Гвен резко оттолкнула от себя тарелку.

— Берт оставил мне больше, чем просто землю, дом, коров и лошадей. Он оставил мне свою историю, свои корни. Наследие Уинтропов. Мне все равно, если твой родственник-грабитель жил здесь когда-то. Джейкоб Стоунер был убит при ограблении банка. Значит, он был лишен всего имущества и прав. Берт рассказывал, что Гордон Уинтроп боролся за эту землю. Он много работал, чтобы оставить достойное наследство своим сыновьям и сыновьям сыновей. А Берт оставил все это мне…

— Гордон Уинтроп? Ты никогда не говорила мне, что фамилия Берта — Уинтроп. Значит, он — наследник Гордона?

— Внук.

— Разрази меня гром'. — воскликнул Джейк. — Значит, Гордон своими грязными лапами заграбастал-таки эту землю.

Гвен немедленно ощетинилась.

— Не знаю, что тебе известно о Гордоне Уинтропе, но Берт говорил мне, что его дед был достойным и уважаемым гражданином.

— Да, он доподлинно знал, как въехать в рай на чужом горбу. Когда Уинтроп появился в этих краях, вся земля уже была разобрана. Ты думаешь, он уехал? Стоило ему положить глаз на какой-нибудь участок, а хозяин не хотел его продавать, как у того сгорал амбар или разбегалось все стадо. Он очень хотел заполучить мою землю, точнее, землю Джейкоба Стоунера — из-за воды.

— Ты сказал «мою». Не думай, что я не заметила этой оговорки. На что ты намекаешь? Ты считаешь себя наследником этой земли? Ты знаешь множество подробностей из жизни Джейкоба Стоунера, знаешь о его брате Лютере, знаешь, как тот погиб…

— Тише, тише, лапуля. Что ты знаешь о Лютере? Как он погиб?

— Какая разница? Сейчас важно…

— Расскажи все, что ты знаешь о Лютере. Повелительные и непреклонные интонации в голосе Джейка заставили Гвен замолчать и пристально посмотреть на него. Никаких сомнений: этот Джейк Стоунер со своим суровым лицом, каменными скулами и стальными глазами — прямой потомок бандита Джейкоба Стоунера. Но почему Джейк так взволнован? Гвен видела, как напряжены его плечи, как сведены скулы. Почему эта история столетней давности так сильно его трогает, пусть даже речь идет о его предках? Внезапно Гвен осенило.

— Этот Лютер был твоим прапрапрадедом? Джейк посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Как тебе могла прийти в голову подобная чушь?

— Ты слишком близко к сердцу принимаешь его историю. Что ты хочешь знать? Где и как он и его маленькая дочь погибли? Где бумаги? Где…

Джейк безмолвно, как рыба, открывал и закрывал рот. Когда он заговорил, голос его срывался.

— У Лютера была дочь?

— Конечно, у него была семья. Иначе откуда бы тебе взяться? В дорожном происшествии погибли он и его дочь, но наверняка у него были дети. — Неожиданно ей в голову пришла еще одна мысль. — А может, был третий брат?

— У Лютера были жена и дочь, — тихо, с каким-то благоговением произнес Джейк. — Черт! Черт! Черт! — Он даже головой потряс. — Лютер женился-таки на Мэриан.

— Я так и знала, что эта история для тебя не новость. Ты все знаешь… — Гвен поперхнулась кофе. — Что? Он был женат на мисс «голубые глазки»? Ты ее потомок?

— Нет, не совсем… — Джейк резко замолчал. — Черт меня побери! — Джейк бросил на нее какой-то странный взгляд. — Знаешь, лапуля, ты в чем-то права. Я имею некоторое отношение к Мэриан Олсон. Я был…

— Ну, говори же! — Гвен напряглась в ожидании развязки, но Джейк внезапно расхохотался. — Что смешного?

— Я. И Мэриан. Вся эта история. — Джейк выплевывал эти слова между приступами хохота, который показался Гвен немного истеричным.

Не зная, как остановить Джейка, Гвен громко постучала по столу ложкой. Наконец приступ странного веселья закончился, и Гвен снова заговорила:

— Я рада, что ты нашел все это таким забавным и славно повеселился, а теперь выслушай меня. Во-первых, прекрати называть меня «лапулей». Люди, которые лгут мне и пытаются лишить меня моего ранчо, должны называть меня мисс Эштон, ясно?

— Ну-ка, лапуля, прокрути пленку назад, я что-то не понял. Ты обвиняешь меня в том, что я хочу лишить тебя ранчо?

