Глава девятая: "Вперед-назад"

"Сказания о сотворении мира". Отрывок из главы "Сказание о трех властелинах времени". Автор Хилари Аурантин.

"… И один из них обернулся гордым соколом и полетел вперед, дабы не могло угнаться за ним время и разрушить мир людей. И сказал он:

— Меня не догнать.

Хоть устали могучие крылья, но летит гордый сокол вперед и не оглянется до последнего дня. И прозвали его Крас, что означает Завтра.

И обернулся второй властелин большим сомом и скрылся в морских глубинах, дабы унести с собой всю людскую печаль. Но прежде сказал он:

— Я не вернусь…

Хоть знают люди, где плавает большой сом, но не увидеть его сквозь мутную воду, и не прояснится она до последнего дня. И прозвали его Хестерно, что означает Вчера.

И лишь третий властелин не сбежал от людей. Обернулся он сторожевым псом и лег у порога, дабы охранять этот мир. И сказал он:

— Я остаюсь.

Хоть устал сторожевой пес от равнодушия людского, но служить будет верно, до последнего дня. И звали его Ходи, что означает Сегодня…"

Поздно вечером раздался стук в дверь. Так и не сумевшая заснуть Катя, выбежала из комнаты и без страха отворила засовы. На пороге стоял милый седовласый толстячок с растрепанными волосами и короткими густыми усами. Он был в залатанном сером плаще и пыльной шляпе.

— Правильно сделала, что заперлась, — буркнул тот и прошел в дом.

— Иван Иванович? — удивилась Катя.

— Здравствуй дружочек, — сотрясая несколькими подбородками, поздоровался старичок.

— А вы что здесь делаете?

Иван Иванович подозрительно огляделся.

— Сегодня утром, голубка принесла письмецо от твоего деда. Он рассказал, во что вы вляпались… не подробно в общих чертах. Просил помочь тебе.

Толстячок сдвинул шляпу на затылок, зашарил по карманам.

— Вот, вот, — вытащив смятое письмо, прокряхтел он и надел, висевшие на черном шнурке очки. Забегав глазами по строчкам, спросил:

— Часовщик отдал тебе твои часы?

— Дда, — удивилась Катя. — Иван Иванович, но причем здесь это? Что с дедом? Он не приедет?

Харвенкус и Нэльс вышли на шум.

— Опаньки! — воскликнул Улимор, удивленно покручивая черный ус.

Иван Иванович подозрительно насупился.

— А этот пройдоха, что здесь делает?

— План старейшины Горвина немного не удался, — вступился Нэльс.

Иван Иванович почесал подбородок и, не раздеваясь, прошел в небольшую гостиную.

— Фонарщик, ну-ка поди сюда.

Нэльс поклонившись, последовал за толстяком. Они зашептались.

Красноволосая девушка развела руками.

— Я не поняла, что за секреты?

Улимор Харвенкус подошел к Кате, оперся локтем о стену.

— Это он, мне не доверяет.

— А вы знакомы?

Харвенкус кивнул. — Как-то давно, я украл у него одну вещицу. Но! Мы иногда неплохо дружим против кого-нибудь. Старик Чернобород, совсем не такой кровожадный, как о нем говорят.

— Кто? — удивилась Катя и обратилась к толстячку. — Иван Иваныч, вы Чернобород?

Толстячок обернулся к девушке и зашевелил усами. — Теперь нет. Как видишь, я сбрил бороду.

— Зашибитлз… тогда может, хватит секретов? Нэльс, не хотите посвятить нас в ваши планы?

Фонарщик ответил:

— Что бы все исправить, нужно вернуть время. С того момента, когда все пошло не так, нужно начать сначала.

Старик снял шляпу, аккуратно положив ее на край стола. — Но дружочек, надо поспешить.

— Это дед придумал?

— Да, да, — согласился Иван Иванович. — Только так, можно все исправить.

Несмотря на то, что Катя, до сих пор страшилась ответственности, она очень обрадовалась возможности вернуть все на свои места.

— Это хорошо. А как? От меня что-нибудь нужно?

— Да, нужны часы, которые тебе передал часовщик Вира, — засуетился Иван Иванович. — Надеюсь, ты их не потеряла?

