Но пусть участия слеза

Не отуманит вам глаза:

Смешно участье в человеке,

Который жил и знает свет.

Рассказы вымышленных бед

В чувствительном прошедшем веке

Не мало проливали слез...

Кто ж в этом выиграл - вопрос?

42

и

Недолго битва продолжалась;

Улан отчаянно играл;

Над стариком судьба смеялась

И жребий выпал... час настал...

Тогда Авдотья Николавна,

Встав с кресел, медленно и плавно

К столу в молчанье подошла

Но только цвет ее чела

Был страшно бледен; обомлела

Толпа, - все ждут чего-нибудь

Упреков, жалоб, слез - ничуть!

Она на мужа посмотрела

И бросила ему в лицо

Свое венчальное кольцо

ьп

И в обморок. Ее в охапку

Схватив - с добычей дорогой,

Забыв расчеты, саблю, шапку,

Улан отправился домой.

Поутру вестию забавной

Смущен был город благонравный.

Неделю целую спустя,

Кто очень важно, кто шутя,

Об этом все распространялись;

Старик защитников нашел;

Улана проклял милый пол

За что, мы, право, не дознались.

Не зависть ли!.. Но нет, нет, нет;

Ух! я не выношу клевет!..

И вот конец печальной были;

Иль сказки - выражусь прямей.

Признайтесь, вы меня бранили?

Вы ждали действия? страстей?

Повсюду нынче ищут драмы,

Все просят крови - даже дамы.

43

А я, как робкий ученик,

Остановился в лучший миг;

Простым нервическим припадком

Неловко сцену заключил,

Соперников не помирил

И не поссорил их порядком...

Что ж делать! Вот вам мой рассказ,

Друзья; покамест будет с вас.

БЕГЛЕЦ

Горская легенда

Гарун бежал быстрее лани,

Быстрей, чем заяц от орла;

Бежал он в страхе с поля брани,

Где кровь черкесская текла;

Отец и два родные брата

За честь и вольность там легли,

И под пятой у супостата

Лежат их головы в пыли.

Их кровь течет и просит мщенья,

Гарун забыл свой долг и стыд;

Он растерял в пылу сраженья

Винтовку, шашку - и бежит!

И скрылся день; клубясь, туманы

Одели темные поляны

Широкой белой пеленой;

Пахнуло холодом с востока,

И над пустынею пророка

Встал тихо месяц золотой!..

Усталый, жаждою томимый,

С лица стирая кровь и пот,

Гарун меж скал аул родимый

При лунном свете узнает;

45

Подкрался он никем не зримый...

Кругом молчанье и покой,

С кровавой битвы невредимый

Лишь он один пришел домой;

И к сакле он спешит знакомой,

Там блещет свет, хозяин дома;

Скрепясь душой как только мог,

Гарун ступил через порог;

Селима звал он прежде другом,

Селим пришельца не узнал;

На ложе мучимый недугом,

Один, - он молча умирал...

"Велик аллах! от злой отравы

Он светлым ангелам своим

Велел беречь тебя для славы!"

"Что нового?" - спросил Селим,

Подняв слабеющие вежды,

И взор блеснул огнем надежды!..

И он привстал, и кровь бойца

Вновь разыгралась в час конца.

"Два дня мы билися в теснине;

Отец мой пал, и братья с ним;

И скрылся я один в пустыне,

Как зверь, преследуем, гоним,

С окровавленными ногами

От острых камней и кустов,

Я шел безвестными тропами

По следу вепрей и волков;

Черкесы гибнут - враг повсюду.

Прими меня, мой старый друг;

И вот пророк! твоих услуг

Я до могилы не забуду!.."

И умирающий в ответ:

"Ступай - достоин ты презренья.

Ни крова, ни благословенья

Здесь у меня для труса нет!.."

Стыда и тайной муки полный,

Без гнева вытерпев упрек,

Ступил опять Гарун безмолвный

За неприветливый порог,

46

И саклю новую минуя,

На миг остановился он,

И прежних дней летучий сон .

