— Они тебе нравятся? Ты можешь взять их себе, если хочешь.

— Ой!.. Вы в самом деле хотите сказать… — Аркадия обнаружила ожерелье в своей руке, но, отвергая его с расстроенным видом, сказала: — Папе это не понравится.

— Ему не понравится жемчуг? Но это очень красивый жемчуг.

— Я хочу сказать, что ему не понравится, если я его возьму. Он всегда говорит, что не следует принимать дорогие подарки от посторонних людей.

— Не следует? Но… но ведь это подарок мне от Пу… от Первого Гражданина. Ты считаешь, это было неправильно?

Аркадия залилась краской.

— Я не хотела сказать…

Но Каллия устала от этой темы. Она дала жемчужинам соскользнуть на пол и произнесла:

— Ты собиралась рассказать мне об Установлении. Пожалуйста, начни прямо сейчас.

И Аркадия внезапно смешалась. Что можно рассказать о мире, скучном до слез? Для нее на Установлении не было ничего, кроме пригорода, уютного дома, беспокойных перипетий учебы, малоинтересных и вечных реалий безмятежной жизни. Она неуверенно выговорила:

— Я думаю, оно именно таково, каким вы его видели в книгофильмах.

— О, так ты смотришь книгофильмы? От них у меня вечно начинает болеть голова. Но ты знаешь, я всегда любила видео про ваших Купцов. Это все такие крупные, необузданные люди. Это всегда так восхитительно. Твой друг, господин Мунн, случайно не Купец? Хотя он не выглядит таким уж необузданным. Большинство Купцов носит бороды, говорит громким голосом и властно относится к женщинам — ты так не думаешь?

Аркадия смущенно улыбнулась.

— Это уже история, госпожа моя. Я имею в виду, что во времена, когда Установление было молодо, Купцы являлись первопроходцами, раздвигавшими границы и несшими цивилизацию остальной Галактике. Это мы проходили в школе. Но это время миновало. У нас больше нет Купцов — просто корпорации и разные товары.

— В самом деле? Какая жалость. Тогда что же делает господин Мунн? Если, как ты говоришь, он не Купец.

— Дядя Хомир — библиотекарь.

Каллия приложила ладонь к губам и захихикала.

— Ты имеешь в виду, что он следит за книгофильмами? Ой, ой! Это кажется таким глупым занятием для взрослого мужчины.

— Он очень хороший библиотекарь, госпожа моя. На Установлении это занятие считается очень престижным.

Аркадия опустила играющую всеми цветами радуги чашечку на молочно-металлическую поверхность стола. Ее хозяйка обеспокоилась.

— Но, девочка моя, я вовсе не хотела тебя обидеть. Он должен быть очень умным человеком. Я с первого же взгляда поняла это по его глазам. Они такие… такие умные. И он должен быть также и смелым человеком, раз он хочет увидеть дворец Мула.

— Смелым?

Сердце Аркадии забилось сильнее. Вот чего она дожидалась! Интрига! Тайна! Лениво уставившись на кончик большого пальца, она спросила тоном, преисполненным бесконечного безразличия:

— А почему от желающих увидеть Мулов дворец требуется смелость?

— Разве ты не знаешь? — глаза Каллии округлились, а голос стал приглушенным. — На нем лежит проклятье. Умирая, Мул приказал, чтобы никто не заходил туда, пока не будет основана Империя всей Галактики. На Калгане никто не смеет даже приблизиться ко дворцу.

Аркадия впитала это.

— Но это же суеверие.

— Не говори так, — Каллия выглядела расстроенной. — Пусик тоже всегда так говорит. Он, правда, добавляет, что о суевериях лучше помалкивать, потому что они помогают удерживать власть над народом. Но я заметила, что он сам тоже ни разу не заходил туда. И Таллос, который был Первым Гражданином до Пусика, тоже, — Каллию осенила какая-то мысль, и она снова исполнилась любопытства. — Но зачем господин Мунн хочет осмотреть дворец?

Тут-то и настало время пустить в ход план, заранее тщательно продуманный Аркадией. Из прочитанных книг она отлично знала, что подлинной властью обладает любовница правителя, что в ней и заключается источник влияния. Следовательно, если дядя Хомир потерпит провал у Лорда Стеттина — а она была в этом уверена, — то ей предстоит поправить дело у госпожи Каллии. Говоря по правде, госпожа Каллия несколько озадачивала Аркадию. Она вовсе не выглядела как кладезь ума. Но ведь весь ход истории доказывает… Аркадия сказала:

— Тому есть причины, госпожа моя, — но сохраните ли вы это в тайне?

