По мнению Агапа, девушка при рождении сделала совершенно правильный выбор. Зачем миру ещё один парень, сказать трудно, а сейчас баронская дочь явно украшает собой серую действительность. Он уже собирался ей об этом сказать, но тут заговорила ведьма.

— Не вздыхай, Нора. Твой отец не запрещает тебе учиться, и ты уже много знаешь, а через каких-нибудь полгода мы займёмся и белой магией.

— Правда? Обещаешь?

— Ну конечно. Когда я говорила что-то другое?

— Говорила, — надулась девочка. — Когда… — Она покосилась на Агапа. — когда я к самостоятельным занятиям приступила.

— А ты не занимайся без спросу. Будешь всё делать так, как я скажу — освоишь всё, что только в моих силах будет передать.

— Могу я полюбопытствовать, о чём идёт речь? — спросил Агап, которого разговор баронской дочери и ведьмы несколько… шокировал.

Ведьма выжидающе взглянула на сеньору. Дома она считалась старше — и по возрасту, и как наставница. Но её вклад в обучение подопечной не касался политики и высокого этикета, поэтому здесь она должна была уступать дочери сюзерена право говорить первой.

— Магда любезно взяла на себя труд преподать мне основы траволечения, — ответила Нора. — Она согласилась в будущем стать моей наставницей в белой магии, об этом мы и говорили.

— Но вы говорили, сеньора ведьма, а не белая волшебница!

Нора приложила пальчик к губам — очень изящный пальчик к очень красивым губам, отметил Агап, — и загадочно улыбнулась.

— Пока. Но об этом не стоит говорить вслух, даже здесь.

Магда одобрительно кивнула.

— А зачем ты изучала траволечение? — непонимающе произнёс Агап. — Разве сеньоре твоего положения подобает?..

Нора смутилась. Она училась у Магды потому, что ей было любопытно хоть так прикоснуться к загадочному ремеслу ведьмы. Она бы и ведьмой стала, если бы Магда позволила. Но вопрос Агапа предполагал другое. Подобает ли феодалке лечить простолюдинов? Герцогский сын говорил в такт с мыслями девочки, но признаться в этом было невыносимо. Получится, она, как маленький ребёнок, сама не знает, чего хочет!

— Долг феодала — заботиться о своих подданных, — серьёзно произнесла Нора слова, которые так часто говорил ей отец и в которые она никогда прежде не верила. — И если мне доступно знание, которые может облегчить их жизнь, избавить их хотя бы от части хлопот — я должна его получить и использовать!

Агап пожал плечами. С лечением в стране и впрямь было не очень. Лекари, обучаемые в Университете, упорно отказывались селиться где-нибудь, кроме городов и работать не в больницах. Белые волшебники тоже предпочитали крупные человеческие поселения, где могли приносить пользу большому количеству человек. На долю феодов приходились знахарки-самоучки, не всегда имеющие представление о том, как лечить те или иные болезни, и, конечно же, ведьмы — которые часто брали за свою помощь совершенно непомерную плату. Да и не везде они селились, кстати. Но наследнице баронства осваивать траволечение…

— И как, у тебя получается?

— Нора может с закрытыми глазами приготовить любое зелье, для которого не нужна магия, — вступилась за воспитанницу Магда. — Она очень помогла мне, когда нам пришлось лечить инквизитора и недавно, когда у нас случилась… хм, эпидемия подавленного настроения.

— Да, — воспряла девочка. — Я целую неделю ездила по папенькиным владениям, помогая моим добрым вассалам восстановить былую бодрость.

Лим еле слышно хихикнул. Нора делала вид, что не помнит грязь и слякоть, бедные жилища крестьян, громкий крик стражника о том, что все будут делать так, как велит юная госпожа, а кто начнёт возникать, тому он забьёт возражения в глотку вместе с зубами… и дальше шли слова, которые аристократке её возраста слышать не положено. Агап, наверное, никогда не потребовал бы от неё такого подвига… но как девочку хвалил отец! Он сказал «я горжусь тобой, дочь». Разве подвиги — удел одних только мужчин?

— Это было очень тяжело, — уже искренне произнесла Нора. — Но я выполняла свой долг перед ними. Феодал должен заботиться о вассалах, а не о себе.

