Из 550 русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона в 1812-1815 гг., только 133 учились в корпусах или университетах, но рыцарская храбрость и благородство были присущи всем им. Об этом свидетельствует и тот факт, что 483 из них оказались награжденными орденами Св. Георгия различной степени{437}. Светлейший князь, фельдмаршал Петр Христианович Витгенштейн (1768-1842) - один из них, возможно, не самый одаренный, но "известный рыцарскими свойствами"{438}, благородным гуманным характером. Его поистине золотые слова из приказа от 7 июля 1822 года о достойных товарищеских отношениях в среде офицеров (рыцарского по духу сословия), о соблюдении чести заменяют целые трактаты по "искусству командования", указывают, как и суворовская "Наука побеждать", верный путь развития офицерского корпуса.
П. Витгенштейн: Всякий начальник имеет тысячу средств заставить своих подчиненных прилежать к службе, не оскорбляя в них чувства чести, которое должно быть главнейшею пружиною, руководствующею всяким вольным человеком.
Ежели, напротив того, сие чувство не будет существовать, то нельзя ничего от такового офицера ожидать; посему и должны гг. полковые командиры стараться до того довести своих офицеров, чтобы малейший знак неодобрения начальства был для них чувствителен; тогда будут полки украшаться хорошим корпусом офицеров, а начальники находить в подчиненных надежнейших сотрудников, без коих не могут они довести полков своих до желаемого благоустройства; худым же обращением достигнут они совсем противной цели. Всякий благородный человек, опасаясь быть таким образом обижен, будет стараться удаляться от службы и вовсе ее оставить; следовательно, все хорошие офицеры выйдут в отставку и останутся те, которые дурным обращением не будут считать себя обиженными, т.е. именно те, которые недостойны носить военного звания и в которых служба не потеряла бы, когда они и вовсе оную оставили{439}.
Мужество, храбрость, другие благородные качества ценились в офицерской среде выше всех заслуг. Оскорбление достоинства (словом или делом) приводило к дуэли. Опасно было унизить офицера, посягнуть на его честь. Самоуважение почиталось дороже жизни, защищать достоинство с оружием в руках, несмотря на запреты поединков, было делом чести. Обороняя высокое звание офицера, передовые представители офицерского корпуса выступали не только за свою независимость, не только оберегали свое достоинство, но и честь России. В 1894 году специальным постановлением ("Правилами о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде") дуэли были узаконены, чтобы поднять уровень понятий о чести. В основном они проводились уже по решению судов чести, призванных "для охранения достоинства военной службы и поддержания доблести офицерского звания". В период с 1894 по 1910 годы в армии состоялось 322 поединка, из них 256 - по постановлению суда чести{440}. "В морально-психологическом плане, отмечает С.В. Волков, - сама возможность поплатиться жизнью за нанесение офицеру оскорбления играла огромную роль в деле поддержания чувства собственного достоинства и уважения его в других"{441}.
Право и возможность поединка, как дела чести, укрепляли воинский дух, в том числе и дух храбрости, способствовали очищению офицерского корпуса от негодных элементов и холопского сознания{442}, прислужничества перед теми, кто относился к офицерам по принципу "Я вас в бараний рог согну!". За эти оскорбительные слова, произнесенные на смотре полка, капитан Норов{443} боевой офицер, кавалер многих наград за храбрость - потребовал в 1822 году сатисфакции у самого великого князя Николая Павловича, "не нюхавшего пороха солдафона", будущего императора. Все офицеры лейб-гвардейского Егерского полка в знак протеста решили выйти в отставку. Дело замяли только репрессиями: "зачинщиков" наказали переводами в армию (из гвардии) и увольнениями{444}.
