Тарыверди окрысился на жену:

- Эй, не лезь, ай, гыз, не болтай лишнего! Сиди спокойно и молчи! А не то...

Ребятишки на деревьях решили выдвинуть свою кандидатуру, закричали дружно:

- Новрасту!.. Новрасту!.. Она умеет читать и писать!.. Новраста секретарь!.. Хотим Новрасту!..

Старый Худаверен-киши, сидевший впереди, недовольно передернул плечами, поморщился:

- Не впутывайте женщин! У нас здесь серьезное дело!.. Что они понимают в мужских делах?! Не впутывайте женщин!..

С деревьев последовало другое предложение:

- Секретарь - Лятиф!.. Секретарь - учитель Лятиф!.. Семинария-Лятиф!.. Семинария-Лятиф!..

- Лятиф молодец!.. Он нас учит!..

Меджид поставил вопрос на голосование:

- Кто за то, чтобы секретарем собрания был Тарыверди, пусть поднимет руку! То есть Тарыверди будет у нас за писаря.

- Я не согласен, товарищ!

- Почему, дядя Худаверен?

- Потому что Тарыверди не в ладах с правдой.

На веранде раздался смех:

- Да он и писать не умеет!

- Писать - совсем другое дело, - сказал старик Худаверен. - Я говорю не об этом... Меджид повторил:

- Хорошо... Кто хочет, чтобы Тарыверди был секретарем собрания, а Лятиф помогал бы ему, пусть поднимет руку.

Сельчане медленно, с осторожностью подняли руки. Опустили.

- Кто против?

Поднялось несколько рук. Меджид подсчитал:

- Пять. Значит, вы против?

- Да, - сказал один, - не хотим Тарыверди.

Намазгулу-киши заерзал на месте, заворчал:

- Не нравится им батрак... Не нравится им, что говорит советская власть...

Меджид поинтересовался:

- А почему вы не хотите его, товарищи?

- Потому что Тарыверди продал, проел своих быков, чтобы колхозу не достались. Вот он какой - ваш батрак!

Меджид невольно потупил голову. Ему почудилось, будто перед ним стоит Мадат и пристально, с укоризной смотрит в его глаза.

Намазгулу-киши не выдержал, вскочил на ноги. Рот его был перекошен. Глаза гневно сверкали:

- Разве мы говорим про колхоз?! Может, человек будет говорить совсем не об этом, о другом, про события в мире! Чего спешите, как воришки, высыпать свое просо в кусты?!

- Нет, товарищи, - сказал Меджид, поднимая руку. - Разговор пойдет именно про колхоз. Дело как раз в колхозе! А ты, Намазгулу-киши, не мешай, сиди спокойно! - И сделал жест рукой, словно ударил его по голове. - Молчи!

Старик вскипел:

- Почему это я должен молчать, товарищ инструктор?! Я еще не покойник, живой человек!

- Покойник или не покойник - только не мешай! Сиди тихо, не шуми! отрубил Меджид.

- Нет, вы посмотрите, как этот Меджид нападает сегодня на моего отца! снова раздался голосок Новрасты.

Меджид обернулся в сторону, где сидели женщины, сказал, изменив интонацию, помягче:

- Вы тоже там не шумите... - Выждав с полминуты, заговорил совсем другим голосом, ровно, спокойно: - Скажите, кто я?.. Я, товарищи, - один из вас, такой же простой человек, как и вы. А вы - точно такие же люди, как и мы, живущие там, в районе. Вы - жители этих гор, - он сделал рукой широки жест, а я живу на их склоне, пониже. Вы пьете воду из реки у ее истоков, а мы - из той же реки, только ниже по течению. Так это или нет?.. Равны мы с вами или нет?.. Братья мы или нет?..

Сельчане закивали головами, загалдели:

- Братья!.. Братья!..

- Как хорошо сказал!..

- Молодец!..

- Верно, не чужие мы! Все мы, как говорится, одна кромка одно куска ситца!

- И горести, и радости у нас одни!.. Мы - один народ, братья!

- Эй, эй, не бузите! - опять выкрикнул с места хозяин дома, еще не пришедший в себя после оскорбительных слез Меджида.

