— Куда дальше? — с тревогой спросил Кана.

Хансу буркнул что-то, но не ответил, Кана продолжал водить лучом фонарика.

Проблема были решена неожиданно. Откуда-то послышался слабый звук, который, быстро приближаясь, превратился в вой сирены. Наемники попытались укрыться в одном из боковых коридоров, но было уже поздно. Яркий свет залил все вокруг. Последовал приказ:

— Руки вверх! И стоять на месте!

Ослепленные, Хансу и Кана молча повиновались. Они стали беспомощными, безоружными пленниками. Несколько позже, уже в камере, Кана с горечью подумал, что мог заранее предвидеть, чем закончится их путешествие. Стена, против которой он сидел, была серая, монолитная, без единой трещины. Ничто не отвлекало взгляд, не давало пищи воображению. Время, не разделенное больше на минуты, часы и дни, тянулось бесконечно.

Даже освещение в его камере менялось без всякой системы, и Кана, как ни пытался, не мог представить, сколько он в ней находится. Проголодавшись, он открывал дверь крошечного шкафчика, доставая капсулы и пластиковую бутылку с водой. Как они туда попадали, он не знал.

Хуже всего была постоянная тишина. Она окутывала Кана толстым отупляющим одеялом, и нервы его были постоянно напряжены. Он расхаживая взад и вперед, пытался утомить себя физически, чтобы уснуть и хоть несколько часов провести в забытьи. Он оказался в ловушке, из которой не было выхода. И он чувствовал, что однажды наступит момент, когда он не сможет противиться тишине, когда демон-его собственный страх-победит и овладеет его мозгом. Весь мир сузился до размеров этой камеры без окон и дверей где-то глубоко в основании Прайма. Аппаратура камеры функционировала автоматически. Кана могли забыть, оставить здесь на многие годы, а он по-прежнему продолжал бы получать питание, и свет продолжал бы загораться и гаснуть в соответствии с каким-то диким расписанием, вложенным в машину. И даже когда он умрет…

Кана пытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. Если бы у него только была информационная катушка или что-то, на чем можно бы было писать… Но с таким же успехом он мог мечтать о свободе! Он даже не знал, осужден ли он или еще только дожидается суда.

Хансу ошибался, считая, что подземные ходы Прайма не известны полиции. В той группе, которая их арестовала, находился агент ЦК. Они сдались без сопротивления. И что теперь с Хансу, он не знал: их разъединили перед допросом.

Специалисты по допросам не были грубы. Давным-давно исчезла необходимость в пытке, чтобы развязать языки упрямым пленникам. После того, как ему дали определенное средство, он ничего не мог скрыть. И Кана знал, что выболтал все секреты. Когда он пришел в себя, то находился в этой камере, раздетый до белья, и с тех пор здесь и оставался.

Он стал сам себе назначать задания, вспоминая после каждого приема пищи все детали курса Х-3. Иногда в процессе этой работы он даже забывался на миг.

— Зкон, — он произнес это слово медленно, стараясь подражать произношению туземцев, — планета земного типа. Суша представлена, главным образом, архипелагами. Самый большой остров Зародал. Крепость Зародала была основана во время полумифического правления пяти королей. Археологические находки подтвердили некоторые легенды и доказали, что на одном и том же месте сменилось, по крайней мере, десять цивилизаций, причем иногда между падением одной и подъемом следующей проходили тысячелетия. Закатане — раса рептилий, родственных земным ящерицам. Протяженность их жизни во много раз превосходит человеческую. Они не агрессивны, чрезвычайно поглощены историческими исследованиями и дают много известных историков и философов.

Послышался щелчок. В стене перед Кана раскрылось отверстие. В нем лежал мундир. На мгновение Кана застыл. Потом схватил мундир, боясь, что это лишь мучительная иллюзия.

Полный новый комплект обмундирования… мечника третьего класса! Когда Кана начал одеваться, его руки все еще дрожали. Освобождение, по крайней мере освобождение из камеры. Что его ожидает? Суд? Возвращение на службу? Или… Он, волнуясь, застегивал пряжки. Теперь он хоть был одет. Только меча не хватает, новые ножны на поясе пусты. И нет ножа милосердия.

Он застегивал ремешок шлема, когда стена сдвинулась. Он вышел в коридор. Его ожидали четверо конвоиров: двое впереди, двое сзади. Он подумал, стоит ли ему гордиться таким эскортом. И молча двинулся вперед, понимая бесполезность расспросов.