Священнейшие обязанности чести для человека служащего важнее соблюдения закона. Они не позволяют не принять вызов начальнику штаба 2-й армии генералу Павлу Дмитриевичу Киселеву (1788-1872) от бригадного командира этой же армии генерала И.Н. Мордвинова. 24 июня 1823 года Киселев без колебаний "выходит на смертельный поединок, чтобы никто не мог усомниться в его понятиях чести, заслуживающей доверие таких рыцарей, как Волконский, Басаргин, Бурцев, Михаил Орлов, Денис Давыдов... Павел Дмитриевич, при его далеко идущих реформаторских планах, желал сохранить в глазах лучших людей армии свою репутацию человека незапятнанной чести, даже рискуя жизнью... Честолюбие его было честолюбием истинным и высоким". Мордвинов, предложивший заведомо смертельные условия (расстояние между барьерами определили в 8 шагов, число выстрелов - неограниченное), погибает. Александр I прощает Киселева. Последний, в силу своего благородства, выплачивает вдове убитого содержание из собственных средств до конца ее жизни{445}.
Рыцарская традиция и честь, требования военного дела предполагали уважительное (не унизительное) отношение офицеров не только друг ко другу, но и к ведомой ими солдатской массе: "Понеже офицеры суть солдатам, яко отцы детем, того ради надлежит им равным образом отечески содержать... во пользе солдат делать, что в их мочи есть... надлежит рассуждение иметь... о целости салдат (ибо все воинское дело в том состоит)..." (Петр I){446}. Этому петровскому завету не только по благородной сути своей, но прежде всего в интересах дела, следовали все честные русские генералы и офицеры.
Генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев (1652-1719) был известен своим хорошим отношением к солдатам, настолько любим ими, что о нем слагались песни. Он стремился предохранить солдат от злоупотреблений со стороны офицерского состава ("чтобы офицеры сами не покарыстовалися... и салдат бы не огаладили"), Нередко фельдмаршал склонен был нужды солдат (их удобное размещение на театре военных действий) ставить на первое место перед требованиями стратегии ("дабы прежде времени не привесть салдат в утеснение и недовольство"). И вообще полагал, что нижние чины должны "прилежать к службе через охоту", а не по принуждению. Неудивительно, что "шереметева пехота" (как и конница) блистательно проявила себя на поле брани Северной войны{447}.
Настоящим отцом-командиром по отношению к нижним чинам был Суворов. Не только воинское искусство, но и человеколюбие были у него на первом месте. Об охранении солдатского здоровья - физического и духовного - заботился он непрестанно, подчиняя все это требованиям обучения и боя: "...Хоть сим вам мое человеколюбие! Обучение нужно, лишь бы с толком и кратко; солдаты его любят"{448}. О солдатах: "Вы - чудо богатыри! Вы - витязи! Вы - русские!"; "Братцы, старые товарищи!". По отношению к ним - строг и справедлив, но не жесток, как требовали порядки, установленные Павлом I: "При строгости надобна милость, иначе строгость - тиранство. Я строг в удержании (в войсках) здоровья, истинного искусства, благонравия: милая солдатская строгость, а за сим - общее братство. И во мне строгость по прихотям была бы тиранством"{449}.
Гуманного отношения к солдатам постоянно требовал светлейший князь генерал-фельдмаршал Михаил Семенович Воронцов (1782-1856), храбро и деятельно воевавший за интересы России во всех войнах первой половины XIX века (в том числе два раза на Кавказе). В "Правилах для обхождения с нижними чинами" и в "Наставлениях офицерам 12-й дивизии" от 1815 года он внушал: "Взять за святое и непременное правило, что на ученьи и за ученье никогда ни одного удара дать не должно... Солдат, который еще никогда телесно наказан не был, гораздо способнее к чувствам амбиции, достойным настоящего воина и сына Отечества, и скорее можно ожидать от него хорошей службы и примера другим"{450}.
Пушкин предлагал воспитывать в будущем офицере честь и честолюбие, начиная с самого раннего возраста. В записке "О народном воспитании" (1826 г.) он пишет: "Кадетские корпуса, рассадник офицеров русской армии, требуют физического преобразования, большого присмотра за нравами, кои находятся в самом гнусном запущении. [...] Уничтожение телесных наказаний необходимо. Надлежит заранее внушить воспитанникам правила чести и человеколюбия. Не должно забывать, что они будут иметь право розги и палки над солдатами. Слишком жестокое воспитание делает из них палачей, а не начальников"{451}.