Вдруг обдал жаром поцелуя

Его холодное чело.

И стало сладко и светло

Его душе; во мраке ночи,

Казалось, пламенные очи

Блеснули ласково пред ним,

И он подумал: я любим,.

Она лишь мной живет и дышит...

И хочет он взойти - и слышит,

И слышит песню старины...

И стал Гарун бледней луны:

Месяц плывет

Тих и спокоен,

А юноша воин

На битву идет.

Ружье заряжает джигит,

А дева ему говорит:

Мой милый, смелее

Вверяйся ты року,

Молися востоку,

Будь верен пророку,

Будь славе вернее.

Своим изменивший

Изменой кровавой,

Врага не сразивши,

Погибнет без славы,

Дожди его ран не обмоют,

И звери костей не зароют. .

Месяц плывет

И тих и спокоен,

А юноша воин

На битву идет.

Главой поникнув, с быстротою

Гарун свой продолжает путь,

И крупная слеза порою

С ресницы падает на грудь...

47

Но вот от бури наклоненный

Пред ним родной белеет дом;

Надеждой снова ободренный,

Гарун стучится под окном.

Там, верно, теплые молитвы

Восходят к небу за него,

Старуха мать ждет сына с битвы,

Но ждет его не одного!..

"Мать, отвори! я странник бедн

Я твой Гарун! твой младший сын;

Сквозь пули русские безвредно

Пришел к тебе!" "Один?" "Один!.."

"А где отец и братья?" "Пали!

Пророк их смерть благословил,

И ангелы их души взяли".

"Ты отомстил?" "Не отомстил...

Но я стрелой пустился в горы, .

Оставил меч в чужом краю,

Чтобы твои утешить взоры

И утереть слезу твою..."

"Молчи, молчи! гяур лукавой,

Ты умереть не мог со славой,

Так удались, живи один.

Твоим стыдом, беглец свободы,

Не омрачу я стары годы,

Ты раб и трус-и мне не сын!.."

Умолкло слово отверженья,

И все кругом объято сном.

Проклятья, стоны и моленья

Звучали долго под окном;

И наконец удар кинжала

Пресек несчастного позор...

И мать поутру увидала...

И хладно отвернула взор.

И труп, от праведных изгнанный,

Никто к кладбищу не отнес,

4S

И кровь с его глубокой раны

Лизал, рыча, домашний пес;

Ребята малые ругались

Над хладным телом мертвеца,

В преданьях вольности остались

Позор и гибель беглеца.

Душа его от глаз пророка

Со страхом удалилась прочь;

И тень его в горах востока

Поныне бродит в темну ночь,

И под окном поутру рано

Он в сакли просится, стуча,

Но, внемля громкий стих корана,

Лежит опять под сень тумана,

Как прежде бегал от меча.

СКАЗКА ДЛЯ ДЕТЕЙ

Умчался век эпических поэм,

И повести в стихах пришли в упадок;

Поэты в том виновны не совсем

(Хотя у многих стих не вовсе гладок)

И публика не права между тем;

Кто виноват, кто прав - уж я не знаю,

А сам стихов давно я не читаю

Не потому, чтоб не любил стихов,

А так: смешно ж терять для звучных

строф Златое время... в нашем веке зрелом,

Известно вам, все заняты мы делом.

Стихов я не читаю - но люблю

Марать шутя бумаги лист летучий;

Свой стих за хвост отважно я ловлю;

Я без ума от тройственных созвучий

И влажных рифм - как, например, на ю.

Вот почему пишу я эту сказку.

Ее волшебно темную завязку

Не стану я подробно объяснять,

71

Чтоб кой-каких допросов избежать;

Зато конец не будет без морали,

Чтобы ее хоть дети прочитали.

Герой известен, и не .нов предмет;

Тем лучше: устарело все, что ново!

Кипя огнем и силой юных лет,

Я прежде пел про демона иного:

То был безумный, страстный, детский бред.

Бог знает где заветная тетрадка?