Нога Боба была перебинтовала почти по колено, и он с беспокойством поднимал глаза, когда кто-нибудь из детей приближался к ней. Руки его методично выстругивали дубовые гвозди. Хорошее занятие для мужчины с поврежденной ногой. Деревянные гвозди всегда требовались в хозяйстве и позволяли заработать несколько монет за дюжину. Тут же двухгодовалый малыш играл камешками в пыли, толкая их указательным пальцем и ползая за ними. Он был еще слишком мал, чтобы приносить пользу семье, но Люси, достигшая трех с половиной лет, уже помогала как могла – собирала яйца и лучины для растопки, охраняла горох от птиц. Сейчас она загоняла кур на ночь с помощью хромой собаки. Когда она заметила посетителя, то важно прошлась перед ним, полная чувства собственной значимости.

Боб поднял глаза на Матта и улыбнулся смущенно:

– Вот так, хозяин Матт. Видишь, как я накололся. Боюсь, от меня теперь мало пользы.

– Ну как ты, Боб? – спросил Матт.

– Ничего, хозяин, ничего, – ответил Боб, хотя на его лице зарделся румянец и отразилось беспокойство, а губы побелели от боли.

– Но я не могу ступить на нее, видишь. Это очень неудобно.

Вклад Боба в ведение домашнего хозяйства состоял в уходе за скотиной и живностью: свиньями, гусями и тремя телками, на них держалось благополучие семьи. Он также выполнял тяжелые работы на двух акрах земли – пахал и бороновал. Остальное оставалось за Урсулой. Когда не было для него работы, Боб нанимался поденщиком на близлежащих фермах. Он был краснощекий коренастый двадцатишестилетний мужчина с руками, как деревянные доски и с удивительно темными глазами – наследством «чужеземки», жены Старого Конна.

– Как это случилось? – поинтересовался Матт.

– Я косил траву недалеко от фермы Хай Мур, а резак соскочил. Рана не такая уж страшная, но она гниет, поэтому я не могу ходить.

– Тебе что-нибудь надо?

– Спасибо, хозяин Матт. Я как раз подумал, не пора ли зажечь трубку. Мошкара по вечерам надоедает.

Матт принес трубку и табак, отложил в сторону работу Боба и зажег огонек. Легкое умиротворение постепенно появилось на его озабоченном лице, когда он потягивал трубку.

– Хозяин, слышал новость о нашей Бетти? – Наконец спросил Боб.

Матт отрицательно покачал головой.

– Она должна обвенчаться ровно через две недели. Его зовут – Вил Тернер, хороший парень из окрестностей Экшем Богз. Он конюх и, говорят, хороший.

Матт поздравлял Боба, когда вернулся Дейви после того, как загнал скотину домой. Он выглядел усталым, весь в пыли, но без малейшего недовольства.

– Пойдем со мной, я умоюсь, – предложил Дейви. – Ужин скоро будет готов. Ты остаешься?

Дейви смывал грязь около прохода для скота, сильно плескаясь и брызгаясь, а Матт думал, какие у него сильные и загорелые руки и плечи по сравнению с его собственными. И шея, сильная, похожая на свод арки, уже не была шеей ребенка. Мальчик подумал, что Дейви рос быстрее и обогнал его, и это огорчило Матта.

Небрежно вытеревшись, Дейви рассказал о случае с Бобом.

– Дед не хотел отпускать его одного туда и говорит, что Боб сам во всем виноват, что он неуклюж, как угорь на замерзшем пруду. Еще он говорит, что в каждой работе есть своей порядок, а Боб бросается на нее, как бык. Бедный Боб просто споткнулся о камень, а дед не хочет слушать. У стариков свои понятия.

– Твоим дедом можно гордиться, – сказал Матт. – Он самый старый в этих краях. Ты единственный, кого я знаю, у кого есть дед.

– Если бы этим я не отличался от других, было бы лучше, – неожиданно усмехнулся Дейви. – В любом случае, нога у бедного Боба в самом деле плоха. Урсула не хочет перевязывать ее, говорит, что сама от этого болеет, так что дед этим занимается и постоянно ворчит на Боба. Поэтому я должен пасти скот. Здесь поблизости им нет корма. Я гоняю их по тропинкам целый день.

– Долго ты еще не будешь ходить в школу? Дейви раздраженно мотнул головой.

