Некоторые теории занимаются скорее взаимодействием людей без ссылок на переживание деятелей. Точно так же как любая теория, сосредотачивающаяся на переживании и пренебрегающая поведением, может стать весьма ошибочной, так и теории, сосредотачивающиеся на поведении и пренебрегающие переживанием, становятся неуравновешенными.

Согласно теории игр, "люди обладают набором игр, основанных на конкретных наборах известных взаимодействий. Другие могут играть в игры, которые достаточно запутанны, чтобы позволить разыгрывание более или менее стереотипных драм. У игр есть свои правила, своя публика и свои тайны. Некоторые люди играют, нарушая правила, по которым играют другие. Некоторые играют в необъявленные игры, делая ходы, которые может расценить как задумчивые или откровенные лишь знаток подобных тайных и необычных игр. Подобным людям - предполагаемым невротикам или психотикам,-возможно, необходимо подвергнуться церемонии психиатрической консультации, приводящей к диагнозу, прогнозам и рецептам. Лечение будет состоять в указании им на то, что природа их игр весьма неудовлетворительна, и их, вероятно, обучат новым играм. Личность реагирует отчаянием скорее на потерю игры, нежели на чисто "объективную потерю", то есть на потерю соучастника или соучастников в качестве реальных личностей. Важно лишь продолжение игры, а не сохранение личности играющих.

Одним из преимуществ такого подхода является то, что он связывает людей вместе. Неумение увидеть поведение одной личности в связи с поведением другой привело к большой путанице. В последовательности взаимодействия между р и о (личностью и объектом): pi -01 -р2 - 02 - рз - 03 и т. д., вклад р (pi, р2, рз) изъят из контекста и прямо связан как pi -р2 -рз. Потом такая искусственным образом полученная последовательность изучается в качестве изолированной сущности или процесса и могут быть предприняты попытки "объяснить" ее (найти "этиологию") с точки зрения генетическо-конститупиональных факторов или внутрипсихической патологии.

Теория объектных отношений, как заявил Гантрип, пытается достичь синтеза между внутри- и межличностным. Понятия внутренних и внешних объектов и закрытых и открытых систем имеют некоторый смысл. Однако по-прежнему рассматриваются объекты, а не личности. В переживании к объектам применим вопрос "что?", а не "как?". Сам мозг есть объект переживания. Нам по-прежнему необходима феноменология переживания, включая так называемое бессознательное переживание,-переживания, связанного с поведением личности, связанной с личностью, без расшеплений, отрицаний, деперсонализации и овеществлений -всех бесплодных попыток объяснить целое за счет части.

Системы и игры могут иметь место, и в них можно играть в электронных системах, или в них могут играть электронные системы. Что является специфически личностным или человеческим? В личностных взаимоотношениях присутствует не только взаимодействие, но взаимопереживание, и именно в этом состоит их специфически человеческое свойство. Одному взаимодействию без переживания недостает специфически личностного смысла. Взаимодействуют эндокринная и ретикулоэндотелиальная системы. Они не являются личностями. Большая опасность в осмыслении человека посредством аналогии заключается в том, что аналогия начинает выставляться в качестве гомологии.

Почему почти все теории деперсонализации, овеществления, расщепления и отрицания стремятся показать симптомы, которые они пытаются описать? Мы оставлены с взаимодействием, но где же индивидуум? С индивидуумом, но где же другой? С моделями поведения, но где же переживание? С информацией и сообщением, но где же чувство и сострадание, страсть и сочувствие?

Бихевиористская терапия представляет собой самый предельный пример такой шизоидной теории и практики - она предлагает думать и действовать исключительно с точки зрения другого без ссылок на "я" психиатра или пациента, с точки зрения поведения без переживания, с точки зрения скорее объектов, чем личностей. Поэтому она неизбежно становится методикой не-встречи, методикой манипулирования и контроля.

Психотерапия должна оставаться постоянной попыткой двух людей восстановить полноту человеческого бытия путем взаимоотношения между ними.

