Последнее письмо нашего сына было отправлено из Видяево 11 августа 2000 года. 14 августа из средств массовой информации мы узнали о страшной трагедии, разыгравшейся в Баренцевом море. 16 августа мы получили от него последнее письмо, в котором он писал о предстоящих учениях. Мы знаем о том, что вместе с нами переживала вся страна. Наши земляки-ухтинцы тоже не остались в стороне. 1 сентября 2000 года в школе, где он учился, была проведена траурная линейка, на которой ученики и администрация школы минутой молчания почтили память нашего сына Дмитрия, геройски погибшего на АПРК «Курск». В музее школы открыт уголок, посвященный памяти нашего сына Дмитрия. В школе также был проведен турнир по баскетболу, посвященный памяти Дмитрия. Турнир этот будет проводиться ежегодно. В училище открыта мемориальная доска об увековечении памяти Димы. Мы также надеемся, что Северный военный флот никогда не забудет своих героев-подводников и увековечит их память мемориальным обелиском на братской могиле в п. Видяево.

С уважением семья Миртовых. 27.02.2001 г.»

Всем прибывающим на крейсер матросам капитан 1-го ранга Геннадий Лячин вручал грамоту со словами: «Сегодня в твоей жизни знаменательное событие, запомни его на всю жизнь. Сегодня ты присоединился к отряду мужественных, стойких духом, отважных людей, именуемых подводниками. Пронеси это звание через всю свою жизнь с достоинством и честью. Будь достойным преемником традиций предшествующих поколений подводников». Такую грамоту вручили Диме Миртову, такие грамоты вручили и его землякам: Роману Мартынову, Виктору Сидюхину и Александру Халепо.

Роман мечтал, отслужив некоторое время, поступать в военно-морское училище, а до службы окончил ПТУ, получив специальность «мастер по ремонту и обслуживанию автомобилей». Все, кто знал Романа, отмечают его особую доброту, общительность и готовность безоговорочно выполнить любое поручение. Таким воспитала своего единственного сына его мама Вера Серафимовна — педагог. Нелегкая флотская служба не разочаровала его в желании посвятить себя военно-морскому делу, наоборот, лишь убедила в правильности выбора.

Незадолго до выхода в море Романа положили в госпиталь, у него сильно опухли ноги. Выписали же буквально за день до выхода... В одном из своих последних писем, поздравляя маму с днем рождения, он посвятил ей трогательные стихи:

Обнять маму ему так и не удалось... «Курск» был самым молодым из атомных подводных крейсеров России, а Роман Мартынов — самым молодым членом его экипажа. На похороны земляка пришла вся Ухта. В гроб своему сыну Вера Серафимовна положила его любимую игрушку — плюшевого львенка.

Виктор Сидюхин тоже окончил до службы ПТУ, получил сразу три специальности: тракториста, машиниста и водителя. Вырос в рабочей семье. Родители Виктора всю жизнь проработали на различных стройках, а теперь уже на пенсии. Они вспоминают, что по характеру Витя был спокойным, уравновешанным мальчиком, всегда ладил со сверстниками. По их словам, сын очень гордился службой на «Курске». 

Из письма Алевтины Михайловны: «Витя писал нам, что служит на самой современной и большой лодке, что ему там очень нравится. Мы радовались, что и кормят там хорошо и что дедовщины нет. Очень радовались, что сын в Чечню не попал, а получилось все наоборот... Нашего Вити больше нет. Очень жалко всех ребят. У меня просто сердце разрывается на части...»

Юрий Михайлович и Алевтина Михайловна сразу же выехали в Видяево. Там вместе со всеми до последнего надеялись и верили в спасение сына... На память о военно-морской службе Виктора у родителей осталась лишь одна маленькая фотография, на которой сын изображен в морской форме. Сейчас они хотят ее увеличить. Последнее письмо Вити помечено: «Видяево. 11 августа».

На «Курске» он прослужил всего три месяца. Виктор Сидюхин, как и Роман Мартынов, был турбинистом. Их место по боевому росписанию было в 7-м отсеке. Оба успели перейти оттуда в 9-й и уже там приняли свою мученическую смерть.

Их земляк Александр Халепо родом из маленького поселка Усть-Лыжа Усинского района Коми. Семья большая: три дочки и сын. Отец Валерий Иванович всю жизнь трудился в совхозе, сейчас инвалид. Мама Нина Ивановна работает в местной школе поваром. Жили всегда трудно. Единственная надежда — подсобное хозяйство. Поэтому, когда Саша — первый помощник, охотник и рыболов, ушел в армию, сводить концы с концами стало еще труднее. О службе на флоте, по рассказам его друзей, мечтал и назначению на плавающий «Курск» был несказанно рад. 30 июля 2000 года ему исполнилось 19 лет. А 29 июня он написал свое последнее письмо домой:

«Здравствуйте, мама и папа, а также сестры Вика, Валерия и Таня! На днях сдал последние зачеты. Числа 15 июля мы поплывем в море, дней на 15 — 20. Пишу из наряда. Перед этим всей частью несколько часов ждали делегацию, должен был приехать адмирал Северного флота. Все-таки дождались, приехал всего на 30 минут... Сегодня нам давали деньги — по 80 рублей. Ходил в магазин, хотел купить несколько пар носков и что-нибудь из вещей. Купил вместо этого пакетик семечек и молоко с печеньем. Так захотелось молока, что не удержался... А вечером ходил к заливу. Около берега сидели 10 штук селезней... Ну, вот и все... Хочется домой!»

В момент аварии Саша, скорее всего, находился в 4-м отсеке.

У матроса Алексея Ларионова из далекой Емвы на флоте служили и отец, и старший брат. А потому его можно с полным правом назвать потомственным моряком. Надо ли говорить, что, когда подошло время призыва, флот был самой большой мечтой этого 18-летнего мальчишки. К службе он готовился основательно — был хорошим спортсменом, получил водительские права. После учебного отряда его как одного из лучших определили на «Курск». Этим назначением Леша очень гордился, считая, что ему здорово повезло, хотя по состоянию здоровья он вполне мог бы остаться служить где-нибудь около дома. Мама его Мария Степановна рассказывает, что уже на призывном пунккте он сказал ей:

— На флоте служат настоящие мужчины! Ты еще будешь мной гордиться!

Тогда мама видела своего сына в последний раз. Леша Ларионов не прослужил и года. 5 июля 2000 года ему исполнилось 19. В день рождения мама вызвала сына на переговоры. Материнское сердце не выдержало, и, разговаривая с Лешей, она расплакалась. А он все успокаивал ее по телефону: «Не плачь, мамуля! У меня все нормально, скоро идем в море!»