— Я буду не один, а вместе мы все преодолеем. С кем я должен здесь поговорить, чтобы вернуться?

Майкле улыбнулся.

— С собой, Джейкоб. Это твой выбор, поэтому решать тебе, и только тебе. Если ты хочешь вернуться… — Майкле развел руки. — Иди.

— Как долго я могу пробыть на земле?

— Всю оставшуюся жизнь, а это значит… — Майкле не договорил, его крылья затрепетали. — Этого я не могу тебе сказать. Могу только пожелать то, что мы желаем каждому ребенку, появившемуся на свет, — жизни и любви.

Джейк развернулся и быстро пошел назад. Уже у самого входа в тоннель он оглянулся и помахал рукой. Отец, мама и Лютер махали ему в ответ, постепенно растворяясь в тумане. На одно мгновение Джейк заколебался, но далекий голос Гвен позвал его снова. У входа в тоннель его поджидал Майкле.

— Как вижу, ты не удивлен, — сказал Джейк. — Ты ведь знал, что я захочу вернуться?

— Знал, Джейк.

Силуэт Майклса терял свои очертания и медленно бледнел. Не человек, не ангел, а просто сияющее облачко, в переливах которого был и белый, и золотистый, и все оттенки, существующие на земле и на небе. Из центра многоцветного, переливающегося облака раздался тихий смех.

— Знаешь, Джейк, я видел Гвен в твоей реанимационной палате…

Джейк не успел ответить, потому что снова услышал ее голос. Она звала его, просила вернуться, говорила, что он нужен ей. Джейк медленно вошел в тоннель, затем пошел быстрее, затем побежал, все быстрее и быстрее…

Гвен неподвижно сидела на стуле возле кровати Джейка в палате реанимации. После операции прошло уже несколько часов, показавшихся Гвен вечностью. Заходили и выходили врачи и медсестры. В их глазах она видела сочувствие и ответ на вопрос, который боялась задать вслух. Пруденс принесла еду, заботливо приготовленную Дорис и привезенную Томом. Пруденс принесла также туфли и чистую одежду, но Гвен, которой казалось, что стоит ей отлучиться на несколько минут, как Джейк умрет, не захотела переодеваться.

Одной рукой она крепко сжимала руку Джейка, в другой держала картинку, нарисованную Крисси, — они втроем на чертовом колесе.

В первое мгновение, когда врачи разрешили ей увидеть Джейка, Гвен разрыдалась. Спустя несколько часов слез больше не осталось. Джейк лежал на кровати бледный, неподвижный, опутанный проводами. Многочисленные приборы бесшумно высвечивали какие-то цифры, линии, иногда попискивали, но она больше не следила за ними. Машина могла не знать, но Гвен знала, чувствовала, что Джейк умирает. Но он не может покинуть ее вот так, даже не узнав, как она его любит. Она непременно должна сказать ему об этом.

— Я — твоя жена, Джейк, понимаешь? Я — твоя жена. Ты нужен мне. Ты нужен Крисси. Мы любим тебя, Джейк. Не покидай нас. Не покидай меня, Джейк. Мне не важно твое прошлое, твои секреты. Я люблю тебя такого, как ты есть, нынешнего. Не смей умирать, слышишь, ковбой?! Черт тебя побери, я приказываю тебе не умирать, Джейк Стоунер! Джейк, ты должен жить. Джейк, умоляю тебя, вернись. Я так люблю тебя. Ты должен жить. Жить!

Гвен почувствовала какое-то движение в совершенно неподвижном воздухе. Она все поняла. Боль и отчаяние пронзили ее. Ей не надо было смотреть на потухшие дисплеи приборов, она и так знала, что Джейк умер. Он оставил ее, оставил одну. Она позовет врачей, но только через минуту. Ей нужно проститься с ним, проститься навсегда. Одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— Я любила тебя, Джейк. Я очень сильно тебя любила. Прости, что не сказала тебе этого раньше. Надеюсь, ты слышишь меня. Я любила тебя, Джейк Стоунер. Прощай.

Рядом с кроватью Гвен заметила врача в зеленой хирургической одежде. Она не слышала, как он вошел. На табличке, прикрепленной к нагрудному карману, Гвен прочитала его имя — «Майкле». Этого врача она еще не видела. Она с мольбой вглядывалась в него, мечтая услышать, что и она, и все эти приборы ошиблись, и понимала, что все кончено.

Доктор улыбнулся и кивком указал на рисунок.

