С вами дело обстоит иначе. Нам стало известно, что вы можете держать людей под контролем и поддерживать с ними тесный эмоциональный контакт за пределами видимости и слышимости. Но обнаружили мы это слишком поздно.

Во-вторых, мы не знали о ваших физических недостатках, особенно об одном, по вашему мнению — самом важном из них, из-за которого вы и приняли имя Мула. Мы не учли, что вы не просто мутант, но стерильный мутант, и добавочное искажение вашей психики, ввиду комплекса неполноценности, прошло мимо нас. Мы допускали только манию величия, но не интенсивную психопатическую паранойю.

Именно я несу ответственность за все эти упущения, ибо, когда вы захватили Калган, я был лидером Второго Установления. К тому моменту, когда вы разрушили Первое Установление, мы смогли во всем разобраться — но было уже слишком поздно. И из-за этой ошибки на Ределле погибли миллионы.

— …А теперь вы приметесь исправлять ошибки? — тонкие губы Мула скривились, его разум пульсировал ненавистью. — Что вы можете сделать? Придать мне добавочный вес? Вернуть мне мужскую силу? Удалить из моего прошлого долгое детство в чуждом окружении? Вы сочувствуете моим страданиям? Вы сожалеете о моих несчастьях? То, что я делаю по необходимости, меня не печалит. Пусть Галактика защищает себя как может. Она не пошевелила пальцем для моей защиты, когда я так в ней нуждался.

— Разумеется, ваши чувства, — сказал Первый Спикер, — являются только порождением вашего прошлого, и их нельзя осуждать; их можно только изменить. Разрушение Ределла было неизбежным.

Альтернативой стали бы куда большие разрушения по всей Галактике, затянувшиеся на века. Мы сделали все, что не выходило за рамки наших возможностей. Мы эвакуировали с Ределла столько людей, сколько смогли. Остальных мы рассредоточили по планете. К несчастью, эти меры были неадекватны. Многие миллионы все-таки погибли. Вы не сожалеете о них?

— Вовсе нет — и, уверяю вас, я нисколько не буду сожалеть также о ста тысячах, которые через шесть часов погибнут на Россеме.

— На Россеме? — быстро спросил Первый Спикер.

Он повернулся к Чаннису, который пытался привстать, и пришел на помощь его усилиям.

Чаннис ощутил, как над ним в поединке схлестнулись два сознания, и вдруг сдерживающие узы распались. Слова, спотыкаясь, посыпались из его уст:

— Сударь, я полностью провалился. Он все выжал из меня не более чем за десять минут до вашего появления. Я не мог противостоять ему и не прошу снисхождения. Он знает, что Ределл — это не Второе Установление. Он знает, что Второе Установление — это Россем.

И те же узы вновь плотно сдавили его мозг.

Первый Спикер нахмурился.

— Теперь понятно. И что вы намерены делать?

— Неужто вам в самом деле интересно? Неужто вы действительно не видите очевидного? Все это время, пока вы тут разъясняли мне природу эмоционального контакта, пока вы бросались в меня такими словами, как мания величия и паранойя, я был занят. Я вступил в контакт с моим флотом и передал ему приказ. Если я сам по той или иной причине не отменю этого приказа, через шесть часов начнется бомбардировка всего Россема, за исключением зоны радиусом в сто миль вокруг этой одинокой деревни. Они должным образом выполнят это задание, а затем совершат здесь посадку. У вас есть только шесть часов, а за шесть часов вы не сможете одолеть моего сознания, равно как и спасти остальную часть Россема.

Мул широко развел руками и снова расхохотался, пока Первый Спикер, казалось, с трудом осмысливал это новое положение дел.

— А какова возможная альтернатива? — спросил он.

— О каких альтернативах вообще может идти речь? Мне большего и не надо. Или я должен заботиться о жизни обитателей Россема? Возможно, если вы дадите моим кораблям высадиться, и все — то есть, я хочу сказать, все члены Второго Установления, — подчинитесь моему ментальному контролю, я отменю приказ о бомбардировке. Контроль над таким большим числом людей с высоким интеллектом мог бы иметь смысл. Но это опять-таки потребовало бы значительных усилий, которые, быть может, так и не окупятся, так что я не особенно жажду вашего согласия на этот вариант. Ну, что вы скажете, Второй Установитель? Каким оружием вы располагаете против моего сознания, которое по крайней мере не слабее вашего, и против моих кораблей, которые сильнее всего, чем вы только мечтали бы обладать?

