Родители, выглядевшие лет на пятьдесят, казались нормальными. Исключая то, что прическа мамаши определенно не относилась к 1946 году. И косметика на ее лице была достаточно обильной, хотя и не прибли-жалась по густоте к девчоночьей.

Ни одной из увиденных машин он опознать не смог. На некоторых стояла эмблема «Дж. М.»,[2] но это был один-единственный знакомый элемент. Конечно, этого и следовало ожидать. Но он был поражен, когда сле-дующий проехавший мимо автомобиль оказался жуком, увиденным им, когда он в первый раз свесился с карниза. Или он выглядел достаточно похожим, чтобы быть тем же самым «Ф.В.»[3] Что бы это значило?

Он ожидал многих перемен, некоторые из них понять будет трудно. Он не мог придумать никакой при-чины, по которой покупатели приняли бы такой тесный, уродливый автомобиль, как Ф.В., хотя и помнил кро-хотный «Виллис» своего отрочества. Кикаха пожал плечами.

Потребуется слишком много времени и энергии для вычисления причин всего, что он увидел. Если он хочет выжить, ему придется сосредоточиться на непосредственной проблеме: убраться подальше от людей Орка. Если они служат ему…

Они с Ананой быстро шли раскованной походкой. Она начала расслабляться и проявлять интерес к окружающей природе. Она улыбнулась, сжала разок его руку и сказала:

— Я люблю тебя.

Кикаха поцеловал ее в щеку и ответил:

— Я тоже.

Анана начала говорить и вести себя как земная женщина, а не как супераристократка Властелинка.

Он услышал, как машины выезжают из-за поворота в четверти мили от них, и оглянулся. Это был черно-белый автомобиль полиции штата с двумя людьми в позолоченных шлемах. Он стал смотреть вперед, но уголком рта скомандовал:

— Если эта машина остановится, веди себя спокойно. Это полиция штата. Если я подниму вверх два пальца, беги и прыгай вниз по склону. Нет! По зрелым размышлениям… слушай, мы поедем с ними. Они могут отвезти нас в город или близко к нему, и тогда мы оглушим их кольцами. Усекла?

Автомобиль, однако, пролетел мимо них, не останавливаясь и не притормозив. Кикаха вздохнул с облегчением:

— Мы выглядим не так подозрительно, как мне казалось.

Они пошли дальше по дороге. Пройдя примерно с четверть мили, они услышали позади себя слабый рев. Звук стал громче, потом Кикаха невольно оглянулся и усмехнулся:

— Мотоциклы. Уйма мотоциклов.

Рев стал очень громким. Они обернулись и увидели около двух десятков черных мотоциклов, мчавшихся из-за горы словно черная туча. Кикаха пришел в изумление.

Он никогда не видел ни мужчин, ни женщин, одетых подобно этим.

Некоторые из них пробудили рефлекс, который он считал умершим с объявлением мира в 1945 году. Рука его метнулась к рукоятке ножа в ножнах на поясе, а глазами он поискал кювет, куда можно было бы сигануть.

На трех мотоциклистах были немецкие каски с нарисованными на сером металле большими черными свастиками. У двоих на шеях болтались на цепочках «Железные кресты» или металлические свастики.

На всех были темные очки и это совмещалось с бородами или длинными усами мужчин и густой косме-тикой женщин, придавая им вид инсектоидов. Одежда на них была темная, хотя некоторые из них и носили грязные, белые некогда футболки. На большинстве были сапоги.

Одна женщина щеголяла в кепи и ярко-красной драгунской куртке с желтыми галунами. На черных ко-жаных куртках и грязных футболках выделялись черепа со скрещенными костями, с виду походившими на фаллосы, и надпись «Лоботрясы Люцифера».

Кавалькада с ревом пронеслась мимо, некоторые газовали или махали парочке, а несколько мотоцикли-стов завиляли по дороге взад-вперед, нагибаясь со сложенными руками то в одну, то в другую сторону, как можно ниже. Увидев это, Кикаха оценивающе усмехнулся: когда они ходил в школу в Терре-Хоте, у него был мотоцикл. И он любил его.

