В глазах шведов ожила надежда. Первым в бой кинулся Свенсен. Выпив рюмку, почувствовал облегчение. «А как же Полтава?» - спросили глазами Юхансен и Петерсен. Свенсен малодушно махнул рукой и впился зубами в сочный кусок шашлыка. Друзья последовали его примеру.

За приятной беседой пробежало пару часов. Возле невысокого заборчика, увитого плющом, остановился черный «Опель омега» и коротко бибикнул. Человек с галстуком от Армани поднял пиджак, вытер им рот, попрощался со всеми, а шведам сказал:

- Мы не успели раззнакомиться, но не беда. В пятницу жду вас у себя в гараже. Разговор есть. Угощать буду копчеными угрями - в четверг получаю передачу из Клайпеды.

Свенсен развел руками.

- Мы завтра уезжаем в Полтаву.

- Я так не думаю, - отрезал лысый. - До пятницы!

Он пошел к машине. Возле машины, обернувшись, всем помахал.

Сел и уехал.

- Кто это? - спросил Свенсен Арнольда.

- Редактор гламурного женского журнала Иван Викторович Хоменко. В детстве его звали Хунькой. Впрочем, близкие друзья и сейчас так зовут.

Хунька

Раннее детство этого героя покрыто туманом. Во всяком случае, его биографы об этом периоде ничего не знают. В детском саду он со всеми детьми мирно распевал песни на утренниках. А на Новый год выступал в костюме фонарика.

Призвание - быть хулиганом - раскрылось позже, в четвертом классе. Во двор, где жил Хунька, привезли машину дров. Их предстояло распилить, поколоть и спрятать на зиму в сарай. Дрова лежали и ждали, придумает он что-нибудь или нет. И он придумал. Пригласив своих дружбанов Графа и Коку, Хунька явил им план. Друзья уперли полено, напоминавшие огромную букву игрек, затащили его на пустырь, находившийся по соседству с домом, и врыли полено в землю. Основание залили раствором бетона, украденным на стройке. Пока раствор стыл, мальчишки стащили у Кокиного соседа мотоциклетную камеру и, расчленив ее, соорудили гигантскую рогатку. Провели испытание. Конструкция показала хорошие баллистические характеристики.

Вечерело. Троица собрала соседских пацанов. Пришли Петька, Карась и Пашка. Нашли самый большой булыжник и всем кодлом оттянули резину. Потом по команде Графа (он был техническим директором, так как был старше остальных на два года) отпустили камень. Он со свистом перелетел Хунькин двор и мгновенно скрылся из виду. Пацаны поздравляли друг друга с большой удачей, радовались почину. «Заряжай второй», - скомандовал артиллерист Хунька. Но умный и осторожный Петька предложил пойти по- смотреть, куда упал первый снаряд.

- А точно, пошли, глянем.

На улице увидели быстро растущую толпу,

- Что случилось? - спросил Хунька у зевак.

- Камень с неба упал, - ответила интеллигентного вида женщина. - Просто литоболия какая-то.

Другая женщина с двумя авоськами вздохнула и сказала, что скоро будет конец света.

Хунька радостно объявил:

- Я даже знаю, с какой стороны он падал.

И тут же получил подсрачник. Граф незаметно показал ему кулак и покрутил пальцем у виска.

Посреди улицы стоял «Москвич-408» с вмятой крышей. Водитель обнимал большой булыжник, прижимая его к груди. Милиционер вел допрос.

- Думаю, это метеорит, потрогайте, какой горячий. Видно, раскалился о верхние слои атмосферы. Ах ты, космический бродяга, - поглаживая шершавый бок пришельца, приговаривал владелец изуродованного «Москвича».

Пацаны тихо ржали.

- Завтра поеду в Киев и сдам в Академию наук, - бубнил начитавшийся научных журналов водитель-романтик.

- Заодно и голову проверь в Киеве, - тихо предложил ему Граф.

Милиционер с сомнением посмотрел на каменюку. Он был согласен с Графом, хотя и не слыхал его комментария.

- Пацаны, стрельбы отменяются, эту хреновину нужно уничтожить, - скомандовал на пустыре Граф.

- Чего вдруг? - удивился Хунька.

- Того, - объяснил Граф, - опасно. Вам хорошо, вы малые, а мне в тюрьму неохота.

Рассказ Арнольда Израилевича шведы слушали внимательно. А Свенсен даже записывал на диктофон.

