- Иными словами, вы подозреваете меня...

- Да полноте! - сказал Мазур с обаятельнейшей улыбкой. - Вовсе я вас не подозреваю. Просто хотел бы прояснить для себя кое-что. Сам выслушать вашу историю. Для вящей гарантии. Это уместное требование для участника дела и компаньона на проценте, а?

- Ну, вообще-то...

- Вот видите. Знаете, какая деталь пока что свидетельствует в вашу пользу? Судя по рассказам Кристины, вы до сих пор не брали у нее по-настояшему серьезных денег. И все же... Мало ли что случается... Значит, это была подлодка?

- Не просто подлодка. Субмарина для особых поручений.

"Ну да, - подумал Мазур. - Один из томиков "Библиотеки приключений", любимое чтение в детстве. Субмарина-призрак, "Летучий Голландец" с его демоническим капитаном... Ну, во-первых, Хольц этого романа явно не читал, а во-вторых, такие лодки не писатель Платов придумал, они и в самом деле существовали, уж я-то знаю..."

- Вы знаете... - сказал Хольц с неким подобием мечтательной улыбки. А ведь мне вовсе не неприятно вспоминать эту историю... Старею, наверное. Начинаю сентиментально относиться к воспоминаниям юности. Впрочем, мы немцы, вообще сентиментальная нация... Хотя последние сорок лет жизнь из меня старательно выбивала всякую сентиментальность... Короче говоря, это случилось в конце апреля, сорок пятого, естественно. Паскудное было время. Все уже понимали, что это конец, что наш бесноватый ефрейтор...

- Вы, я смотрю, за эти сорок лет стали антифашистом? - усмехнулся Мазур.

- Глупости, - отрезал Хольц. - Насколько я знаю, среди нынешних немцев распространены две крайности. Одни жаждут некоего реванша, другие корчат из себя тех самых заядлых антинацистов. Могу вас заверить, что я ненавижу обе эти крайности. У меня гораздо более прагматичная жизненная позиция: что прошло, то быльем поросло. Что было, то было. Мне наплевать и на реванш, и на потуги антинацистов. Я от всего этого далек и в прямом, и в переносном смысле. Но что поделать, если фюрер и в самом деле кончил, как бесноватый придурок... Ведь он проиграл, а? Победители не бывают ни бесноватыми, ни придурками. А проигравший - всегда дерьмо... Такой у меня подход. Что вы ухмыляетесь?

- Откровенно говоря, он совпадает с моим.

- Вот и отлично, - сказал Хольц. - Проще будет понять друг друга. Короче, лодка отправилась в Южную Америку, чтобы передать кое-что нашим здешним друзьям. У нас хватало тут друзей - и далеко не все они были платными агентами. Этнические немцы, обосновавшиеся в Южной Америке, люди схожих политических убеждений... В свое время это была организованная сила. В сейфе у командира лежали два мешочка. Совсем небольшие, вот такие, - он показал ладонями нечто, схожее объемом со средним яблоком. - Там было двадцать восемь бриллиантов. По нынешним ценам - на два миллиона долларов. Понимаете, так надежнее всего. Иностранной валюты в рейхе было мало, а это, повторяю, были наши друзья, с которыми не стоило, как это в других случаях практиковалось, рассчитываться фальшивыми долларами и фунтами стерлингов. Наконец, бриллиант - это вещичка, которую легко продать без малейших вопросов... Двадцать восемь бриллиантов, крупные, чистейшей воды, каждый обернут в вощеную бумажку и уложен в крохотную коробочку, оклеенную какой-то мягкой тканью...

- Вам в сорок пятом было... года двадцать три?

- Двадцать пять.

- И кем же вы служили на той лодке?

- Младшим офицером.

- Вот об этом я и говорил... - сказал Мазур. - Вот тут-то и не складывается... Я ведь упоминал, что служил в армии? А тот, кто отслужил свое, прекрасно разбирается в некоторых вещах... Значит, командир вез в сейфе бриллианты... Охотно верю, это похоже на правду. А знаете, что на правду решительно не похоже? То, что об этом знали вы. Один из младших офицеров. Извините, я о вас кое-что читал, о вашем вермахте, о вашем флоте. Честное слово, у вас просто отлично поставлена была секретность и субординация, хоть шляпу перед вами снимай, но нет у меня сейчас на голове шляпы... Вы что же, хотите сказать, что ваш командир, получив такое задание, собрал всех офицеров и торжественно объявил: "Парни, нам выпала огромная честь! Мы везем нашим друзьям в Южную Америку двадцать восемь бриллиантов!" И рассказал вдобавок, как они упакованы. Простите, что-то не верится...

