— Ты кто? — спросил он в замешательстве.

Не ответив, Джим коснулся руки Адока и перенес его к себе домой.

В привычной домашней обстановке Джим почувствовал облегчение. Уселся на подушку, сделал знак Адоку сесть рядом. Тот повиновался. Вскоре дыхание Джима стало ровнее, на губах появилось даже некое подобие улыбки.

— Отчего ты не говоришь: «ведь я же предупреждал тебя»? — обратился Джим к Адоку.

Старкин покачал головой, давая понять, что не приучен высказывать вслух подобные вещи.

— Между прочим, ты оказался прав, — признал Джим.

Минуту он поразмыслил, затем продолжал:

— Причина, кстати говоря, несколько иная, чем ты думал. Дело в языке. Просто я не слишком хорошо знаю язык Империи. Окажись текст на каком-нибудь из языков Земли, я читал бы не хуже Высокородных.

Тут он резко повернулся и бросил в пространство:

— Ро!

Ответа не последовало. Впрочем, все было в порядке вещей: все-таки Ро — Высокородная, у нее могли отыскаться занятия поважнее, в отличие от Адока, обязанного являться по первому зову Джима.

Тогда Джим отправился к ней сам. Обнаружив комнату Ро пустой, оставил записку с просьбой прийти к нему сразу, как только она освободится.

Ро появилась два часа спустя.

— Торжество намечается грандиозное, — с порога заявила она. — Будет весь высший свет. Видимо, кто-то прослышал, что банкет будет не простой, а…

Она умолкла на полуслове.

— Джим, я совсем забыла! Ведь ты хотел меня видеть?

— Слушай, — сказал Джим. — Ты не могла бы установить у себя дома один из учебных экранов?

— Что?.. Ну, конечно! Раз тебе нужно… Но почему бы не поставить его здесь?

Джим покачал головой.

— То, что я им пользуюсь, не следует знать никому. А если ты, Высокородная, установишь у себя дома подобный экран, никому в голову не придет заподозрить неладное. Ведь так?

— Разумеется, это в порядке вещей, — согласилась Ро. — Хорошо, я все устрою. Но объясни, в чем дело?

Джим поведал о своей попытке состязаться с юным Высокородным в скорости чтения и о том, что из этого вышло.

— Ты считаешь, что тренировка поможет тебе. — Ро нахмурилась. — Может, не стоит слишком на это надеяться?

— Я и не надеюсь, — отвечал Джим.

Часа через три экран висел в углу одной из пустующих комнат покоев Ро. Отныне все время, ранее посвящаемое занятиям в подземном учебном центре, Джим проводил за персональным экраном.

Успех, достигнутый за неделю напряженных трудов, оказался незначительным. Посему в последующие дни, разочарованный в своих способностях, Джим бродил в сопровождении Адока по городу слуг, наблюдая и изучая Немой Язык.

К тому времени он свободно владел системой знаков, однако увиденное и расшифрованное большей частью являлось слухами и сплетнями. Впрочем, при верном истолковании и сплетни могли сослужить добрую службу.

Из очередной вылазки Джим вернулся приблизительно за час до начала банкета и обнаружил, что дома его ждет Лорава.

— Тебя хочет видеть Вотан, — отрывисто бросил Высокородный, едва завидя Джима.

Джим вдруг очутился в помещении, где никогда раньше не бывал. Лорава находился рядом, по левую руку Лоравы стоял Адок — стало быть, приглашение касалось их обоих.

Вотан сидел за небольшим пультом, на котором располагались разноцветные рукоятки. Небрежно, словно играючи, Вотан двигал ими, а насупленные брови давали понять, что дядя Императора занят важным и безотлагательным делом. Тем не менее едва указанная группа соткалась в воздухе, он немедленно вышел из-за пульта и направился к Джиму.

— Я позову тебя позже, Лорава, — кинул он на ходу.

Юноша исчез.

— Волк, — начал Вотан, хмуря густые желтоватые брови. — На твоем банкете будет присутствовать сам Император.

— Я боюсь поверить, что банкет устраивается в мою честь, — с поклоном ответил Джим. — Скорее, он в честь Словиеля.

Вотан отмел его возражение жестом длинной, как жердь, руки.

— Виновником торжества являешься ты, и никто другой. Ты единственный, ради кого туда явится Его Величество. Он снова хочет с тобой побеседовать.

