Возвратились Абхар и его люди. Они несли три головы, но не те, которые я больше всего хотел видеть. Вместе мы поели и попили, используя запасы, найденные на корабле. Тогда я сказал ему:

— Вот, Абхар, видишь эти два мешка, опечатанные императорской печатью. Это — сокровища, которые казначей Теофилус и его отец украли у императора, но мне было приказано не возвращаться без головы казначея. Поэтому сделаем так. Мы с сыном подни­мемся вверх по реке и станем искать казначея, хотя бы даже в Киеве. С нами пойдут и двое твоих людей, добровольцы. А ты с остальными людьми возвращайся на корабль с этими деньгами и прикажи кормчему везти тебя в Миклагард. Мы четверо вернемся сами, когда выполним задание.

Так сказал я, а Абхар кивнул и взвесил мешки на руке. Он поговорил со своими людьми, и двое хазар вызвались идти с нами. Абхар и остальные ушли с серебром, и я был рад, что до сих пор все шло хорошо. Двое лучников были мне нужны, чтобы помочь в по­исках лодки не столкнуться с грабителями или даже с казначеем, если ему удалось собрать своих людей. Я подумал, что он будет продолжать спасаться от нас, но я ошибался.

Мы устали, и в эту ночь я первым встал на вахту. Потом я приказал одному из хазар сменить меня, но он заснул, вероятно для того, чтобы наша роковая судьба могла свершиться. Потому что ночью, когда мы все спали на корабле, казначей вместе с отцом и четырьмя людьми, которые у него еще оставались, неожиданно напал на нас. Я проснулся от шума, когда кто-то поскользнулся, и вскочил на ноги с мечом в руке. Двое прыгнули на меня, и когда я встретил их, то увидел, что казначей свалил одного из хазар и напал на Хальвдана, взмахнув мечом над его головой. Хальвдан, по-видимому, крепко спал, потому что едва мог вытащить меч. Я бы отдал все золото и свою жизнь, чтобы успеть встать между ними. Люди, на­павшие на меня, упали замертво, но я даже не заме­тил, как они упали, потому что, когда я обернулся к Казначею, Хальвдан уже лежал у его ног. Я ударил, держа меч двумя руками. Это был мой последний удар в жизни, и самый лучший. Меч пробил его шлем и расколол череп так глубоко, что я увидел, как его зубы свалились в горло. Но когда его постигла смерть, его меч попал мне в глаз. Я упал на землю и знал, что умру, но эта мысль не тревожила меня, потому что ядумал: «Хальвдан мертв, я отомстил за него, все кон­чено».

Рассказ утомляет меня, да и рассказывать осталось не много. Следующее, что я почувствовал, было то, что я лежу связанный, а меченосец Захариас сидит рядом и смеется каким-то нечеловеческим смехом. Он рас­сказал, как я буду изувечен, и много расспрашивал о золоте. Я плюнул ему в лицо и велел показать уши. У него оставался один человек, они вместе отрубили мне руку и разогрели масло с корабля, чтобы окунуть туда обрубок, чтобы я не умер слишком быстро. Но он пообещал мне быструю смерть, если я покажу ему, где золото. Я не согласился. Я не боялся боли, потому что душа моя была мертва. Я сказал ему, что золото уже на пути к императору, и он поверил мне. Больше мы не разговаривали.

Затем я услышал вскрик, какой-то человек захны­кал, закашлялся, потом замолчал. Потом я лежал в лодке, которую волокли по земле. Мне дали попить, и больше я ничего не помню. После этого лодка плыла по воде, и мне казалось, что я умер. Человек, сидев­ший на веслах, много говорил, и я понял кое-что из его слов. Это был второй хазар. Он свистел и напевал, и был очень весел. Когда на нас напали, он побежал на мой корабль, но его уже не было. Поэтому он вернул­ся, подобрался к людям, которые занимались мной, и обоих убил стрелами. Зачем ему было спасать то, что от меня осталось, я не знал, может быть, просто был хороший человек, какие часто встречаются среди ха­зар. Двое бедных крестьян приплыли с другого берега, чтобы грабить мертвецов, и он отдал им корабль каз­начея со всем содержимым с условием, что они отда­дут ему свою маленькую лодку и помогут перенести меня через волок. Так это и произошло. Я знаю только то, что он рассказал.

Он все время смеялся и радовался своей удаче, потому что на теле казначея и его отца он обнаружил много золота и серебра, а доспехи и оружие, которые он у них забрал, были самой лучшей работы. На трупах других людей он также нашел много золота и драгоценных камней, он также снял большое золотое кольцо с пальца моего сына. Теперь он хотел, как он поведал мне, купить в Киеве лошадей и одну-двух женщин, после чего вернуться на родину богатым человеком, в доспехах. Пока он все это рассказывал, он заботился обо мне изо всех сил. Я хотел перегнуть­ся через борт лодки и утонуть, но был слишком слаб для этого.

Он знал, что я хочу ехать в Киев, и когда мы достигли города, он передал меня каким-то монахам. Яхотел наградить его серебром, потому что он не тронул моего пояса, но он не взял. Он сказал, что у него и так достаточно, и к тому же он завоевал рас­положение Бога за такое отношение ко мне.

Я оставался у монахов, окруженный их заботой, до тех пор, пока, наконец, мне не стало лучше, и я вновь не стал думать о золоте. Потом люди с севера посе­тили монахов и задавали мне вопросы. Они поняли, что я хочу вернуться домой и узнали, что у меня есть, чем им заплатить. Так я поднимался по реке, меня передавали с одного корабля на другой, пока, наконец, я не попал на корабль готландцев, где встретил Орма.

Все это время меня мучила мысль, что я никогда не смогу никому рассказать о Болгарском золоте и о том, где оно лежит, даже если я каким-то чудом попаду домой к своим родным. Но теперь, благодаря твоей смекалке, священник, я рассказал все и могу умереть счастливым.

Что касается золота, то пусть Орм поступает так, как сочтет нужным. Это — огромные сокровища, до­статочные для многих людей, и никто не может ска­зать, сколько стоит такое количество золота и сколько крови пролито из-за него. Оно лежит на том месте, о котором я говорил, и тому, кто знает это место, будет нетрудно найти его. Неподалеку, кроме того, есть еще отметка, указывающая на это место, кости, теперь уже совсем обглоданные воронами, казначея Теофилуса и меченосца Захариаса — чтоб их душам бродить без пристанища до скончания века — и моего сына Хальвдана, чтоб Господь смилостивился над его душой.

Как только они узнали о золоте, Орм послал чело­чка с сообщением для Токе.

— Скажи ему,— сказал он,— что дело касается путешествия за сокровищами в Восточную Страну, что его советами в данном деле я дорожу больше всего и что было бы хорошо, если бы он побыстрее приехал сюда.

Токе не надо было долго уговаривать, и еще до того как Аре и священник закончили рассказывать исто­рию, он прибыл в Гренинг, стремясь узнать, что про­изошло. После того как его встретили и угостили пивом, он сказал:

Орм ответил более трезво:

— Но сокровища такие, что их трудно себе пред­ставить,— добавил он,— и мне никогда так не требо­вался совет, как в этом деле. Йива не советует мне, она говорит, что я должен в этом деле решать сам, а она не каждый день так говорит. Поэтому я прошу тебя посоветовать мне, что делать. Здесь же ты видишь Олофа Синицу, который сам бывал в Восточной Стра­не, и который обладает большой мудростью. Три го­ловы лучше, чем две, когда решается такое важное дело, как это.