- Попахивает логикой разведчика...

- Да бросьте вы, Хольц! - поморщился Мазур. - Попахивает логикой человека, который кое-что повидал в жизни и готов поверить в историю с кладом, но сумеет отличить вранье от правды... Стоп, стоп! - он успокаивающе поднял ладонь, видя, как загорелись злым огоньком арийские глазенки. - Я не говорю, что вы врете. Но чутье мне подсказывает, что это не вся правда...

Довольно долго стояло молчание. Хольц буравил его взглядом. Потом усмехнулся:

- А вы умный мальчик, Джонни, между прочим, отец сеньориты Кристины этого подводного камня так и не заметил. Тысячу извинений сеньорита, я не врал... но это и в самом деле не вся правда. Ладно, черт с вами, Джонни, то самое чутье мне подсказывает, что с вами и в самом деле следует вести дела чуточку откровеннее... Ну конечно, не те были порядки в военном флоте. Я просто-напросто знал все о содержимом сейфа независимо от командира. - Он смотрел исподлобья, напряженно. - Я был не только лейтенантом военно-морских сил, но и сотрудником гестапо. Или у вас голова все же набита глупыми предрассудками, касаемо иных учреждений рейха?

- У меня в голове один глупый предрассудок, - сказал Мазур. Чертовски хочется положить в карман двести тысяч долларов.

- Ну, этот предрассудок вовсе не глупый и даже не предрассудок.

- Значит, гестапо... Вот это гораздо больше похоже на правду. Были приставлены к командиру, а? Ничего удивительного - на такой лодке...

- Ничего удивительного, - спокойно повторил за ним Хольц. - самая обычная практика, свойственная не одной Германии, не одному нашему времени. Любая спецслужба всегда присматривает за военными - они иногда склонны к самостоятельным решениям и, мало того, поступкам. Слышали что-нибудь о покушении на фюрера в сорок четвертом? Ну вот, видите... За военными нужен глаз да глаз. Между прочим, не считайте меня обычным, примитивным вербованным стукачом. Я был не стукачом, а офицером СС, штатным сотрудником гестапо - коли вас не коробит слово "гестапо", вряд ли вы станете морщиться при слове "СС"...

- Да мне, откровенно говоря, наплевать, - сказал Мазур. - Я вам уже изложил свою нехитрую жизненную философию.

- Вот и прекрасно, - сказал Хольц с некоторым облегчением. - А то кто вас знает, англосаксов, вам столько лет промывали мозги... Не следует при слове "офицер СС" тут же представлять себе тупого садиста из охраны концлагеря с плетью в одной руке и скальпами в другой. Были такие, согласен. Но лично я в жизни никого не ударил плетью, вообще не бывал в концлагерях. Мы, в гестапо, все поголовно числились офицерами СС. Специфика, знаете ли. Кстати, если вам интересно - по эсэсовскому званию я был даже на чин выше, нежели в кригсмарине...

- Ответственный пост, а?

- Именно, - без тени иронии кивнул Хольц. - Лодка выполняла очень уж важные и секретные задания. В таких случаях к командиру... вообще любому подлежащему надзору объекту приставляли не заурядного стукача, а настоящего офицера СС, полноправного сотрудника известных ведомств... Гестапо, несмотря на все, что вокруг него наплели, было в первую очередь контрразведывательной службой... В общем, я знал о том, что окажется в сейфе, даже раньше командира. Он еще понятия не имел, а я уже знал. В один прекрасный день меня вызвал штандартенфюрер... но вам, наверное, эти детали совсем неинтересны?

- А кому сейчас интересны имена, второстепенные детали?

- Ну да, разумеется... - ничуть не удивившись, кивнул Хольц. - Мне на вашем месте все это было бы тоже не интересно... Если коротко, от меня на сей раз потребовали максимальной бдительности. Я там был не один, еще три человека из экипажа тоже были людьми двойной подчиненности - команда на случай активных действий. Ну, вы наверняка понимаете: исход войны был ясен, существовала опасность, что отдельные инициативные личности будут искать собственные варианты выхода из боя...