— Чем я располагаю? — медленно повторил Первый Спикер. — Да ничем особенным — только крупицей, ничтожной крупицей знания, которой по-прежнему не хватает вам.

— Рассказывайте побыстрее, — засмеялся Мул, — и как можно изобретательнее. Как бы вы ни изощрялись, вам не выкрутиться.

— Бедный мутант, — сказал Первый Спикер, — мне незачем выкручиваться. Спросите себя сами: почему в качестве приманки на Калган был отправлен Беиль Чаннис — тот Беиль Чаннис, который, будучи молод и отважен, тем не менее ментально уступает вам почти в той же степени, что и этот ваш спящий офицер Хэн Притчер. Почему не отправился я или кто-либо другой из наших руководителей, не столь слабых по сравнению с вами?

— Возможно, — последовал предельно уверенный ответ, — это и не такая уж глупость, поскольку никто из вас, по-видимому, мне не ровня.

— Но подлинная причина более логична. Вы узнали, что Чаннис — Второй Установитель. Он не обладал способностью скрыть это от вас. И вы знали также, что превосходите его, так что не побоялись сыграть в его игру, как он того и хотел, и последовали за ним, намереваясь перехитрить его позднее. Если бы на Калган отправился я, вы бы убили меня, ибо я представлял бы настоящую опасность, а если бы я избежал смерти, скрыв свою сущность, я бы все равно провалился, не убедив вас последовать за мной в космос. Вас мог выманить лишь тот, кто находился на более низкой ступени. А стоило вам остаться на Калгане — и все силы Второго Установления не смогли бы повредить вам, окруженному вашими людьми, вашими машинами и вашей ментальной мощью.

— Моя ментальная мощь по-прежнему со мной, зануда, — сказал Мул, — а мои люди и мои машины неподалеку.

— Истинно так, но вы не на Калгане. Вы здесь, в Королевстве Ределл, логично преподнесенном вам как Второе Установление — логично до невозможности. Иначе и быть не могло, ибо вы мудрый человек, Первый Гражданин, и следуете только логике.

— Правильно, на миг вам удалось одержать победу, но у меня все еще оставалось время, чтобы выдавить истину из вашего человека, Чанниса, и хватило мудрости понять, что такая истина вообще существует.

— А наша сторона, не так чтоб уж очень тонко, но сознавала, что вы можете успеть сделать этот лишний шаг, и потому Беиль Чаннис был специально подготовлен для вас.

— Я полностью отрицаю это. Я распластал его мозг как ощипанного цыпленка. Его обнаженное сознание трепетало передо мной, и когда он сказал, что Второе Установление и Россем — одно и то же, это являлось абсолютной истиной. Я ободрал его сознание так гладко, что даже искорка обмана не смогла бы найти убежища в какой-нибудь микроскопической щелке.

— Воистину все верно. Тем лучше, что мы и это предвидели. Я же говорил вам, что Беиль Чаннис был добровольцем. Знаете ли вы, какого рода добровольцем? Перед тем, как, покинув наше Установление, отправиться к вам на Калган, он подвергся весьма радикальной эмоциональной хирургии. Как же иначе можно было обмануть вас? Думаете, Беиль Чаннис смог бы обмануть вас, будучи ментально нетронутым? Нет, Беиль Чаннис, по необходимости и добровольно, сам был введен в заблуждение. Вплоть до глубинных уголков своего сознания Беиль Чаннис искренне верит, что Россем является Вторым Установлением. И уже в течение трех лет мы, Второе Установление, воздвигали свое подобие здесь, на Королевстве Ределл, готовясь к вашему посещению. И мы преуспели, не так ли? Вы достигли Ределла и добрались до Россема — но продвинуться дальше вы не сможете.

Мул вскочил на ноги.

— Вы смеете говорить мне, что и Россем тоже — не Второе Установление?