— Но для этого совсем не нужно затевать банкетов, — заметил Джим. — Я бы сам пришел в любое удобное время…

— В обществе Император предстает в наиболее выгодном свете. Впрочем, это неважно, — произнес Вотан с ноткой недовольства. — Важно, что на банкете Император, безусловно, отведет тебя в сторону и начнет задавать множество вопросов… — Вотан заколебался.

— Буду рад ответить на любой вопрос Его Величества, — сказал Джим.

— Вот именно! — воскликнул Вотан, затем хмуро продолжал: — Он — Самодержец, запомни. Ты обязан ответить на любой его вопрос. И, по возможности, исчерпывающе. Иными словами, ты должен говорить до тех пор, пока не исчерпаешь запас слов на тему беседы, либо пока он сам не остановит тебя. Разумеется, он может не обращать на твою болтовню внимания, но сие ничего не значит. Он — Император! Понятно тебе?

— Я все понял, — ответил Джим.

Глаза их на мгновение встретились.

— Хорошо. — Вотан резко повернулся и зашагал к пульту. Усевшись, сказал: — Это все. Ступай.

Пальцы вновь забегали по пульту.

— Какие отсюда следуют выводы? — спросил Джим Адока, когда они вернулись домой и расположились на подушках.

— Выводы? — переспросил Адок.

— Именно. — Джим пытливо посмотрел на Старкина. — Тебе речь Вотана не показалась странной?

Лицо Адока было совершенно непроницаемо.

— Все, касающееся Императора, не может быть странным, — произнес Адок на удивление слабым голосом. — Вотан велел тебе отвечать на все вопросы Его Величества. Больше он ничего не имел в виду.

— Пусть так. Скажи, Адок, ведь ты приставлен ко мне заместителем. При этом ты принадлежишь Императору?

— Я уже говорил, Джим, — сказал Адок тем же тихим безучастным голосом. — Старкины всегда принадлежат Императору. Вне зависимости от того, где служат.

— Помню, — сухо произнес Джим.

Он стал переодеваться. Вместо серебристых лент Старкинов он надел белоснежный костюм Высокородного, правда, без эмблемы.

Вскоре появилась Ро. Факт, что появилась она именно в тот момент, когда Джим кончил одеваться, укрепил подозрение, что за ним ведется неусыпная слежка Если этим пользовалась Ро, почему не могли воспользоваться прочие Высокородные? Но на разбирательство опять не оставалось времени.

— Вот, — Ро, протянула белую матерчатую ленту. — Надень это…

Джим заколебался. Тогда Ро, не дожидаясь согласия, взяла его левую руку и обернула ленту вокруг запястья.

— Смотри, у меня такая же. — Она протянула руку, и Джим увидел точно такую же ленточку, чуть заметно пульсировавшую на запястье, словно живая.

— Что это? — полюбопытствовал он.

— Ты еще не знаешь. На больших банкетах очень легко потерять друг друга. Если тебе захочется видеть меня, эта штука поможет — достаточно представить мой внешний облик. Где бы я ни находилась, мы тотчас окажемся рядом. Сам увидишь. — И она рассмеялась. Ро была заметно возбуждена, глаза ее сверкали, как два золотистых топаза. — На подобных банкетах всегда такая толпа!

Когда они переместились в Большой Зал Торжеств, Джим понял, что она имела в виду. Помещение напоминало учебный центр Высокородных — ряды колонн, высокий потолок, пол, вымощенный черным, как антрацит, камнем.

По пространству в несколько квадратных миль перемещались, оживленно беседуя, группы Высокородных в традиционных белых одеждах, мелькали фигуры слуг, разносивших подносы с едой и питьем.

Вначале Джиму показалось, что торжество ничем не отличается от обычных собраний Высокородных, но, присмотревшись, заметил, что и Высокородные, и слуги постоянно исчезают и вновь появляются, да так быстро, что рябило в глазах.

Джим поступил, как всегда поступал в подобных случаях: не имея возможности уследить сразу за всем происходящим, поставил перед собой одну цель, отодвинув менее важные на задний план.

— Адок. — Он повернулся к Старкину. — Сделай для меня одну вещь. Постарайся найти слугу, который мне нужен. Я пока не знаю, как он выглядит, но что он будет каким-то образом отличаться от остальных, знаю точно. Во-первых, он должен находиться в одном определенном месте и — ни шага в сторону. Во-вторых, позиция будет занята с таким расчетом, чтобы его мог увидеть любой слуга с любого конца зала. Займись этим прямо сейчас.