— Да нет же, — усмехнулась Катя и показала руку, на которой блеснули серебряные часики.

— Давай-ка их сюда, — оживился старичок. — Надо торопиться и успеть до двенадцати.

Катя сняла часы, передала их Иван Ивановичу и спросила:

— Хотите сказать, для того, чтобы вернуть время вспять, нужны лишь они?

Иван Иванович осторожно положил часы на стол.

— Не только, дружочек, не только. Но Вира искусный мастер в своем деле. Фонарщик мел подай.

Нэльс отыскал в кармане кусочек белого мела и передал его старику.

Иван Иванович огляделся.

— Так, теперь мне нужно немного времени и чистая стена. Вот эта, подойдет. Все, не мешайте мне.

Толстячок скинул плащ и подошел к стене над камином. Взгромоздившись, на пошатывающий от его веса стул, Иван Иванович принялся вырисовывать полукруг.

— А до какого момента вы собираетесь поворачивать время? — настороженно поинтересовался Улимор Харвенкус.

Нэльс пожал плечами. — Не знаю, господин Вира заводил часы. Но думаю, ему можно доверять.

— А почему именно двенадцать? — спросила Катя.

— Потому что, самое чудесное, дружочек мой, — прокряхтел Иван Иванович, — происходит именно в двенадцать часов.

— А мы, будем помнить все, что произошло?

— Думаю, что нет, — ответил фонарщик.

— А как тогда? — возмутилась девушка. — Тогда мы сделаем все, то же самое.

Иван Иванович оторвался от рисунка и озадаченно посмотрел на Катю. — Значит, снова вернемся к этому моменту. Снова и снова, пока не примем другое правильно решение.

— Блииин, какие сложности…

— Не отвлекайте меня, — проворчал Иван Иванович и вернулся к рисунку. Он был искусным чародеем и именитым чернокнижником в свое время. Поэтому волшебник Горвин, доверил ему переводить время. Да и другого верного чудодея, на примете не оказалось.

На некоторое время в гостиной воцарилась тишина.

Бросив взгляд на сверкающее на пальце кольцо, Катя замерла.

— "Какая бесполезная вещь" — убедилась она, сняла реликвию и пропихнула ее в узкий карман джинс. Но вдруг, неожиданно вспомнила, что она, так и не открыла тайну смерти короля, длинноносому лекарю.

— Черт! — воскликнула Катя и обернулась к Улимору Харвенкусу. — Я же вам так и не рассказала.

— Что именно? — как-то печально переспросил тот.

Девушка подошла ближе и продолжила:

— Король умер не потому что, вы, неправильно провели обряд. Дело в смертельном проклятье. Престол белой башни проклят Алдарином и любой восседавший на троне обречен. Наместник тоже умирает.

— Тоесть как? — удивился Харвенкус.

— А так, сказал сам наместник. И оснований солгать у него, думаю не было. Так что вы не причем.

— Но я все думал…

— Не правильно думали. Вы замечательный лекарь. Вы продлили жизнь королю… и спасли мою.

Харвенкус улыбнулся.

Как известно, благодарность — один из прекраснейших цветков души. И сейчас в груди Улимора расцветала весна.

Харвенкус бережно взял руку хранителя и благодарно поцеловал ее.

— Я рад, что познакомился с тобой… спасибо.

Катя кивнула.

— Так, все дружочек, — прокряхтел Иван Иванович и слез со стула. — Пора, иди-ка сюда.

Катя подошла к старику, посмотрела на стену над камином. В самом центре, над очагом были нарисованы часы, а вокруг какие-то формулы.

Иван Иванович надел на руку первого хранителя часы и предупредил:

— Тебе нужно завести свои часы в обратную сторону, против часовой стрелки. Смотри, остановись прежде, чем часы, нарисованные на стене, сделают три полных круга вперед. Понятно.

— Понятно, — согласилась Катя. — Мои назад, эти вперед.

— Это хорошо. Надеюсь, я ничего не перепутал.

— Иван Иваныч?!

Толстячок пошевелил усами. — Я давно не занимался деформированием континуума. Точнее сказать никогда.

— И каких последствий мне ожидать?

— То, что я нарисовал на стене, это лишь ориентиры для тебя. Чтобы ты знала, когда остановить стрелки и не забросить себя слишком далеко.