— Садись, идиот, — сказал Кит, — Приехал вот посмотреть, как ты умудришься провалить стопроцентное дело.

— Проводил обследование-собеседование, — объяснил Леваневский, — Природно-геофизический-гидрогеологический процесс. Оползнеобразный сель эрозионного вреза. Комлексованная биохимическая экспедиция. В поселке он узнать об этом не мог, но и случайностью…

— Заткнись, — прервал его Кит, — Надоел.

— Надо в офис, — сказал Леваневский, — Там записи по ребятам. Если их разроют и найдут технику и стволы, могут быть проблемы.

— Какой офис? — спросил Кит, — И не надоело тебе, дураку, по развалинам мотаться?

На первый обмен опытом собрался весь наличный состав филиала международных ассоциаций бисексуалок-натуралисток. Они валялись в разных углах и слушали Леку, который сидел возле компьютерного проектора. Так как никаких графических материалов у него не было, он нарисовал несколько кругов и провел между ними стрелочки. Что это такое, не звал никто, а он сам тем более, но выглядело солидно. Потом он нарисовал несколько загогулин и начал объяснять:

— В физии есть такое понятие "мировые костанты": гравиционная, электромагнетическая, какая-то так еще и какая-то там еще. Эти костаны являются константинами основных физилогических законов: Ньюптона, Куплона, еще там кого-то, короче, не важно. А важно то что эти самые консты неплохо подогнаны друг к другу. За счет того, что они подлажены, наш мир существует, а мог бы и не существовать. А если подкрутить их получше, то и существовать он будет получше, в смысле покрасивее-поустойчивей. Причина столь поразительного их соответствия в том, что миров много. И те миры, в которых эти константы подогнаны не так благородо, уже давно благополучно самоликвидировались. Так вот, миры, в которых константы подогнаны лучше, чем в нашем, назовем «верхними», а те, в которых подогнаны хуже — «нижними». Есть еще такие, где они подогнаны хорошо, но как-то по-другому. Эти назовем соседними.

— Это изначальное свойство природы или это от чего-то зависит? — спросила Танча.

— И так, и так. Сами константы зависят от состояния миров и от его истории. В общем-то, управляя историей мира, мы можем управлять ими. Можно даже сказать, что время есть процесс изменения констант. Но и наоборот тоже. Законы позволяют двигаться в каком-то направлении но само движение в этом направлении усиляет законы делает их устойчивыми и повсеместными. Народу важно знать следующее: что эти миры не изолированы друг от друга. Есть некое общее поле, которое их связывает. Нам оно доступно, например, в снах или в творчестве. Впрочем, и то и другое — поиски аналогий и единого стиля.

— А насколько миры влияют друг на друга, и какие на какие? — спросила незнакомая девица.

— Влияние идет постоянно. Верхние миры очень устойчивые, и там хорошо все сохраняется. Но в нижних, вследствие более сильного случайного фактора, больше всего создается. Кроме того, надо учесть, что нижних миров гораздо больше. Нижние создают красоту и стиль, верхние — их сохраняют.

— А физиические объекты могут проникать из одного в другой?

— Подозреваю, что да. Но во всяком случае, не средствами нашего мира.

— Но средствами нашего мира это можно облегчить или усилить?

— Места, где наибольшая напряженность творческих и иных усилий, обычно более открыты для проникновения. Но этого недостаточно. Должен быть взаимный интерес. Но пока не будем об этом. Научимся хотя бы пользоваться тем что есть Снами и Идеями. Тут какая проблема, миры очень разные но очень, очень. Теперь вопрос на понимание материала. Американцы проанализировали практику железнодорожных катастроф за 100 лет. Так вот, на поезда, которые впоследствии потерпели аварию, село на треть меньше пассажиров. Кто что-нибудь понял?

— Там, наверное, авария уже произошла. И они стрессами как-то просигнализировали нам, — предположила Танча.

— Не обязательно, — ответил Лека, — Такое может быть, но слишком маловероятно. Авария в нижнем мире может быть мышкой, которая попала в силки, поставленные детьми в верхнем.

— А почему именно в силки и именно детьми? — спросила Зеро.

— Может быть, и не силки, и может быть, не детьми. Но тот мир, в котором это не так, никак нам не поможет. А тот мир, где силки и дети, может нас от этой аварии избавить или хотя бы облегчить ее последствия. Можно их, в конце концов, попросить, чтобы они своих детей получше воспитывали.

— А наоборот? Если мы тут какую-нибудь пакость специально устроим, им что-то грозит? Жопа зачешится, например?

— Думаю, да. Потому что, похоже, они от этой пакости пытаются избавиться.

— При помощи нас, — догадалась Ирэн.

— Помогая нам, — поправил ее Лека.

— А может быть, эта чума пролезла из нижнего мира? — спросила незнакомая девица.

— Тогда мы поможем им, — сказала Зеро, — А пока давайте разберемся с нашими бананами. Они смогут помочь нам выяснить кое-какую информацию?

— Смогут.

