Расправа

В оставшихся после смерти В. В. Гришина бумагах с записями о пережитом были и странички о снятии Жукова с поста министра обороны.

В то время, когда маршал Жуков в 1957 году находился с визитом в Югославии по приглашению министра обороны этой страны, в Москве был созван Пленум ЦК КПСС, обсудивший вопрос о Г. К. Жукове. С докладом выступил секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов, который обвинил маршала в бонапартизме, грубости, бестактности, высокомерии, пренебрежительном отношении к своим подчиненным, товарищам по работе. Очень резко по отношению к Жукову выступил начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота генерал-полковник А. С. Желтов. Он говорил, что министр обороны не считался с политическими органами и партийными организациями в армии и на флоте. Он нескромен, груб, заносчив.

Гришину особенно запомнилась речь Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского. Этот скромный, обаятельный человек рассказал, как в ходе битвы под Москвой в октябре — ноябре 1941 года в его дивизию приезжал или звонил по телефону из Москвы Г. К. Жуков, каждый раз бранился, угрожал расстрелом. А он и так каждодневно мог быть убит на фронте.

— И тут вдруг, — рассказывал на Пленуме Рокоссовский, — меня вызывает в Москву Сталин. Я очень забеспокоился. Уж если Жуков угрожает мне расстрелом, то, наверное, из поездки к Сталину мне живым не возвратиться. Но И. В. Сталин принял меня как великий полководец. Он подробно расспросил о положении на моем участке фронта, в чем нуждаются войска, внимательно выслушал мои ответы и соображения. Я уехал из Кремля воодушевленным. Вскоре дивизия получила подкрепление людским составом, боеприпасами и вооружением.

Короче, два человека — два стиля руководства.

В фойе зала заседаний Пленума была выставлена картина, изображающая Жукова на белом коне, портреты маршала. Пленум ЦК принял решение: вывести Г. К. Жукова из членов Президиума ЦК партии и освободить его от обязанностей министра обороны СССР. Новым министром обороны был назначен Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский.

Возвратясь из Югославии, Г. К. Жуков сильно переживал случившееся, говорил: «Ведь мы недавно расстались друзьями».

Н. С. Хрущев на Пленуме ЦК и позже говорил, что он хорошо знает Г. К. Жукова и по фронту и после войны, что он как солдат хорошо выполнял свой долг, но как политик оказался человеком слабым и неподготовленным. Далее он сказал, что министр обороны не должен входить в Президиум ЦК, ибо это чревато проявлением бонапартизма.

После Пленума ЦК, освободившего Г. К. Жукова от его обязанностей, в парторганизациях проводились собрания партийного актива, на которых докладывали члены ЦК. Гришину было поручено сделать доклад на собрании партактива Ленинградского района г. Москвы. На нем присутствовало более тысячи человек. В зале было много военных. Доклад был прослушан спокойно, с вниманием. Потом посыпались десятки вопросов, много довольно острых. Чувствовалось, что люди были недовольны решением об освобождении Г. К. Жукова от должности министра обороны СССР, а также члена Президиума ЦК партии. Они болезненно переживали за маршала, высоко ценили его заслуги перед Советской Родиной, нашими вооруженными силами. В душе Гришин полностью разделял эти настроения, полагая, что с Г. К. Жуковым поступили несправедливо. Потом и другие члены ЦК партии, выступавшие на собраниях партийного актива в различных районах Москвы, в других городах и областях страны, говорили, что и их засыпали вопросами, что люди не понимали причины отставки прославленного маршала, героя Великой Отечественной войны.

Несмотря на время, прошедшее после тех событий, они свежи в памяти и Н. А. Мухитдинова.

Буквально на всех пленумах 1957 года Жуков продвигался по вертикали в высших партийных органах. С чем это было связано? Это было связано с драматическими событиями тех месяцев. Жуков полностью поддержал Хрущева при устранении и ликвидации Берии, затем — при снятии с поста Председателя Совета Министров Маленкова. Итак, на ХХ съезде он стал кандидатом в члены Президиума ЦК. Далее — раскол внутри Президиума, выступление семи его членов против Хрущева. Тут Жуков твердо поддержал Хрущева — и стал членом Президиума.