Анана, однако, наморщила нос:

— Вонь от горючего достаточно плоха. Но ты почувствовал, как пахнут они? Неделю не мылись… или месяц…

— Властелин этого мира очень небрежен, — согласился Кикаха. Он помнил гигиенические обычаи человеческих обитателей карманных вселенных, где правили другие Властелины. Хотя Властелины часто были весьма жестокими в обращении со своим человеческим имуществом, они настаивали на чистоте и красоте. Они устанавливали законы и религиозные правила, следившие за тем, чтобы чистота была основой всякой культуры.

Но бывали и исключения. Некоторые Властелины позволяли своим человеческим обществам вырождаться в общества, безразличные к грязи.

Анана объяснила, что Властелин Земли был уникален. Рыжий Орк правил в строжайшей секретности и анонимности, хотя и не всегда так поступал. В прежние времена, на заре развития человечества, он часто вы-ступал в роли бога. Но затем забросил эту роль и ушел в подполье — иначе не скажешь. Он предоставил делам идти своим чередом. Этим объяснялись прошлые, настоящие и, несомненно, будущие передряги, в которых увязли земляне.

У Кикахи не оказалось достаточно времени, чтобы побольше узнать о Рыжем Орке, поскольку и узнал-то он о его существовании всего за несколько минут до того, как они с Ананой шагнули через врата.

— Они все выглядели такими безобразными, — добавила Анана.

— Я же рассказывал тебе, что здесь сеял человек, — отозвался он.

— Никакого селективного разведения не проводилось ни Властелином, ни самими людьми.

Тут они услышали приглушенный рев мотоциклов, и через минуту увидели возвращающихся к ним восьмерых мотоциклистов. Ехали на них только мужчины.

Мотоциклисты проехали мимо них, притормозили, развернулись и поехали снова сзади. Кикаха и Анана продолжали идти. Три мотоцикла промчались мимо так близко, что он мог бы сбить их по одному. Он начинал догадываться, что следовало так и сделать, и подобным образом сократить неравенство в силах. Казалось очевидным, что им не избежать приставаний, если не худшего.

Кое-кто из мотоциклистов свистел Анане и выкрикивал приглашения или пожелания в различных непристойных выражениях. Слов она не поняла, но поняла интонации, жесты и ухмылки, сопровождавшие слова. Анана нахмурилась и сделала свойственный Властелинам жест.

Несмотря на то, что мотоциклистам был незнаком этот жест, они его поняли. Один от смеха чуть не свалился с мотоцикла. Другой оскалил зубы в усмешке.

Кикаха остановился и повернулся к ним лицом. Мотоциклисты собрались вокруг пары съеживающимся полумесяцем и выключили двигатели.

— Ладно, — сказал Кикаха, — что вам нужно?

Ответил большебрюхий юнец с толстой шеей и вылезающими из-под грязного расстегнутого ворота рубахи густыми, жесткими, черными волосами. Он носил козлиную бородку и фуражку Африканского корпуса.

— Ну, знаешь, Рэд, будь мы Сволочами Сатаны, нам понадобился бы ты. Но мы не гомики и поэтому возьмем твою прекрасную даму с собой. Старик, ты понял?

— Старик, это же цыпочка высший сорт! — заявил высокий тощий парень со следами оспин на лице, большим адамовым яблоком и золотым кольцом в ухе. Длинные волосы свисали у него ниже плеч и падали на глаза.

— Кайфовейшая! — добавил парень с кустистой бородой, редкими зубами и шрамом на лице.

Кикаха знал, когда хранить молчание, а когда говорить, но иногда ему бывало трудно сделать то, что, как он считал, будет наилучшим. Сейчас у него не было ни времени, ни особого желания драться: его ожидало серьезное и важное дело. Фактически — чрезвычайной важности дело. Если Колокольник останется на свободе и достаточно хорошо адаптируется на Земле, чтобы сделать другие колокола, то он и ему подобные буквально заполонят Землю. Колокольник был не каким-то там научно-фантастическим монстром, он существовал и, если его не убить, прощай, Земля! Или прощай, человечество! Тела-то уцелеют, но мозги истощатся и их заполнит чужой разум.

К несчастью, спасение не могло стать избирательным. Если будут спасены другие, то и эти спасутся тоже.