Скоростной лифт поднимал конвой этаж за этажом в центр административного здания. Когда лифт остановился, они оказались в широком коридоре. Фрески с изображениями других миров, где сражались орды и легионы, чередовались с окнами. Кана бросил взгляд на Землю, первый с тех пор, как оказался в тюрьме. Насколько он мог судить, было утро. Внизу лежал залив, переходящий в море. Предания утверждали, что древние руины, на которых был основан Прайм, некогда являлись предместьем огромного города, покрывавшего до атомных войн весь берег у залива. Между зданиями пролетали коптеры. Все было так же, как и в тот день, когда он впервые прибыл в Прайм и получил назначение в орду Йорка. Но охранники не дали ему смотреть в окно и думать о прошлом. Его быстро провели в помещение. Здесь его уже ждал трибунал. Высокие чины, возможно самые высокие! Здесь сидели трое из четырех советников штаба, а четвертым и пятым членами суда были галактический агент и офицер Галактического Патруля, командир подсектора, судя по знакам различия. Кана напрягся. Какое же право имеют эти чужаки судить его? Он был уверен, что сможет опротестовать приговор и будет поддержан кодексом службы. Но, желая выиграть время, он отдал салют и доложил согласно правилам.

— Кана Карр, мечник третьего класса, назначенный в орду Йорка, место службы — Фронн.

Хансу… Где Хансу? Неужели их будут судить порознь? Больше всего на свете Кана теперь хотелось поговорить с Хансу. Потому что он только что сделал ошеломляющее открытие: одним из офицеров в составе трибунала был Маттиас, тот самый Маттиас, который, по мнению Хансу, был бы их защитником, сражался бы на их стороне, если бы они сумели добраться до него.

Лица офицеров были бесстрастны, но агент ЦК, арктурианец, алый, шитый золотом плащ которого ярким пятном выделялся на фоне серо-зеленых мундиров землян, нетерпеливо ерзал в кресле, как бы желая ускорить процедуру и в то же время не решаясь указывать. Другой чужак, офицер Патруля, явно скучал.

Потом Кана увидел то, что лежало перед старшим офицером — меч арча. Это был ответ на один из его вопросов. Его привели для объявления приговора. Его приговорили, даже не дав возможности высказаться в свою защиту. Но… Как они могли? Ведь он рассказал правду. Эти люди должны были знать об убийстве на Фронне, о страшной сцене у патрульного крейсера, обо всем, что случилось, знать так, как будто они сами были всему свидетелями. Как же они могли?

ГЛАВА ХVIII

КАК ЖЕ ОНИ МОГЛИ?

— За неразрешенный контакт с расой Х-3, — начал старший офицер, — за дезертирство с места службы, за кражу крейсера, принадлежавшего Галактическому Патрулю, вы, арч Кана Карр, мечник третьего класса, отныне отстраняетесь от службы в космосе. Вы лишаетесь всех званий и привилегий службы и на весь остаток жизни приговариваетесь к работе в одном из рабочих отрядов.

Врожденная дисциплина заставила его слушать. Рабочий отряд до конца жизни-это почти рабство. В нем нарастал холодный гнев. Он ответит этим дьяволам с замороженными лицами, он скажет им несколько слов правды. И он еще не в рабочем отряде. Когда он заговорил, то обратился не к старшим офицерам, а непосредственно к агенту.

— Я узнал, кто вы и вам подобные. Пока вы еще можете заставить землян повиноваться вашей воле. Но когда-нибудь вы заплатите за это…

Белое лицо арктурианца не изменило выражения, только сидел он теперь неподвижно, его длинные глаза превратились в щелки, как у хищника, следящего за добычей.

— Как долго, — внимание Кана снова переключилось на землян, — как долго вы сумеете скрывать такие происшествия? Вы знаете, что они сделали с нами там? Я… — он помолчал, дожидаясь, пока полностью овладеет голосом. — Я оказал милосердие Дику Миллзу, выслушав его рассказ. Вы знаете, вы все знаете, что он мне рассказал. Считается, что мы борцы. Пусть мы лишь наемники, продающие свое искусство другим. Но теперь пришла пора сражаться против убийц, — он бросал слова прямо в лицо арктурианцу и офицеру Патруля.