Первая наша корреспонденция из корпуса генерала Н. Я. Кириченко появилась в "Красной звезде" 18 августа. Затем были напечатаны вторая и третья. Газета даже посвятила боевым действиям этого корпуса передовую статью.

Именно в эти дни я и получил из редакции телеграмму. Она была такого содержания: "Очерки статьи вашей группы казаках Кириченко прозвучали громко всей стране тчк Через Совинформбюро перепечатаны газетами Англии Америки тчк Вызвали злобную радиореплику Геббельса тчк Ждем новых материалов тчк Вадимов".

А новые материалы пересылать было все труднее. Телеграфная связь с Москвой прерывалась по нескольку раз на день. В иные же сутки и вовсе отсутствовала. Приходилось поэтому каждую корреспонденцию, очерк или статью писать в трех экземплярах и отдавать на телеграф, на пункт фельдсвязи и на попутные самолеты. И все же многие наши материалы так и не попадали в Москву. Обидно, но что поделаешь. Такая уж была обстановка.

А она на Северном Кавказе продолжала с каждым днем осложняться. Враг усиливал натиск сразу на двух главных направлениях - приморском и грозненском. В этих условиях штаб фронта то и дело менял свое местонахождение. И это тоже неблаготворно сказывалось на нашей работе.

Вскоре пришла еще одна телеграмма из редакции. В ней предписывалось: "Всей вашей группой следуйте Тбилиси там проинформируйтесь после чего немедленно выезжайте район Моздока тчк Захватите собой Темина тчк Надо любой ценой доставить редакцию снимки горящих вражеских танков тчк Хочу подчеркнуть большое политическое значение этого задания тчк Крепко надеюсь всех вас тчк Вадимов".

* * *

Оставив в Приморской группе войск недавно прибывших к нам Шифрина и Глебова, выехали в Тбилиси. В Сухуми командующий 46-й армией генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе сообщил, что Северо-Кавказский фронт расформирован, а его войска переданы Закавказскому фронту.

Полки и дивизии 46-й армии в это время вели тяжелые бои с врагом на горных перевалах Главного Кавказского хребта.

- А добраться до действующих частей можно? - спросили мы у командующего.

- Конечно можно.

Я взглянул на Зигмунда Хирена. Он вместе с бригадным комиссаром Шифриным только что прибыл к нам из Москвы и не успел дать с юга еще ни одной корреспонденции.

- Поедешь в горы?

- Если надо - поеду!

- Поезжай...

Зигмунд Хирен пробыл на перевалах Кавказа больше двух недель, и вскоре в "Красной звезде" появились его интересные очерки и корреспонденции о героях тех боев.

Но это - в недалеком будущем. А пока же мы, оставив Хирена в 46-й армии, день и ночь, почти не отдыхая,, едем к Тбилиси.

...Сидим у начальника политуправления Закавказского-фронта бригадного комиссара К. Л. Сорокина и слушаем его рассказ о боях под Моздоком. Сорокин лишь недавно вернулся оттуда и буквально переполнен впечатлениями.

Нам тоже надо под Моздок, и начальник политуправления дает нам фамилии героев, называет целые подразделения, отличившиеся в боях с танковыми частями противника.

Затем вместе с ним идем к члену Военного совета бригадному комиссару П. И. Ефимову. Тот дольше других задерживает руку нашего Петра Андреевича Павленко, Оказывается, они уже встречались и раньше. И оба теперь рады новому свиданию.

Петр Андреевич сразу же берет инициативу в свои руки. Поясняет, какие задачи поставила перед нами редакция. П. И. Ефимов внимательно слушает, делает пометки в блокноте, а затем говорит:

- Думаю, что "Красная звезда" правильно сделала, сосредоточив у нас столько своих корреспондентов. Темы для выступлений мне кажутся тоже вполне актуальными. Что же касается машины, то тут дело сложное. Хотя попытаемся помочь вам и в этом. Давайте-ка попросим машину у командующего фронтом генерала армии Ивана Владимировича Тюленева. Думаю, даст. У него ведь и резерв есть...

Ефимов тут же снимает трубку телефона и докладывает командующему, о чем в ближайшее время собираются писать с Закавказского фронта корреспонденты "Красной звезды". Говорит и о своей беседе с нами, рассказывает о Павленко. И тут же переспрашивает:

- К вам? С ним? Идем... - И - обращаясь уже к Павленко: - Пойдемте. Не будем терять времени, командующий нас ждет.