— В глубинах сердца, — заявила Каллия, поднося руку к мягкой, вздымающейся белизне своей груди.

Мысли Аркадии опережали ее слова на одну-две фразы:

— Дядя Хомир, как вы знаете, крупнейший знаток Мула. Он написал о нем кучу книг, и он считает, что с тех пор, как Мул завоевал Установление, вся галактическая история изменилась.

— Ой, что ты!

— Он думает, что Селдоновский План…

Каллия хлопнула в ладони.

— Про Селдоновский План я знаю. Все видео о Купцах всегда были забиты рассказами о Селдоновском Плане. Он умудрился устроить так, чтобы Установление всегда побеждало. К этому какое-то отношение имела наука, хотя я никогда не могла постичь, какое именно. Разъяснения постоянно действуют мне на нервы. Но ты, моя дорогая, продолжай. Ты все объясняешь по-другому.

Ты рассказываешь так понятно!

Аркадия продолжала:

— Так вот, разве вам не ясно, что когда Установление потерпело поражение от Мула, План Селдона не сработал, и с тех пор уже не действует. Тогда кто же организует Вторую Империю?

— Вторую Империю?

— Ну да, она когда-нибудь должна сформироваться, но как? Вот в чем проблема, понимаете ли.

И еще есть Второе Установление.

— Второе Установление? — Каллия запуталась окончательно.

— Ну да. Они планировали историю и шли по стопам Селдона. Они остановили Мула, потому что он явился преждевременно, но теперь они могут поддержать Калган.

— Почему?

— Потому что у нынешнего Калгана, возможно, больше шансов сделаться ядром новой Империи.

Госпожа Каллия начала что-то смутно соображать.

— Ты хочешь сказать, что Пусик намеревается создать новую Империю?

— Мы не вполне в этом уверены. Дядя Хомир думает именно так, но чтобы все выяснить, ему надо просмотреть архивы Мула.

— Это все очень запутанно, — с сомнением произнесла госпожа Каллия.

Аркадия сдалась. Она сделала, что могла.

Лорд Стеттин был настроен сердито и в то же время юмористически. Беседа с этой тряпкой с Установления оказалась крайне неплодотворной. Более того, беседа его разозлила. Быть абсолютным правителем двадцати семи миров и хозяином крупнейшей военной машины в Галактике, лелеять самые честолюбивые намерения во Вселенной — и болтать с каким-то антикваром о разных глупостях.

Проклятье!

Ведь он должен был попрать обычаи Калгана, не так ли? Допустить обыск во дворце Мула, чтобы какой-то дурак мог написать очередную книгу! Интересы науки! Священная жажда знаний!

Великая Галактика! Неужели кто-то рассчитывает, что он примет эти лозунги всерьез? А кроме того — и тут по его спине пробежал холодок — ведь оставался вопрос заклятия. Он в него не верил; ни один разумный человек в него бы не поверил. Но для того, чтобы пренебречь им открыто, нужны более веские причины, чем соображения этого дурака.

— А тебе чего надо? — огрызнулся он, и госпожа Каллия застыла в дверном проеме.

— Ты занят?

— Да. Я занят.

— Но здесь никого нет, Пусик. Можешь ли ты уделить мне, наконец, хотя бы минуту?

— О Галактика! Ну чего тебе? Только побыстрее.

Она выговаривала слова, все время запинаясь.

— Девочка рассказала мне, что они отправляются во дворец Мула. Я и подумала, может нам пойти вместе с ними? Там внутри должно быть очень интересно.

— Значит, она так тебе сказала? Так вот, знай: туда не пойдет никто — ни она, ни мы. А теперь займись своими делами. Ты мне надоела со своей болтовней.

— Но, Пусик, почему ты не хочешь их пустить? Девочка говорит, что ты собираешься создать Империю!

— Меня не интересует, что она говорит… Что-о? — он шагнул к Каллии и крепко схватил ее за локоть, так что его пальцы глубоко вонзились в нежную плоть. — Что она тебе сказала?