Замечательна глубина сочувствия гренландцев. Коллектив стойбища чувствовал себя единым социальным телом в значительно большей степени, чем европейская сельская община. Если, например, один эскимос плакал (причина здесь могла быть и не очень глубокой), то вскоре начинали вытирать слезы и его соседи.
Давно и справедливо замечено, что лучших спутников, чем эскимосы, в путешествиях по ледяным пустыням Арктики не найти. Их отличают верность, самопожертвование, заботливость, готовность помочь новичку.
В традиционном эскимосском обществе смерть вызывала гораздо менее заметное потрясение, чем теперь. Ее значимость оценивалась совсем иными мерками. Возможно, причиной этому была частота, "обыкновенность" смерти в жизни охотничьих племен. В настоящее время положение значительно изменилось. Сейчас не убивают новорожденных девочек, не оставляют умирать от голода стариков, так как исчезла необходимость регулирования полового состава племен с целью сокращения его численности, исчезла угроза голодовок. С другой стороны, участились убийства в нетрезвом состоянии, в драках и т.п. Здесь отчетливо видно разлагающее влияние проникшей западной буржуазной культуры.
Датских специалистов, приезжающих на остров с семьями в командировку, а также местных датчан насчитывается около 10 тыс. Срок их пребывания в Гренландии сильно колеблется - от 3 месяцев (их здесь называют не очень уважительно "соммерданскере", т.е. "летние датчане") до десятков лет. Постоянно живущие на острове датчане заняты во всех областях производства, они принимают также участие в научной и культурной жизни острова. Многие из них - специалисты с высшим образованием, значительную часть составляют техники и высококвалифицированные рабочие.
Обе этнические группы находятся в непосредственном контакте, нередки смешанные браки (ни для Гренландии, ни для Скандинавских стран в целом расовые предрассудки не характерны), причем браки эти заключаются как в Гренландии, так и в Дании, где постоянно находится значительное число эскимосов (учащиеся профтехучилищ, студенты и др.). Эскимосский язык стал официальным (наравне с датским) в Гренландии задолго до получения ею статуса самоуправления, что же касается прессы и литературы, то и в колониальную эпоху количество изданий на эскимосском языке превосходило число датских изданий. Из местных газет ни одна не издавалась исключительно на датском языке, а некоторые из них выходили только на эскимосском.
Незнание датскими специалистами эскимосского языка всегда порождало большие и малые проблемы в производственной и культурной областях, более всего - в деле просвещения. Многие датские педагоги и миссионеры, пытавшиеся в краткий срок изучить эскимосский язык в степени, достаточной для общения, убеждались, один за другим, в утопичности своих планов. Причем дело было не в отсутствии настойчивости или способностей у датчан, но в редкой трудности эскимосского языка.
Язык этот, вернее западногренландский его диалект (на котором говорит подавляющее число гренландцев), до сих пор не отнесен ни к одной известной науке языковой группе, хотя одни исследователи утверждают, что находят отдельные соответствия ему в уральско-угорских праязыках, другие - в языке индейцев квакиутл. Особенность, более всего поражающая приступающих к изучению эскимосского языка, - его полисинтетичность, позволяющая отдельным самостоятельным и полусамостоятельным морфемам сливаться в слова, иногда достигающие удивительных размеров. Каждая часть такого слова придает ему дополнительное значение или оттенок, так что в целом оно вполне может заменить простое, а иногда и сложнораспространенное предложение русского языка. Понять смысл нелегко, хотя система его построения достаточно ясна: вначале идет корень, затем - различные дополнения, объясняющие степень, способ движения, направления. Вот пример такого слова: "окалокатигиниарумагалуарпавкит". Подстрочный перевод его ("язык-использовать-вместе-для-стремиться-к-хотеть-весьма-делать-я-тебя") мало что объясняет европейцу, вместе с тем смысл слова весьма несложен: "Я бы хотел поговорить с тобой".
