— Вы боитесь войны с мусульманами? Для вас это не первая война…Будем надеяться на лучшее…

— Хорошо, Анри де Вандом, — овладев собой, сказал Бофор, — Уже поздно что-то менять. Пойдем побродим, пока готовят ужин. Завтра наши корабли выйдут в открытое море. Ты видела 'Корону' , мой флагман?

— На картинках.

— Пойдем, ангелочек, я покажу тебе мой флагманский корабль. Что там картинки! 'Корону' надо видеть наяву!

Паж набросил накидку, надел берет, прицепил к поясу короткую шпажку и снова стал Анри де Вандомом.

— Монсеньор герцог, я счастлив сопровождать вашу светлость до 'Короны' , — заявил Анри официальным тоном.

''Ишь ты какова! Что Мольеровы актрисочки! ' — подумал Бофор, но не стал говорить своей невинной девочке о Мольеровых актрисочках, у которых Франсуа де Бофор, Рыночный Король, проводил не самые неприятные часы своей бурной, полной приключений жизни.

5. О ТОМ, КАК Д'АРТАНЬЯН НЕТОЧНО ВЫПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ РАУЛЯ, ОТДАВ ЕГО ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ НА ОСТРОВЕ СЕНТ-МАРГЕРИТ, ЛУИЗЕ ДЕ ЛАВАЛЬЕР РАНЬШЕ ФАТАЛЬНОГО ДНЯ

Разговор Д'Артаньяна с дамами, злословие Атенаис де Тонне-Шарант и тревожные известия о Рауле — все это довело Луизу де Лавальер до отчаяния. По поручению короля Д'Артаньян должен был отправиться в Нант. Он совсем уже было собрался идти по делам королевской службы и мельком взглянул в окно, выходившее в сад, куда так стремительно убежала Луиза. Она, съежившись в комок, сидела на скамейке и, похоже, плакала, закрыв лицо руками.

''А что если я именно сейчас отдам ей письмо Рауля' , — подумал Д'Артаньян. 'Эх! Была не была! ' Д'Артаньян направился в сад и позвал:

— Мадемуазель де Лавальер!

— Господин Д'Артаньян! — воскликнула Луиза, подняв залитое слезами лицо, — Вы вернулись?

— Я уезжаю по поручению короля, мадемуазель. Но вы убежали так поспешно, и мы не договорили.

— Разве не все еще было сказано?

Д'Артаньян покачал головой.

— Говорите, господин Д'Артаньян, я вас слушаю.

Луиза испуганно смотрела на мушкетера.

— Мадемуазель, — стараясь смягчить голос, заговорил капитан мушкетеров, — Ради Бога, не смотрите на меня так, словно я палач какой-то. И соберите все свои силы, чтобы выслушать меня. Я должен выполнить поручение моего юного друга, которое…/ И находчивый гасконец замолк на полуслове, не закончив фразу./

Луиза, внутренне приготовившись к новому удару, решительно взглянула на мушкетера:

— Поручение? — перебила она, — Что за поручение?

— Мадемуазель Луиза! Держитесь, дитя мое…

— Господин Д'Артаньян! Что вы хотите сказать? Неужели Рауля уже…

— Нет, — сказал Д'Артаньян, — Нет, но это может случиться в любой момент. Да простит меня отсутствующий здесь мой молодой друг, что я выполняю его поручение слишком рано, чтобы не отдать вам письмо Рауля слишком поздно. Вот его письмо. Читайте же!

Луиза прочла:

"Чтобы иметь счастье сказать вам еще раз, что я люблю вас, я малодушно пишу вам об этом, и, чтобы наказать себя за малодушие, я умираю.

Рауль, виконт де Бражелон. '[2]

— Это не мальчишеская бравада, — дрогнувшим голосом сказал капитан мушкетеров, — Рауль осуществит свое намерение скорее рано, чем поздно.

— Но его необходимо остановить! — вскричала Луиза.

— Как? — печально спросил Д'Артаньян, — Я поступил бестактно по отношению к Раулю, отдав вам его записку сегодня, но вы и я — мы оба слишком хорошо знаем его. Он писал не для того, чтобы разжалобить вас. Просто он прощался с вами навсегда.

— А я не хочу навсегда! — сдвинула брови Луиза, — Я хочу, чтобы он остался жив!

— Спасите его, если можете.

— Как?

— Напишите. Но постарайтесь найти слова, чтобы это не было ответом… словно вы ничего не знаете…

— Как будто я не получала ничего? — догадалась Луиза.

