучше двигай попочкой понемногу.

Коли конь на развилке не ту дорогу

Выбирает и скачет легко другою,

Он подобен плуту, ноне изгою —

Он ведь знает истинную, ей богу.

Ж: Не лукавь! Была б я последней дурой,

Отпустив узду, дав свободу змею;

Так что прямо мчись, жеребец каурый, —

Ибо сзади стала бы лишь твоею

Наша общая радость. И не спорь с натурой.

Делай дело — или слезай скорее.

М: Дорогая моя, о, не будь ты хмурой!

Я б с тебя не слез, даже если б вдруг мне судьба послала

Королевский зад на вершину фалла.

Ж: О, поскольку считаю я уд твой чудом

И вкушаю его ненасытным лоном

Я хотела б, чтоб полностью стал ты удом,

Я же — лоном, и уд утонул бы в оном.

Ибо если бы удом ты был, я — лоном,

Ты бы голод лона насытил удом

И добыл бы уда безмерным чудом

Все соблазны лона, что дремлют в оном.

Но увы, я не стану всецело лоном,

Ты не станешь также всецело удом.

Насладись хотя бы вот этим склоном.

М: Ну а Вы насладитесь вот этим зудом —

Поглотите уд Вашим нежным лоном,

Я же лоно Ваше наполню чудом —

И тогда, моя госпожа, со стоном,

Станем мы наконец — я всецело удом,

Вы всецело лоном.

М: Интересно все-таки знать, куда Вы

Собираетесь крепкую вставить пробку?

Ж: Неужели? А если, положим, в попку —

Разве ты откажешься от такой забавы?

М: О, Мадонна! Здесь все-таки Вы не правы,

Я скорей бы выбрал иную тропку,

Хоть на ней и чувствую себя робко, —

Но монахов слишком презренны нравы.

Впрочем, раз Вы склонны таким макаром

Нас принять — как гранды, то как хотите

Поступайте, главное — с должным жаром.

Ухватите свечку и поместите

В Ваш чуланчик. Капающим нагаром

Обжигаясь, тьму его осветите.

Поглядите, милая, я уж ярым

Полыхаю пламенем от одной раскачки —

Не сгорю ли я в настоящей скачке?

М: Пусть меня обзовут дураком — за дело:

Хоть и вся в моей, госпожа, Вы власти,

А мой уд — в Вашем лоне, но бурей страсти

Его сносит к попочке то и дело.

Пусть мой род терзают одни напасти —

Не желаю знать я водораздела:

Проникаю сзади я до предела,

Увлеченный свойствами этой пасти.

Ж: Что угодно делай. Вино и воду

Нам не спутать, но жажду и то и эта

Утоляют. Важно ль, с какого входа

Ты вошел — я похотью разогрета.

И все уды, что родила природа,

Не зальют во мне пожарище это —

Даже уды ослов и быков! И к тому ж порода

Ваша нынче склонна вот к таким уклонам;

Коль была б мужчиной, я бы тоже не тянулась к лонам.