— Хватит игр, Джейк. Больше этот номер у тебя не пройдет.

— Знаешь, лапуля, если здесь кто и играет, так это ты. Вчера вечером я обнимал и целовал совсем другую женщину. Где она? Что наболтала тебе эта глупая курица Пруденс?

— Она сказала мне, зачем ты здесь.

— Может, и мне расскажешь? А то мне казалось, что я здесь, чтобы помочь тебе.

Его насмешливый протяжный голос лишил Гвен остатков самообладания. Этот негодяй вел свою игру с момента их якобы случайной встречи на улице Тринидада. Она поверила ему, а он ее бессовестно предал.

— Мне наплевать на эти проклятые бумаги. Гордон Уинтроп приобрел это ранчо законным путем, и никто не переубедит меня в обратном. Ты не получишь ни одной моей коровы, ни одного дюйма земли, ни одной травинки…

— Я?!

Каков артист! Его искреннее недоумение могло обмануть кого угодно, но только не Гвен.

— Я не знаю, какие документы тебе удалось отыскать в моем доме, но запомни — это мой дом, мое ранчо и никому из семейки Стоунеров…

Через открытое окно кухни до них донесся звонкий смех Крисси, играющей с Мэком, который заливался счастливым лаем. Девочка и собака свернули за угол, где в огороде Дорис занималась прополкой.

Джейк поднялся, подошел к кофеварке и налил себе кофе. Стоя спиной к Гвен, он глухо спросил:

— Ты считаешь, что я здесь, чтобы отобрать у тебя ранчо?

— Неважно. Тебе все равно это не удастся.

— Такого поворота я не ожидал, — задумчиво произнес он.

— А надо было бы. Что, я оказалась не такой доверчивой дурочкой, как ты предполагал?

Джейк обернулся к ней и, облокотившись спиной на буфет, стал с задумчивым видом потягивать свой кофе.

— Ты не дурочка, — рассеянно заметил он, глядя куда-то мимо нее.

Его отсутствующий вид и бесстрастный тон сказали Гвен, что все кончено. Этот лжец, мошенник и лицемер утратил к ней всякий интерес. Господи, а ведь она поверила его поцелуям. Как она могла так ошибиться? Ей так нравилось, когда Джейк целовал ее. Нравился он сам. Нравилось думать, что и она нравится ему.

А он, целуя ее, прикидывал, как лучше и быстрее отнять у нее ранчо. Негодяй. Она больше не поверит ни единому его слову.

— Теперь, когда мне стал известен твой грязный секрет, я не хочу тебя больше видеть. Я не намерена кормить и поить предателя, поэтому прошу вас, мистер Стоунер, убраться отсюда. Дальнейшее наше общение будет происходить через адвокатов.

— Этим утром я собирался проверить остальное заграждение. Как бы наш ночной гость не повредил его еще в каком-нибудь месте. Поговорим о наших делах позже. — Джейк пошел к двери, сняв на ходу свою ковбойскую шляпу с крючка.

Гранада легкой рысью подбежал на свист Джейка. Он легонько дунул в большие ноздри коня, который тихо заржал в ответ и, как показалось Джейку, улыбнулся. Он будет скучать по Гранаде, когда уедет.

Уедет не потому, что маленькая леди-босс приказала ему убираться, а потому что его призовет Майкле…

Интересно, что у них было с Бертом? Джейк стал представлять Гвен в своей постели с первого мгновения, как только увидел ее. Берт, похоже, был не таким, но кто знает, если вспомнить его дедушку.

Гордон Уинтроп всегда страстно желал заполучить Мэриан, но, пока она была девушкой Джейка, он не рисковал протягивать к ней свои лапы. Губы Джейка скривились в горькой усмешке. Он был занят борьбой с подонками типа Уинтропа и не замечал, что происходило у него под носом. В какой-то момент Лютер дал себя уговорить оставить свое ремесло и приехал вместе с Джейком на ранчо. Джейк поздно заметил, как улыбается Мэриан Лютеру; ему, Джейку, она никогда так не улыбалась. К тому времени, как он разобрался, что происходит в его доме, Лютер со своей ангельской внешностью и дьявольским шармом уже уложил Мэриан в свою постель, а затем ушел назад к своим дружкам-бандитам, ни разу не оглянувшись ни на любовницу, ни на брата. За утешением Мэриан пришла к Джейку.

Как поздно иногда приходит прозрение! Джейку понадобилось сто лет, чтобы понять, что чувство, которое он испытывал к Мэриан, не было любовью.