Любая методика, занимающаяся другим без "я", поведением при исключении переживания, взаимоотношениями при пренебрежении личностями в их связи, индивидуумами при исключении их взаимоотношения и более всего объектом-который-нужно-изменить, а не личностью-которую

нужно-принять, просто увековечивает болезнь, которую она должна лечить.

И любая теория, не основанная на природе человеческого бытия, есть ложь и предательство человека. Бесчеловечная теория неизбежно приведет к бесчеловечным результатам - если психиатр последователен. К счастью, многие психиатры обладают даром непоследовательности. Однако такую ситуацию нельзя считать идеальной.

Нас не интересует взаимодействие двух объектов или их действия в диадной системе, нас не интересуют модели общения внутри системы, состоящей из двух компыотеро-образных подсистем, принимающих и обрабатывающих вводимую информацию и выдающих сигналы. Нас интересуют два источника переживания в их связи.

Поведение может скрывать или раскрывать переживание. Я посвятил свою книгу "Расколотое "я"" описанию некоторых вариантов расщепления между переживанием и поведением. Но и переживание, и поведение сами по себе расчленены мириадом различных способов. Дело обстоит так даже тогда, когда предприняты грандиозные усилия по наложению на трещины слоя логичности.

Я полагаю, что причина такого замешательства кроется в смысле фразы Хайдеггера: "Ужасное уже произошло".

Психотерапевты -это специалисты по человеческим отношениям. Но ужасное уже произошло. Оно произошло со всеми нами. Психиатры тоже находятся в мире, в котором внутреннее уже отколото от внешнего. Внешнее не становится внутренним, а внутреннее -внешним лишь посредством переоткрытия "внутреннего" мира. Это только начало. В качестве целого поколения людей мы настолько отчуждены от внутреннего мира, что существует убеждение, что его нет; а если он даже и есть, то он несущественен. Даже если он имеет какое-то значение, он не является неопровержимым материалом для науки, а если так, давайте сделаем его неопровержимым. Давайте измерим и сосчитаем. Определим количественно душевную боль и восторг в некоем мире, в котором, когда внутрений мир будет впервые открыт, мы, вероятно, обнаружим себя брошенными и покинутыми. Ибо без внутреннего внешнее теряет свой смысл, а без внешнего внутреннее теряет свою сущность.

Нам необходимо узнать об отношениях и общении. Но эти запутанные и запутывающие модели общения отражают беспорядок личностного мира переживания, на подавлении, отрицании, расщеплении, интроекции, проекции и т. п.- на общем осквернении и опошлении которого основана наша цивилизация.

Когда наши личностные миры переоткрыты и им позволено вновь утвердить самих себя, мы впервые обнаруживаем эту бойню. Тела полумертвы, гениталии отделены от сердца, сердце оторвано от головы, голова отделена от гениталий. Без внутреннего единства, а лишь с достаточным ощущением непрерывности, чтобы ухватить индивидуальность,-расхожее идолопоклонство. Разорванные -тело, разум и дух - внутренними противоречиями, разбросанные в разных направлениях. Человек отрезан от своего собственного разума, а равным образом отрезан от своего собственного тела -полубезумное существо в сумасшедшем мире.

Когда Ужасное уже произошло, мы едва ли можем ожидать чего-либо иного, кроме того, что Нечто, как эхо, ответит внешним разрушением на разрушение, которое уже свершилось внутри.

Мы все втянуты в это отчужденное положение вещей. Этот контекст является решающим для всей практики психотерапии.

Поэтому психотерапевтические взаимоотношения есть изыскание. Поиск постоянно подтверждаемый и обосновываемый заново - того, что мы все потеряли, и некоторым это дается лучше других, вроде того, как некоторые люди легче выносят недостаток кислорода, и это изыскание обосновано разделенным с другими переживанием переживания, вновь обретенного посредством терапевтического взаимоотношения здесь и сейчас.