Минут через двадцать П. И. Ефимов и П. А. Павленко возвращаются. Петр Андреевич делает нам многозначительный жест. Мы догадываемся, что наша просьба о машине удовлетворена.

Член Военного совета тут же подтверждает эту догадку:

- Машина выделена лично для Петра Андреевича Павленко. Но я надеюсь, что товарищи из "Красной звезды" сумеют правильно использовать ее...

От Петра Андреевича узнаем, что генерал И. В. Тюленев рекомендовал нам в первую очередь ехать в 11-й гвардейский стрелковый корпус. Обещал предварительно позвонить его командиру генералу И. П. Рослому. Что ж, мы не против.

А вечером к нам явился водитель автомашины красноармеец Василий Харченко. Представился, доложил, что прикомандирован к товарищу Павленко...

* * *

Выехали в район Моздока еще затемно. Я ехал в одной машине с П. А. Павленко и фотокорреспондентом В. А. Теминым, которому и было поручено сделать панорамный снимок подбитых фашистских танков.

На окраине одной из терских станиц нашли штаб 11-го гвардейского стрелкового корпуса. Генерал И. П. Рослый говорил с нами, лежа в постели. Его свалил не то жестокий приступ малярии, не то сильная простуда. Но он знал о цели нашего приезда и сделал все, что было нужно.

- Машину ставьте здесь. К передовой вас поведет капитан Андреев. Очень прошу в пути выполнять все его советы. Кстати, вас, Петр Андреевич, обратился Рослый к Павленко,- очень просил на обратном пути заехать к нему член Военного совета армии бригадный комиссар Крайнюков.

...Дорога то выскакивала в долину, то снова жалась к горам. Примерно через час ходьбы капитан Андреев подсказал:

- Сворачиваем вправо. Там штаб бригады. Я посмотрел на П. А. Павленко. Тот понял меня и ответил:

- Если вы знаете дорогу и дальше, то продолжим путь. В штабе нам нечего делать.

- Слушаюсь, - козырнул Андреев.

При переходе через небольшой хребет наша группа была неожиданно обстреляна картечью. Но все обошлось благополучно. И все же в дальнейшем, спускаясь по склону к КП одного из батальонов, проводник повел нас не по дороге, а метрах в пятидесяти от нее.

- Дорога пристреляна, - пояснил он. - А так безопаснее.

В долине, по которой мы вскоре пошли, тут и там стояли сгоревшие вражеские танки. Мы насчитали двадцать машин. Но еще больше опаленных огнем громадин застыло впереди, где, по словам капитана, проходил передний край обороны корпуса.

В штабе батальона Петр Андреевич Павленко с ходу заявил:

- Мы прибыли к вам в основном из-за вот этого нашего коллеги. - Он кивнул на Виктора Темина. - Ему надо сфотографировать подбитые вами вражеские танки.

- Пожалуйста, у нас есть что фотографировать, - ответил начальник штаба.Видели, сколько танков наколотили наши артиллеристы и бронебойщики?

Но тут в разговор вступил сам Виктор Темин:

- Что ж, мертвую технику заснять нетрудно. А не будет ли возможности сфотографировать настоящую атаку? Атаку фашистских танков?

Наступила небольшая пауза.

- И это можно. Но придется ждать утра, - первым отозвался комбат.

- Утра или дня, определенно сказать, конечно, нельзя, - поправил командира начальник штаба. - Но надо ждать.

- А когда можно будет добраться до боевого охранения? - спросил Темин.

Командир и начальник штаба переглянулись. Вопрос Виктора явно их озадачил.

- На такой риск мы не пойдем! - твердо заявил комбат. - Вернее, вам рисковать не позволим.

- Почему? - запальчиво спросил Темин.

И тут вмешался Павленко. Заговорил спокойно:

- Здесь надо все взвесить и обдумать, товарищи. Понимаете, враг трубит на весь мир, что он двигается по Кавказу, не встречая сопротивления, что Красная Армия разбита и деморализована. И представьте себе, что вдруг в советской газете появляется снимок, на котором - десятки горящих фашистских танков. Это ли не разоблачение геббельсовских борзописцев?