— Настоящая художница.

Глаза доктора светились добротой. Намеренно или случайно он напомнил ей, что у нее осталась Крисси.

— Это был счастливый день.

— Это заметно. — Доктор Майкле протянул руку и взял рисунок.

— Она любила его. Он очень хорошо к ней относился. И к животным тоже. Он был храбрым. Он спас мне жизнь. Не потому, что я его жена и он любил меня, просто он такой человек. Был. Настоящий мужчина.

— Я уверен, что Джейк любит тебя.

— Да. Думаю, что любит. Вернее, любил. Хотя сам, наверное, и не осознавал этого. — Гвен всхлипнула. — Звучит глупо, да? Но это правда. Не знаю ее имени, но она была дурой. О таком мужчине, как Джейк, женщина может только мечтать. Она бросила его и проиграла.

— Ты не проиграешь, потому что будешь рядом с ним всегда.

— Да, всегда. Хотя, если бы вы знали, сколько раз в день я увольняла и прогоняла его… Слава Богу, что он не уходил. Ведь на самом деле я никогда не хотела, чтобы он ушел. — Гвен печально улыбнулась. — Просто у него был невыносимый характер, и ему нравилось доводить меня до белого каления.

— Никто из нас не совершенен.

— Точно. Джейк Стоунер явно не был совершенством, но я любила его. Он был самоуверенным и все время командовал мной. Считал, что лучше всех знает, как надо поступать. — Гвен понимала, что должна встать и уйти, чтобы доктор мог сделать все, что полагается в таких случаях, но не могла. Еще минуту, еще немножко побыть рядом с Джейком, хотя тому уже все равно. Гвен откашлялась. — Он спас мне жизнь.

— Я знаю. Теперь все ваши мечты сбылись: ранчо — ваше, у вас с Крисси есть дом, о котором вы мечтали.

— У меня никогда не было дома, — зачем-то стала она рассказывать доктору Майклсу. — Мы всегда куда-то переезжали, и я очень страдала из-за этого в детстве. Я не хотела такой судьбы для Крисси, но теперь все уже неважно. Если ты о чем-то мечтаешь, это не значит, что ты обязательно достигнешь своей мечты. — Гвен прикрыла глаза. — Из Джейка получился бы прекрасный отец.

— Ты его очень любишь.

— Да. — Ее палец рисовал ломаные линии на больничной простыне рядом с неподвижной рукой Джейка. — Но я не успела сказать ему об этом, представляете? Как вы думаете, может, он слышит меня? Знаете, сегодня должна была быть наша брачная ночь.

— Я уверен, что он тебя слышит. — Доктор Майкле отступил от кровати. — Кроме того, я уверен, что с Джейкобом все будет в порядке.

— Что вы сказали? — Голос Гвен дрогнул. Наверное, она ослышалась. Ведь Джейк умер.

Она почувствовала, когда его душа покинула эту больничную палату, в то мгновение она ощутила холод и пустоту. — Вы сказали, что с ним… с ним будет все в порядке?

Доктор усмехнулся.

— Он наверняка будет снова тобой командовать, считая, что лучше всех знает, что и как нужно делать. И высокомерным он тоже останется. Но мне почему-то кажется, что ты справишься с этим.

Чувство острого облегчения волной прокатилось по телу Гвен. Она не могла ни пошевелиться, ни произнести хоть слово, даже думать или плакать не могла. Джейк жив? Наверное, она не правильно поняла слова доктора и нужно переспросить.

Доктора Майклса в палате не было.

Гвен поморгала. Может, она задремала и все это ей приснилось? Может, никакого доктора и не было? Просто ей так хотелось, чтобы Джейк был жив, что она вообразила и доктора, и весь разговор с ним, и его последние обнадеживающие слова. Медленно, с замирающим сердцем Гвен повернулась к датчикам и, не удержавшись, вскрикнула, увидев мелькание зигзагообразных линий.

Смерть Джейка была просто ночным кошмаром. Не было никакого доктора Майклса с добрым взглядом, который, не притрагиваясь к Джейку и не глядя на все эти датчики, сказал ей, что Джейк жив и с ним все будет хорошо. Но Гвен смутно помнила, как странный доктор подошел к кровати и провел руками над телом Джейка от головы до пят.

Гвен набралась, храбрости и посмотрела в лицо Джейка. Она могла поклясться, что оно стало не таким бледным, более того, она ощутила его дыхание.