Но вражеские самолеты упорно преследовали конвой.
До появления нашей авиации, прикрывавшей конвой, «юнкерсы» группами подлетали к кораблям и бомбили их. Одновременно с авиацией действовали торпедные катера противника — они вели огонь по мостикам «Взрыва» и «Трала». На тральщиках были убитые и раненые. Однако корабли охранения мужественно прикрывали плавучий госпиталь и вели по самолетам врага беспрерывный огонь. Только появление нашей авиации заставило гитлеровцев отойти от конвоя.
И на этот раз «Белосток» благополучно дошел до Новороссийска.
Трудно рассказать, что было пережито ранеными, женщинами и детьми за время этого похода, сколько добрых слов благодарности сказано девушкам и врачам, которые все время находились с ранеными и помогали им, как могли.
После отправки раненых в госпитали экипаж в основном своими силами устранил повреждения, полученные за время похода, и 16 июня «Белосток» снова приступил к приему груза для Севастополя.
В охранении БТЩ «Якорь» и пяти катеров МО-4 17 июня «Белосток» вышел из Новороссийска в Севастополь в третий раз. На борту судна была 341 тонна боеприпаса, 238 тонн продовольствия, 360 человек маршевого пополнения.
Днем начались групповые налеты гитлеровских бомбардировщиков. К вечеру самолеты ушли, но опыт подсказывал, что при подходе к Севастополю начнутся атаки торпедных катеров и торпедоносцев. Орудийные и пулеметные расчеты приготовились к бою.
Ждать пришлось недолго. С появлением торпедных катеров противника огонь орудий и пулеметов на «Белостоке» не утихал ни на минуту. Санитарки и медсестры, «вооружившись» шлангами, суповыми бачками, поливали водой раскаленные стволы. Девичьи руки быстро набивали пулеметные ленты и тем самым давали возможность вести огонь непрерывно.
— Как мы ликовали, — вспоминает врач Лидия Федоровна Коренькова, — когда огнем конвоя и «Белостока» был подбит фашистский торпедоносец и, горящий, упал в море!..
Ночью 18 июня конвой вошел в Южную бухту, которую гитлеровцы обстреливали. На подходе к холодильнику снарядом убило командира отделения мотористов Сережу Масличенко — всеобщего любимца, всегда веселого, неунывающего…
С рассветом артиллерийский обстрел усилился, появилась авиация противника. Наши истребители смело набрасывались на вражеские бомбардировщики, но ввязывались в бой «мессершмитты», помогая бомбардировщикам прорываться к цели. Тогда решили замаскировать «Белосток» — зажгли на палубе дымовые шашки, имитируя пожар корабля.
Новый командир «Белостока» капитан-лейтенант Т. П. Рымкус приказал всем, кто не занят на вахте, в орудийных и пулеметных расчетах, уйти в укрытия. В числе сошедших на берег была медсестра Вера Федоровна Мельниченко, которую за небольшой рост звали «Чижиком».
Осколком разорвавшегося снаряда Мельниченко ранило в голову. Ей сделали перевязку, и Чижик осталась в нише скалы.
В «Белосток» бомбы и снаряды не попадали, но от взрывной волны и осколков корабль все-таки имел повреждения, хотя машины не пострадали.
С наступлением вечерних сумерек командир приказал всем вернуться на корабль и приступить к приему раненых. Чижика уложили на верхней палубе, в радиорубке.
Вышли из Севастополя в 21 час 30 минут в сопровождении тральщика и пяти сторожевых катеров. На борту «Белостока» было 360 раненых и 25 женщин и детей.
Севастополь горел. Конвой уходил к югу, все слабее доносилась севастопольская канонада. К ночи наступила необычная тишина. Только слышны были шум работающих машин и вентиляторов.
После полуночи перешли на готовность № 2; казалось, что опасность миновала.
Катастрофа произошла в 1 час 48 минут. «Белосток» находился в 20 милях к югу от мыса феолент. Раздался двойной взрыв. Это атаковали вражеские катера. Торпеды попали в носовую часть «Белостока». Корабль продержался на плаву несколько минут. Спаслись только те, кто находился на верхней палубе.