— Именно так, мадемуазель. Мне не хотелось выполнять поручение Рауля в точности. Для этого рядом с этим словом, — Д'Артаньян щелкнул пальцем по слову 'умираю' — надо было написать несколько цифр. Год. Месяц. Число. Мне бы хотелось отодвинуть этот срок, мадемуазель де Лавальер.

— Мне тоже, господин Д'Артаньян! Мне хотелось бы выкинуть этот день из Семнадцатого Века! Я напишу, обязательно напишу.

— В этом я не сомневался, — поклонился Д'Артаньян.

Луиза, сжимая в руках записку, вздохнула, покачала головой и прошептала:

— О Рауль, он весь в этом — не мог обойтись без иронии.

— Вполне по-гасконски, — заметил Д'Артаньян, — В юности я говорил себе, что способен острить и в аду на сковородке. Но это не тот случай.

— Вы хотите сказать, что Рауль больше гасконец, чем вы сами? — спросила Луиза.

— Сами видите, мадемуазель.

— Это внушает надежду, правда? — пролепетала Луиза.

— Неужели вы надеетесь, что это шутка? Ирония здесь ярко выражена, но ирония направлена на автора письма, а не на вас. А теперь, мадемуазель, — последовал повторный поклон гасконца, — Разрешите откланяться.

— Вы очень спешите, господин Д'Артаньян?

— Служба короля! — по-военному ответил капитан мушкетеров.

— Я задержу вас совсем ненадолго, — робко сказала Луиза, — Скажите…вы будете писать…ему?

Имя Рауля застряло у нее в горле — так же как и Рауль, говоря о ней, не мог выжать из себя ее имя.

— Непременно, мадемуазель, хотя я не любитель писать письма! Я всего лишь грубый солдат…

— О, господин Д'Артаньян! Вы — сама честь, сама доблесть, сама деликатность! Зачем вы так говорите о себе?

— Я хотел сказать, мадмуазель, что на войне так ждут писем с Родины!

— Подождите, пожалуйста, и простите, что я прошу вас задержаться еще на несколько минут. Я напишу сразу же, сейчас же! Можно?

Как король писал письма Луизе на охоте на шляпе, подставленной вездесущим Сент-Эньяном, так и Луиза писала свое письмо на шляпе мушкетера маленьким карандашиком на листках, вырванных из крохотной записной книжки с розами и амурами. Она писала, смахивая слезы, то и дело набегавшие на глаза. Д'Артаньян молча ждал, пока она закончит.

— Вы торопитесь, простите, что задержала вас, сударь. Когда будете отправлять свое письмо, вложите, пожалуйста, и это, — попросила Луиза. — Так больше шансов, что господин… де Бражелон получит его.

— Именно так я и сделаю, — заверил капитан мушкетеров, — Но вы не хотите его запечатать?

— Я доверяю вам, господин Д'Артаньян. Я вас больше не смею задерживать, — тихо сказала Луиза, — Доброго пути, сударь!

— Я ухожу, но вот что хоте бы еще добавить: постарайтесь узнать побольше о той войне, которая начинается в далеком Алжире. Это не европейская война. Это не Фронда. Понимаете?

— С мусульманами, Людовик говорил.

— Постарайтесь узнать побольше об условиях войны с мусульманами. И, когда вы узнаете достаточно, используйте все свое влияние на Людовика, чтобы он отозвал войска. Кровь не должна литься понапрасну.

— Но там наши пленники, — робко возразила Луиза, — Долг милосердия призывает нас встать на их защиту. Но я, право, почти ничего не знаю об этой не европейской войне. Вы будете держать меня в курсе?

— Обязательно. А теперь разрешите откланяться, мадемуазель де Лавальер.

Д'Артаньян поклонился Луизе и направился по делам.

— Господин Д'Артаньян! — отчаянно закричала Луиза, — Вернитесь! Пожалуйста, вернитесь!

Д'Артаньян проворчал чуть слышно свое коронное 'черт побери' .

''Не раздумала ли она и хочет отобрать письмо — а в нем хоть слабая надежда? И не к добру это — возвращаться' .

Д'Артаньян вернулся. Снял шляпу. Пристально посмотрел на Луизу.

— Господин Д'Артаньян, — горячо сказала Луиза, — Вы всех нас знаете с детства. Людовика, Рауля и меня. У нас нет тайн от вас. Прочтите, что я написала Раулю и выскажите свое мнение. А я еще напишу приписку. Я мигом! Я понимаю, что вы очень спешите.

— Вы предлагаете мне прочесть ваше письмо? — изумился гасконец.

— Да, — твердо сказала Луиза, — Читайте. Я хочу, чтобы вы все-все прочли.