Прежде баронская дочь пропускала наставления отца мимо ушей, но здесь они пришлись удивительно к месту. Девочке показалось, что в это она верила всю свою жизнь. И никогда не было вопроса, нужно ли бросать все свои дела, чтобы мчаться в домик ведьмы за лекарствами для никому неизвестного бродяги, не было негодования, когда её, едва отправившуюся от скачки, отправили на кухню, варить зелья для больного, не было злости на плохую погоду и грязное мужичьё во время объезда владений. Нет. Она всегда сознавала свои обязанности перед людьми, доверявшими её роду свою жизнь. А если и ворчала иногда — то уж ни в коем случае не отказываясь выполнять свой долг.

Вампиры одновременно заглянули в сознание девочки и одновременно мысленно присвистнули. Магде и Агапу пришлось угадывать настроение баронской дочери по лицу, тону и позе, но и они не слишком ошиблись. Ведьма улыбнулась: воспитанница взрослеет. Агап нахмурился. Долг перед родом — ещё понятно. Перед другими феодалами, даже вассалами — тоже. Но крестьяне, населявшие герцогство… какое кому дело, что с ними происходит? Остальные здесь присутствующие так не считали. И, главное, так не считала Нора.

Герцогскому сыну не понадобилось и минуты, чтобы решить, что чувства Норы делают девушку ещё более очаровательной и выгодно отличают от других знатных сеньор.

— Я никогда об этом не задумывался, — честно признался юноша. — Но ты, наверное, права.

— Не «наверное», а права! — слегка обиделась Нора.

— Права, — согласился Агап и поцеловал девушке руку. Не ухаживая, а в знак уважения. Нора склонила голову, показывая, что принимает его согласие.

— Вы наелись, сын? — неожиданно обратился к Агапу отец. Молодой юрист вздрогнул. Кажется, перед ним стояла тарелка и, кажется, он из неё что-то ел… но, вообще-то, ему было не до того. — Попрощайся с гостями барона. Мы идём голосовать!

— А мы? — не сдержался Лим.

— Вам лучше подождать здесь, — ответил ему барон Фирмин. — На голосование не допускается никто, кроме высших феодалов и их взрослых детей. Когда я освобожусь, мы сможем вернуться сразу домой, не задерживаясь в Тамне, это будет ближе к вечеру.

— Как вам будет угодно, ваша милость, — ответила за всех проклятых Магда.

Высшие феодалы со своими детьми — кто привёл — поднялись из-за столов и покинули трапезную. К проклятым подошёл слуга и предложил уйти куда-нибудь в другое место, а то здесь они мешают уборке. Ни Вира, ни Крама в зале видно не было.

Глава шестая. Дела сердечные

Ведьма и вампиры спустились по широкой лестнице — трапезная располагалась на втором этаже — в просторный холл ратуши. Они ещё не успели обсудить, что делать дальше, как на лестнице зазвучали шаги, и их догнал Крам.

— Магда, подожди!

— А Вира куда дел? — тут же спросил Лим.

— Вир там остался, — отмахнулся бывший инквизитор. — Вместе со всеми конфискованную выпивку утилизует.

— А ты что же? — засмеялся вампир.

— А мне не доверяют, я и отпросился. Да, Вейма, Вир просил передать, чтобы вы его дождались. Он постарается поскорее освободиться.

Вместо ответа вампирша со всей силы толкнула к нему Магду — так, что Крам едва успел подхватить ведьму.

— Разговаривайте. Пойдём, Лим.

Практикант — редкая наглость! — взял начальницу под руку, отвесил людям шутовской поклон и повёл к выходу.

— Мы сами вас найдём, — бросил он на прощание.

— Куда это они? — не понял Крам.

Ведьма поморщилась. Наверняка Лим хочет уговорить Вейму поохотиться. Ведь сегодня — последний вечер…

— У них дела в городе, — невразумительно объяснила Магда. — Ты хотел поговорить?

— Вот именно, у нас дела, — крикнул Лим уже с порога. — Не будем вас отвлекать.

Вампиры вышли на улицу. Был уже поздний вечер, темнело, возле ратуши было безлюдно. Жители Тамна не рисковали сталкиваться ночью с подвыпившими наёмниками, которых нанял Совет, да и раздражённым феодалам после голосования под руку попадаться не стоило.