В 1971 году, когда Одесса чествовала участников обороны города-героя, я встретился с Верой Федоровной Мельниченко. О ее мужестве, самоотверженности в годы войны свидетельствуют боевые ордена Красного Знамени, Отечественной войны, медаль «За отвагу» и другие. Вера Федоровна работает в гостинице, одна воспитала двух дочерей — муж ее трагически погиб уже в мирные дни… Вот ее рассказ:
— Сразу же после сильного взрыва я упала с диванчика, на который меня уложила Лидия Федоровна Коренькова. Я выбралась из радиорубки. Вода заливала палубу. «Белосток» сильно накренился. Лидия Федоровна, увидев меня на палубе, подбежала и столкнула за борт…
Плавать Чижик не умела, стала захлебываться, но сумела все же ухватиться за деревянный брус. К ней подплыла медсестра Тоня Истомина и, поддерживая ее, стала звать мужа Веры.
— Сеня! Спасай Верочку!
Муж Веры Федоровны, Семен Павлович, служил на «Белостоке» рулевым. Во время торпедирования его сбросило с мостика, переломило ему руку, но Семен Павлович держался на плаву. Услышав Истомину, он подплыл к жене и поддерживал ее до прихода сторожевого катера, который подбирал плавающих.
Рассказывает врач Л. Ф. Коренькова:
— Мой боевой пост был в Ленинском уголке. После взрыва я выбежала на палубу. Сразу почувствовала крен на нос. Вода гуляла повсюду. «Белосток» быстро погружался. Заметив нерешительность Чижика, я столкнула ее за борт — на палубе она могла быть затянута водоворотом. Вслед за ней прыгнула сама. Леня Симинин сбросил мне пробковый нагрудник…
Из кают и кубриков никто не успел выбраться. Погиб также и комиссар корабля политрук Федор Иванович Марченко.
Корабли конвоя подобрали державшихся на воде — всего 36 человек. Вместе с ними был спасен и командир «Белостока» Т. П. Рымкус.
Боевые походы «Абхазии»
8 июня в Новороссийском порту готовился к отправке в Севастополь и другой санитарный транспорт — теплоход «Абхазия». Приняв боеприпасы, продовольствие, медикаменты и маршевое пополнение, «Абхазия» в охранении эсминца «Свободный», тральщиков «Якорь» и «Защитник» и трех «морских охотников» вышла ночью в осажденную военно-морскую базу.
Это был 16-й рейс теплохода с июня 1941 года. И на этот раз, как и во все предыдущие рейсы, командовал кораблем старший лейтенант Михаил Иванович Белуха. Я познакомился с ним тогда, когда «Абхазия» приходила в сражавшуюся Одессу. М. И. Белуха был в те дни старшим помощником, а командиром корабля — старший лейтенант В. Л. Зайкин. Хорошо помню, как важна была помощь этого санитарного транспорта. К 12 апреля 1942 года «Абхазия» перевезла в Одессу и Севастополь войсковое пополнение — 71 352 человека, 40 857 тонн боеприпаса и вооружения, вывезла 27 807 раненых, эвакуировала десятки тысяч жителей этих городов и различные ценные грузы.
Михаил Иванович хорошо помнит последний поход «Абхазии» и подробно рассказал мне о нем.
…Шли, как обычно, к Синолу, затем поднялись к Феоленту. На рассвете теплоход прикрывали наши бомбардировщики, а когда они вернулись на кавказские аэродромы, появились Ю-87 и Ю-88.
Корабли охранения не дали немецким бомбардировщикам возможности прицельно сбросить бомбы. Огонь «Абхазии» тоже вынуждал гитлеровских летчиков сворачивать с боевого курса. Командир артиллерийской боевой части старший лейтенант Анохин в очень сложной обстановке спокойно и расчетливо руководил стрельбой. Метко вели огонь комендоры 45-мм батарей, пулеметчики, особенно расчеты многочисленных счетверенных пулеметов. Морякам без устали помогали девушки-санитарки. Мужество девчат особенно поражало Михаила Ивановича. Все девушки были добровольцами, некоторые имели ранения и контузии, но ни одна не ушла с корабля для лечения, добиваясь разрешения остаться на «Абхазии». В майские и июньские дни во время особенно трудных походов кое-кто при желании мог перейти на береговую службу, в госпиталь. Но чем рискованнее становились условия прорыва блокады, тем тверже было желание каждого остаться на «Абхазии».
Последние рейсы отличались исключительно высоким патриотическим подъемом всего экипажа. Сознание, что защитники Севастополя самоотверженно продолжают отстаивать базу флота, обострило чувство ответственности у членов экипажа теплохода, еще теснее сплотило всех — от матроса до командира. Эта спаянность сохранилась и поныне. Все, кто остался в живых из служивших на «Абхазии», и по сей день переписываются, встречаются…