— Что для этого нужно?

— От нас — желание помочь и умение смотреть сны.

— Пароль администратора на построитель эту жопанутую сайту, — потребовала Зеро.

Лека подошел к компьютеру и набрал пароль.

— Впечатляет, — произнесла она, — Предлагаю организовать здесь линки на наш ресурс, где это только возможно.

— Может, просто сделаем, чтобы наш экран выплывал после вихнего? — предложила одна из девиц.

— И Это тоже, — сказала Зеро, — И, кстати, нельзя ли нам как-нибудь переадресовать их почту?

Работа закипела. Про лекцию и про Лека забыли сразу.

Лека мелочиться не стал. Он вывел список самых высокорейтинговых вопросов, нашел единственно понятный, ответил на него и закинул ответ в базу. Через сутки пришло подтверждение: база ответ схавала.

— Никак не могу, — пожаловалась Танча.

— Выбирай другой, — посоветовал Лека.

— Этот вопрос расшифровывает какой-то из наших ответов, — возразила Танча, — А в этом случае коэффициент повыше.

— Ху-ту-си? — спросил Лека.

— В общем, довольно невнятно, но есть примеры.

— Давай сразу эти самые примеры. — сказал Лека.

— В примерах какое-то устройство. И в этом устройстве содержится какая-то информация. Спрашивают, можно ли получить эту информацию, не разбирая устройства. В инструкциях тоже ничего нет.

— А техдокументация по изготовлению этой штуки есть?

— Должно быть есть, раз ее изготовляют.

— Вот там пусть и ищут.

— Девки, — сказала Зеро, внимательно посмотрев на Леку, — Нам подняли рейтинг. Сейчас мы можем задавать вопросы пятидесяти процентам пользователей. Более того, можем этих самых пользователей выбирать.

— Может, наш стандартный вопрос? — спросила Танча, — Как поднять рейтинг еще выше?

— Не надо, — сказала Зеро, — Мне кажется, одного мужика нам более чем достаточно. Кстати, думаю, по справедливости, первый вопрос может задать Лека.

— Меня, конечно, очень интересует, как вставить пистон в жопу Киту, — сказал Лека, — Но мне интересно ответить на него самому. Поэтому я отказываюсь от своего права первородства.

— Ну хорошо, — сказала Зеро, — Тогда я спрошу, что надо сделать, чтобы вставить пистон в жопу всем остальным. Надеюсь, все всмысле никто не против.

Надо сказать, что Леваневский всегда знал, что делать. Если Леваневский не знал, что делать, он всегда знал, что надо сказать, чтобы все думали, что он знает, что надо делать. Если он не знал, что сказать, чтобы все думали…он всегда знал, какой надо иметь вид, что бы все думали что он знает, что надо сказать, чтоб все это выглядело будто… Еще у Леваневского были друзья, которые, впрочем, терпеть его не могли, и многочисленные враги, которые знать о нем не знали. Но сейчас он сидел совершенно один, и как дальше жить не представлял совершенно. Кит опять взвалил на него самую китовую работу. Хотя, конечно, если уж на то пошло, никакой другой работы у Кита никогда не было. Но если раньше умение Леваневского отбрехиваться приносило пользу и ему, и людям, то сейчас, похоже, они с китом были связаны одной веревочкой. Впрочем, возможно они и не были связаны одной веревочкой, а по одной веревочке ходили. Будь любая другая менее веревочная ситуация, Леваневский бы плдергал за веревочки для того, чтобы пригласить "дельных ребят из провинции". Но сейчас, похоже, влипли основательно, и никакими ребятами, и никакими провинциями, и никакими веревочками тут не поможешь. Впрочем, от столичных профессионалов до последнего времени толку тоже было мало. Нужен был какой-то финт ушами, переход в другую плоскость, какое-то новое измерение. Но как и что, Леваневский не представлял совершенно. Представлял он только более или менее, из чьих средств, и уж очень точно представлял, что будет, если эти средства будут не так или не вовремя использованы. Он уже дал во всех газетах объявления, где предлагал Александру мир, сотрудничество и вечную дружбу. Но тот ответил еще одним взрывом, разворотив особняк Кита, которым тот очень гордился. Собственно, взрыв произошел рядом с особняком, и никто серьезно не пострадал. Стекляшки, конечно, посыпались, и очень красиво. Нескольких охранников контузило, а у любимой болонки случился понос. Леваневский, надо сказать, очень искренне хотел бы быть на ее месте. Правда, болонки живут всего 15 лет, впрочем, эта была старая, и ей оставался год-другой. Но вряд ли Леваневский мог сейчас рассчитывать даже на такой срок. Леваневский уныло посмотрел на охранника. «Интересно», — подумал он, — "Сколько надо ему заплатить, чтобы он меня продал. На нем, конечно, висит что там. Если он не так себя поведет, об этом узнают те, кому положено об этом знать, Но ведь если предложат, например…и Левоневский представил себе сумму за которую он бы исам себя продал с потрохами…"