– Не знаю. Думаю, пока Бобу не станет лучше. Кто-то должен пасти скот. Если бы малыши были постарше, тогда другое дело. Но Люси не уследит сама за тремя коровами и десятком гусей. Я не люблю эту работу, ты знаешь.

– Я бы хотел тебе помочь, – виновато произнес Матт. – Как ты посмотришь, если я буду приходить после школы и объяснять, что мы прошли. Тогда ты не отстанешь.

Дейви смутился.

– Что, сюда? Я бы не смог, Матт, на глазах у семьи. Боб и Бетти вовсе не учились, а Урсула считает глупым посылать меня в школу, когда я мог бы зарабатывать. Было бы неудобно делать уроки у них на виду.

– Но тебе нужно учиться, если хочешь стать управляющим, – озабоченно проговорил Матт.

– Я это знаю, – ответил Дейви, – но Урсула... О, у нее четыре малыша, и пятый на подходе. Ее нельзя винить.

Матту не все было ясно, но он промолчал. Дейви добавил:

– Не бери в голову. Пойдем поужинаем. Там кроличье мясо. Ловил кроликов новым силком, который сам придумал. Я покажу тебе после. Он стал гораздо лучше.

Бетти вернулась домой последней, из-за длинного пути от фермы на краю Экшем Богз, где она работала дояркой. Матт догадался бы, что она доярка и без подсказки по ее распухшим красным руками с треснувшей кожей от доения коров на открытом воздухе в любую погоду круглый год. Ей исполнилось двадцать восемь и она была самой старшей в семье; с темными волосами и глазами своей матери, со строгим красным лицом, похожим на ягоду шиповника. Бетти по натуре была доброй, но она работала так много, что к вечеру у нее уже ни на что не оставалось сил, только поесть, посидеть с полчаса в тишине и свалиться в постель. Она редко говорила, а когда открывала рот, то ее голос звучал так тихо, что нужно было прислушиваться. Другие дети Старого Конна умерли в детстве, кроме сына, родившегося между Бетти и Бобом, который погиб с Мартином у Бойн.

Конн прочитал молитву и все сели за стол. Стояла тишина, пока каждый не утолил первые острые приступы голода. Потом они расслабились. Завязался разговор преимущественно о предстоящем венчании Бетти.

– Вил Тернер – хороший выбор, о котором можно только мечтать. Он твердо стоит на ногах, – начал рассказывать Матту Боб, – Бетти познакомилась с ним прошлым летом на ярмарке, не так ли, Бетт?

Его сестра кивнула, продолжая есть.

– С тех пор они и встречаются. Ему двадцать девять, и он скопил почти тридцать пять фунтов.

Боб взглянул на Матта, на лице которого отражались и удивление, и одобрение. Конн быстро ответил:

– Это хорошо. Наша Бетти скопила тридцать фунтов. Она хорошая партия для него. Она умеет обращаться со скотиной, может прясть, шить, печь, делать сыр и все, что требуется от жены, и она сильная, как бык.

Матт мысленно считал, пока говорил Конн, и вычислил, что Бетти должна откладывать две трети своего годового заработка доярки в течение последних двенадцати лет, чтобы скопить тридцать фунтов. Вил Тернер зарабатывал конюхом больше, но его сбережения тоже впечатляли. Он действительно должен быть стойкий мужчина, раз отказался от выпивки, табака или порока простолюдинов играть в карты.

Конн продолжал:

– Они подобрали избу в Дрингхаусе. Земли там только один акр, но все, что надо – есть. У них будет где пасти скот, а на лучших полях смогут собирать урожай. Они получили право вырезать торф, собирать дрок и хворост, а также лишайник и желуди в лесу. С шестьюдесятью фунтами они обставят избу, купят свиней, цыплят и стельную телку, а может быть еще пару овец. Бетти сможет заняться прядением, а Вил брать упряжь для ремонта. У него, подходящие руки для иглы и дратвы. Этим они смогут платить за аренду. О, у них все будет хорошо. Конн улыбнулся, весьма довольный перспективой. Он мог лишь надеяться, что его малыши, если выживут, добьются такого же благополучия, как старшая дочь.

– Их счастье, что они живут не на Юге, – заметил Старый Конн, отламывая хлеб своими цепкими пальцами. – На юге совсем мало домов. Большие господа снесли их, чтобы вся земля принадлежала им.

– Опять вы о вашем Юге, – вставила Урсула с раздражением, – по вашим рассказам можно подумать, что вы были в Китае. Мы уже наслышались о вашем Юге.