- Не бойся, Намазгулу-киши, они бузить не будут! - оборвал его инструктор. - Лучше бы ты сам не бузил. Сиди смирно! Да, товарищи... Мы - все равны. Мы один народ. Наши покойные отцы говорили: "С народом жить - надо дружить!" Тек это или нет, эй, люди?! Разумеется, так. А то, если народ пойдет на восток, к солнцу, а ты - на запад, куда солнце садится, - это нехорошо... Почему? Да потому, что впереди тебя ждет тьма, ты собьешься с пути, заблудишься и погибнешь во мраке ночи. Идти надо туда, куда идет весь народ. Живя здесь, в Эзгилли, ты должен, как говорится, вместе со всем народом кричать: "Аллах велик! Аллах велик!" Главное в жизни состоит в том, чтобы ты, делая одно общее дело с народом, поступал не самовольно, а помогал народу!.. Что мы видим?.. Мы видим, что наши братья, эзгиллийцы, не идут в ногу со всем народом... Так или нет, братья?

Все молчали. Даже ребятишки на деревьях замерли. Меджид, выждав немного, продолжал:

- Я спрашиваю, так или нет, дорогие?.. Почему молчите?.. Конечно, так!.. Несколько лет тому назад народы России, Казахстана, Узбекистана, Армении сказали - быть колхозам!.. И организовали колхозы!.. В Азербайджане тоже... Народ сказал: будем колхозом, - и стал колхозом!.. Однако мы видим, что наши братья эзгиллийцы не идут в ногу со всеми... Как же это так, дорогие?.. Не хотите же вы уподобиться бывшим бакинским бандитам-кочи?! - Последнюю фразу Меджид произнес сердито, однако тотчас рассмеялся: - Ну, говорите же, так или нет?!

- Нет, товарищ инструктор Меджид, не так! - отозвался Худаверен-киши. Совсем не так. Кто-то еще добавил:

- Мы не бакинские и не шекинские кочи. Мы - бедные, несчастные эзгиллийцы.

Меджид насмешливо покачал головой:

- Знаю, какие вы бедные... Все у вас есть - и скот, и масло, и шерсть, и хлеб, и сыр!..

- Нет у нас хлеба! Мы кочуем с гор в долину, из долины - в горы, таем как свечи!..

- А зачем кочуете, зачем таете?

- Ради куска хлеба, товарищ инструктор, чтобы прокормиться, чтобы не умереть с голоду!.. Меджид рубанул рукой воздух:

- Нет, братцы, нет!.. Не ради куска хлеба вы кочуете - привычка!.. Все кочевники стали уже колхозом, зимой колхозные отары пасутся внизу, на равнине, их караулят специально выделенные для этого сторожа-пастухи... А ваш хлеб, братья, товарищи, здесь - на лесных полянах, на полях, отвоеванных у леса!.. Днем я смотрел, у вас в горах родятся такие замечательные хлеба!.. Брось сито - на землю не упадет, останется лежать на колосьях. Мой вам дружеский совет: не кочуйте, не бегайте туда-сюда, не уподобляйтесь цыганам! Живите на одном месте! Кончайте бродяжничать! Разве это жизнь - мотаетесь со всей домашней утварью и скарбом с гор в долину, с долины в горы? Наспех собираете хлеб, кое-как обмолачиваете, ссыпаете зерно в земляные ямы - скорей! скорей! Затем грузитесь на волов, на ослов и - в дорогу! Все здесь, все с вами - и прялки, и щенки, и старухи, все-все!.. В чем дело, куда люди собрались?! Я кочую!.. Зачем кочуешь, дорогой? Что с тобой? Ты ^голоден, томим жаждой?.. Чего тебе не хватает?.. Да ведь твой край, милок, - золото!.. Воды сколько хочешь, земля плодородная, жирная как масло! Сажай - ешь, жни - ешь... Дров зимой сколько угодно, кругом леса, топи печку да грей бока!.. Или тебе приятнее распускать сопли от кизячного дыма на равнине?! - Меджид умолк.

- Нет, дорогой, если нам не кочевать - мы погибнем, - сказал старик Велимамед.

- Ни у одного из вас даже кровь из носа не пойдет! - горячо воскликнул Меджид. - Верь мне, дядюшка Велимамед!.. Вы должны осесть, должны постоянно жить на одном месте, старик! Главное - дружно, крепко, двумя руками, ухватиться за хозяйство, пахать, сеять, жать!.. Понял, дядюшка Велимамед? Да, да, главное - это поднять хозяйство! А хозяйство нельзя поднять, если у вас не будет колхоза. Значит, главное сейчас для вас - колхоз! Для этого мы и собрались сегодня здесь. Я прошу вас всех: станьте с сегодняшнего дня колхозом! Перестаньте бродяжничать, как цыгане! Не будете кочевать - станете людьми! И тогда у вас будет все - школа, клуб, библиотека, все-все!.. Так или нет?.. - Меджид умолк, прислонился спиной к столбу веранды, утер рукой потный лоб, затем спросил: - Кто хочет сказать, товарищи?

Все молчали.