Не менее труден перевод с русского на эскимосский. Даже самые простые предложения переводятся весьма непривычным для нас образом. Например, предложение "Женщина видит пса", переведенное дословно, вряд ли будет понятно гренландцам, на классическом же эскимосском оно прозвучит как "Арнапкингмектакува", буквально: "Что касается женщины - пес - его очевидность для нее".
Морфология эскимосского языка не легче синтаксиса. Значение существительных конкретизировано до крайних пределов. Для эскимосов не бывает просто "снега": ведь снег летящий, лежащий, тающий, спрессованный, вырезанный в форме кирпича и т.д. - совершенно разные вещи, поэтому они и обозначаются разными словами, которых так же много, как и состояний снега. Это относится и ко всем остальным понятиям вещного мира. Конкретизация их наименований позволила лингвисту О. Есперсену заметить, что эскимосский так же отличается от европейских языков, как иероглифическое письмо - от современного "универсального" алфавита, 25-30 знаками которого можно запечатлеть многие тысячи слов.
Сложность словообразования в эскимосском языке усугубляется поразительно развитой системой суффиксов. Если, например, к русскому слову "дом" можно присоединить не более 8-10 суффиксов, то эскимосское "иглу", по наблюдениям Ринка, может "принять" до 80 суффиксов, каждый из которых придает слову новое значение. При этом каждое из 80 новых слов также может меняться с включением в себя 61 полусамостоятельной части слова, каждое из новообразований способно при помощи суффиксов превратиться в еще 70 новых слов, принимающих в свою очередь до 8 смысловых частиц каждое. Процитируем датского эскимолога О. Бугге: "Европеец, если только он не знал эскимосского с детства, не в состоянии выучиться говорить на нем бегло и правильно... ибо мозг его мыслит не по-эскимосски".
Наконец, крупнейшей препоной для активного использования эскимосского языка в сферах производства, науки и т.д. является архаичность его грамматики и лексики, отсутствие в нем абстрактных понятий. В настоящее время европейские термины активно заимствуются, и вполне возможно, что эскимосский займет должное место в ряду современных языков. Как говорит датский лингвист Р. Петерсен, "гренландский язык с точки зрения описательности столь же гибок, как латынь, так что решающую роль здесь сыграют исключительно практические факторы". Когда этот процесс завершится - судить трудно, пока же язык совершенно неприспособлен для перевода на него технической или специальной литературы. Попытка перевести конституцию государства также потерпела фиаско - перевод "захлебнулся" в описательных периодах, которые переводчики употребляли вместо отсутствующих в эскимосском понятий. Ими являются не только "бюджет", "закон", "конституция", "парламент", "индустрия", но и "равноправие", "власть", "образование", "выборы", "правительство", "армия" - короче, все слова, все понятия, которые человечество выработало за последние 2-3 тысячи лет. Наиболее реальным и действенным решением острых проблем двуязычия представляется широкое обучение гренландцев датскому языку; основа этой программы была заложена уже в 1950-х годах. Овладевшие датским языком гренландцы могут легко быть приобщены к сокровищам мировой культуры, науки и техники. Этого труднее достичь путем перевода на эскимосский язык и издания необозримого моря современной литературы и наследия минувших веков.
Изучение датского или другого европейского языка стало весьма популярным среди городского населения острова. Знание датского языка не только дает явную и немедленную выгоду в виде работы переводчиком или посредником между датским и эскимосским персоналом на производстве, но и открывает широкие возможности для получения дальнейшего образования в Дании, где эскимосские студенты пользуются рядом льгот. В настоящее время датским языком владеет половина эскимосского населения, число гренландцев, совершенно не знающих датского, упало уже к середине 1970-х годов до 14 %. При этом основную роль в степени знакомства с языком играет место проживания эскимосских семей - в городских поселках людей, не говорящих по-датски, почти нет, в то время как в стойбищах их сохранилось больше. Старики, даже живущие в городах, знают датский хуже молодежи, среди которой практически невозможно встретить эскимоса, не умеющего объясниться с датчанином.