При поддержке и участии Жукова были удалены из высшего руководства партии непосредственные и потенциальные противники Хрущева. А после этого… наступила очередь самого Жукова. Избавившись от Берии и наиболее видных членов высшего руководства, уже не боясь угрозы с их стороны, максимально использовав авторитет и помощь Жукова, Хрущев круто меняет свое к нему отношение, руководствуясь, как можно было тогда уловить, личными чувствами, прежде всего боязнью соперничества и ревностью.

Зная, что Жукова удалить нелегко, Хрущев со своими новыми приближенными тщательно и всесторонне готовил эту операцию. Где-то в третьей декаде октября того же года позвонил Мухитдинову в Ташкент секретарь ЦК КПСС Кириченко и предложил срочно прибыть в Москву. Предупредил, что поедут к нему на родину, на Украину. Узбекский лидер принял это вначале за шутку, но все оказалось правдой. Кириченко сказал, что на днях вылетает в Киев и встретит гостей там.

Прибыв в Москву, гость из Ташкента отправился прямо в ЦК и зашел к Козлову, ставшему уже членом Президиума. Он доверительно сказал, что вместе с Никитой Сергеевичем несколько человек из состава Президиума вылетают послезавтра в Киев.

— Ты тоже с ними летишь, — сказал он. — Там будут проводиться учения Киевского особого военного округа.

Мухитдинов спросил, какова при этом его роль.

— Помалкивай. Узнаешь там, — был ответ.

В эти дни министр обороны Жуков находился в Югославии, куда направился по личному приглашению маршала Тито. Досрочного его возвращения не ожидалось, предполагали, что он вернется в конце октября.

Прибыли в Киев. Мухитдинов обратил внимание, что в аэропорту среди встречавших было много военных, собрались почти все маршалы. Гостей разместили в шикарных апартаментах, долго кормили роскошным обедом. Потом всех пригласили в большой зал, где уже присутствовало высшее военное руководство.

Когда расположились, Хрущев обратился к Малиновскому:

— Родион Яковлевич, информируйте нас, как будут проходить учения, кто участвует, план операции, чем и когда она завершится.

Обращаясь к залу, добавил:

— Товарищ Жуков в гостях в Югославии, маневрами будет руководить маршал Малиновский.

Родион Яковлевич доложил основные моменты операции, назвал участников с обеих сторон, командующих, показал на карте, как все будет проходить и где расположен главный командный пункт. Учения должны были продолжаться полтора дня.

Хрущев задал вопрос:

— Как вы мыслите наше участие?

Малиновский ответил, что в начале операции члены и кандидаты в члены Президиума ЦК будут находиться на главном командном пункте. А далее для всех составлены маршруты, чтобы можно было следить за полем боевых действий.

Хрущев спросил, кто еще участвует, кроме войск Киевского округа и представителей Генерального штаба. Маршал ответил:

— Как мы докладывали вам в Москве, приглашены командующие военных округов и родов войск. Они уже здесь.

На этом Никита Сергеевич отпустил военных и, когда в зале осталась одна партийная верхушка, спросил:

— Ну, теперь вам ясна задача?

Все кивнули. Он продолжал:

— Это только то, что на поверхности. А основное — поговорить с генералитетом, узнать настроение, насколько военные довольны своим положением, работой Генштаба, министра. Как он руководит, справляется ли с делами, каково его отношение к подчиненным маршалам, генералам.

Откровенно говоря, немногие понимали, зачем все это, но при подведении итогов учений и самым непонятливым все стало ясно.

На следующий день утром, собрав приехавших, Хрущев сказал, что каким-то образом наше решение об учениях дошло до Жукова в Белград. Поскольку он считал, что учениями надо руководить ему, а значит, и находиться здесь, запросил, что хотел бы прервать пребывание в Югославии. Ему ответили, что нецелесообразно нарушать столь важную поездку. Он дал повторную телеграмму. Ответили, что на учениях присутствует председатель Совета Обороны страны. Этот пост занимал Хрущев. Жуков промолчал.