- Еще несколько козырных историй поведал мне Данилыч, бывший сторож долгостроя, возводившегося возле Хунькиного двора, - продолжил Арнольд.

Данилыч был человеком маленьким, к тому же частое заглядывание в стакан создавало ему массу проблем с окружавшим миром и особенно с супругой. Его жена - инвалид второй группы, рослая румяная женщина, работала уборщицей в небольшом гастрономе. Бойкая и общительная она не пропускала ни одного скандала. Ей скучно было махать веником, поэтому с удовольствием помогала продавцам, грузчикам и покупателям. Однажды взялась доставить на дальний лоток мешок риса. Положив мешок на плечо, жена Данилыча шла на точку, внимательно осматривая местность. Возле бочки с пивом увидала своего подорванного мерина. «Атас, Данилыч, твой тиранозавр!» Данилыч тревожно завертел головой, но было поздно.

Жена, ведомая праведным чувством гнева и мести - все люди работают, а этот пиво пьет - навернула его мешком. Имея такую же массу, как мешок (шестьдесят килограммов), Данилыч влип в товарища. Тот - в другого. Они падали как домино. Потом все вместе повалили продавщицу пива. От удара мешок треснул. Рис высыпался на землю. Это очень разозлило жену Данилыча. Она буквально вышла из себя. Обхватив колесо и покраснев от натуги, перевернула бочку на бок. Пиво бурным потоком покинуло емкость. За ее действиями с ужасом наблюдали не успевшие опохмелиться местные синяки.

- Вот вам пиво, - показала она всем мичуринскую дулю.

Когда жену грузили в милицейский бобик, она крикнула Данилычу: «Домой не приходи, убью!»

И Данилыч в тот же вечер устроился сторожем на стройку. Так как очень боялся находиться ночью в одном пространстве со своей супругой.

До его знакомства с Хунькой оставалось 24 часа.

На стройке ему выдали комнатку, в ней было все, что нужно для жизни: умывальник, огрызок зеркала, табурет, стол, топчан, радиоточка. Вот она - спокойная, беззаботная жизнь. Мирно тикали ходики.

Он даже успел прочитать семь страниц книги Юрия Дольд-Михайлика «И один в поле воин». Дверь открылась, в комнату вошли три пацана, по виду школьники старших классов.

- Пришли знакомиться, - сказал старший. - Это наша территория, и мы должны знать, кто на ней трудится. Я Граф, это Хунька, это Кока.

Данилыч вяло пожал непрошенным гостям руки. Знакомство решили продолжить за вином. Граф скачал три рубля со сторожа, и троица исчезла. Вернулись с пятью пузырями и продолжили. Пока их не было, Данилыч нарисовал шариковой ручкой на пальцах перстни, символизировавшие двадцать лет, проведенные на зоне. А на пальцах левой руки вывел свое имя - Ваня. Он решил сыграть роль авторитетного зека, полагая, что это отпугнет малолеток. Интуиция подсказывала - спокойной жизни пришел конец. После первого стакана Данилыч понял - интуиция его не обманула.

Осталось выбрать, чего больше бояться - жены или малолетних хулиганов. Его «татуировки» привели к абсолютно противоположному результату. Юная шпана не вылезала из его каптерки - прогуливала уроки, резалась в карты, бухала винчик и требовала рассказов из жизни зоны. Данилыч тяготился уважением подростков, но было поздно, поделать уже он ничего не мог и вынужден был разыгрывать роль блатного дальше.

Он уже пересказал по памяти все виденные фильмы на ментовскую тему и чувствовал, что репертуар заканчивается. Вернувшись после осмотра вверенного ему для охраны объекта, с которого он продал три кубометра досок, Данилыч с грустью заметил увеличение поголовья хулиганов.

- Данилычу привет, - закричали пацаны.

- Приветули варкутули, - прохрипел сторож. - Это шо тут за кильдым?

Новенькие замолкали с восхищением глядя на него.

- Халды-балды развели, - Данилович, воспользовавшись паузой, решил поддержать реноме. Поднял с пола веник и расчесал им остатки волос, любуясь в маленькое зеркальце на произведенный эффект. Пацаны с уважением следили за его действиями. Хунька восхищенно прошептал: «Какой человек!» И твердо решил: «Пару лет еще потрусь дома. А потом, конечно, нужно садиться, без зоны никак низзя».