С 60-х годов XVIII в. установилась, принципиально не меняясь в течение всего этого периода, система производства в офицеры через определенное время службы в нижних чинах - в зависимости от происхождения от 3 до 12 лет (поскольку именно происхождением практически полностью определялся в то время общеобразовательный и культурный уровень потенциального офицера), а в самом начале XIX в. этот порядок был дополнен прямыми внесословными льготами по образованию. Основная часть офицеров (и процент их постоянно увеличивался) в это время поступала из военно-учебных заведений. Эти обстоятельства привели к заметному изменению офицерского состава. Если ранее преобладающим (собственно, практически единственным) типом офицера был человек, служивший всю жизнь, то теперь наряду с ним типичной фигурой стал молодой человек, служащий не по обязанности и не по необходимости, а добровольно - из чувства долга и чести - и уходящий в отставку в обер-офицерских чинах после нескольких лет службы. Исключительно сильная традиция связи российского высшего сословия с государственной службой имела следствием то, что для дворянина еще и в первой половине XIX в., спустя 80-90 лет после указа о "вольности дворянства", не служить хотя бы какое-то время считалось неприличным. Как писал один из известных публицистов второй половины XIX в., "никогда не следует забывать, что не только деды, но и отцы и дяди наши - все сплошь почти были армейские и гвардейские отставные поручики и штабс-ротмистры"{340}. Эта эпоха, естественно, отличалась и несколько меньшей долей офицеров недворянского происхождения - во второй половине XVIII в. таковых насчитывалось около 30%, в первой половине XIX в. - примерно 25%. Вследствие постоянной ротации, а также частых войн продвижение по службе шло в целом достаточно быстро, офицерский состав заметно помолодел, и довольно часто первые штаб-офицерские чины человек получал в возрасте 25-26 лет. Вполне обычным явлением было производство в полковники и даже в генерал-майоры офицеров, которым не исполнилось и 30 лет. Благодаря постоянному обновлению офицерство в это время играло и наиболее заметную роль в русском обществе, так как практически в любой культурной семье кто-либо из ее членов служил офицером, и вообще доля лиц, когда-либо имевших офицерские чины, среди образованной части населения страны была тогда наивысшей. Не случайно именно этому периоду мы обязаны тому образу офицера, который сложился в русской классической литературе.

Во второй половине XIX в. численность офицерского корпуса выросла крайне незначительно - до 30-40 тыс., но облик типичного офицера изменился довольно сильно. Дело в том, что в результате протекавших в стране социальных процессов (численного преобладания чисто служилого беспоместного - и оскудения поместного дворянства) для подавляющего большинства офицеров служба сделалась единственным источником средств существования, а развитие системы пенсионного обеспечения послужило дополнительным стимулом к продолжению ее до полного срока выслуги. Основной причиной убыли по-прежнему оставался выход в отставку, но выход офицеров в отставку в относительно молодом возрасте сократился. Вследствие этого офицерский корпус в целом существенно постарел. Типичным стал выход в отставку после 30-35 лет службы в чинах от капитана до подполковника, и в этом смысле ситуация стала напоминать ту, что существовала в первой половине XVIII в. В этот период кардинально изменился и порядок поступления офицеров на службу. Во второй половине XIX в. льготы по образованию существенно расширились, а в начале 70-х годов чисто образовательный критерий полностью вытеснил собой сословный принцип при делении вольноопределяющихся на разряды (от которых зависел срок выслуги к офицерскому чину). Расширение сети военно-учебных заведений привело к тому, что производство из нижних чинов было полностью заменено выпуском из военно-учебных заведений, так что практика производства в офицеры приняла в общем современный вид.

Несколько изменился и социальный состав. Доля офицеров недворянского происхождения резко выросла и в конце XIX в. составляла 50-60%, а среди офицеров - потомственных дворян преобладали представители чисто офицерских служилых родов, тогда как значительная часть знатных фамилий утрачивает интерес к военной службе. Характерный пример приводит кн. С.Е. Трубецкой (р. в 1890 г.), прадеды которого были полные генералы, деды ушли в отставку обер-офицерами, а отец (причем единственный из своих братьев) был только офицером запаса{341}. К началу XX в. (при том, что многие старые дворянские роды дали за двести лет по нескольку сотен офицеров и чиновников и на службе одновременно могло находиться до 20-30 представителей одного такого рода) большинство служилого сословия составляли представители родов, начавших служить не ранее середины XIX в., т.е. принадлежащих к нему в первом-втором поколении. Можно отметить, что дворянские роды даже недавнего происхождения, но чисто служилые (чьи представители из поколения в поколение жили только на жалованье, не имея недвижимости) в это время обычно превосходили в процентном отношении более старые роды, владевшие собственностью. Роль офицерства в обществе в то время уже не была столь значительна, как прежде, - хотя бы потому, что резко сократилась его доля в образованном слое страны; в то время как численность офицерского корпуса выросла крайне незначительно, численность других социально-профессиональных групп аналогичного культурного уровня увеличилась в несколько раз. Если раньше почти в каждой культурной семье были военные, то теперь, с одной стороны, более типичными стали чисто военные семьи, где все или почти все дети мужского пола наследовали профессию родителей, а с другой стороны, во множестве семей образованного круга на протяжении двух-трех поколений никто не избирал офицерскую карьеру. Офицерство становилось относительно более замкнутым как профессиональная группа.

На всем протяжении своего существования офицерский корпус Императорской России призван был быть, в социальном плане, наиболее престижной профессиональной группой. С самого начала он был поставлен в привилегированное положение, и социальный статуе офицера всегда был статусом дворянина. Изначально потомственное дворянство давал уже первый офицерский чин (тогда как гражданский - только не ниже 8-го класса), и даже когда в середине XIX в. при резком увеличении численности офицеров и чиновников класс чинов для получения потомственного дворянства был поднят до штаб-офицерских чинов, всем младшим офицерам (в отличие от гражданских чиновников) был оставлен статус личного дворянства, то есть офицер в любом случае оставался представителем высшего сословия страны.

Российскую элиту от элиты других европейских стран вообще отличала чрезвычайно высокая степень связи ее с государством и государственной службой. Особенностью российского дворянства (и дворянского статуса, и дворянства как совокупности лиц) был его исключительно "служилый" характер, причем со временем связь его с государственной службой не ослабевала, как в большинстве других стран, а усиливалась. Имперский период в целом отличается и гораздо более весомым местом, которое занимала служба в жизни индивидуума. Если в Московской Руси служилый человек в большинстве случаев практически всю жизнь проводил в своем поместье, призываясь только в случае походов, и служил в среднем не более двух месяцев в году, то с образованием регулярной армии и полноценного государственного аппарата служба неизбежно приобрела постоянный и ежедневный характер (к тому же Петр Великий сделал дворянскую службу пожизненной, так что дворянин мог попасть в свое имение только увечным или в глубокой старости; лишь в 1736 г. срок службы был ограничен 25 годами). Еще более существенным был принцип законодательного регулирования состава дворянского сословия. Россия была единственной страной, где дворянство не только пополнялось исключительно через службу, но аноблирование на службе по достижении определенного чина или ордена происходило автоматически. Причем если дворянский статус "по заслугам предков" требовал утверждения Сенатом (и доказательства дворянского происхождения проверялись крайне придирчиво), то человек, лично выслуживший дворянство по чину или ордену, признавался дворянином "по самому тому чину" без особого утверждения. Россия была единственной европейской страной, где в XVIII-XIX вв. не только не произошло окостенения сословных барьеров (что во Франции, например, случилось в середине XVIII в.). но приток в дворянство постоянно возрастал.