Ибсон молчит, но Мейрель не ждет ответа.

В тоннеле полнейшая тьма. Иду медленно, держась за стену. Не могу понять: как оказался здесь и кто идет впереди.

— Эй!

— Что?

— Вадим.

— Влипли мы с тобой, лейтенант.

— Где батальон?

— Нет батальона.

Очень долго идем. Болит голова, хочется пить. Выходим из тоннеля. Вся платформа на станции занята солдатами. Нам протягивают руки, помогая подняться. Садимся с Вадимом на пол, облокачиваемся на спины друг друга. Я засыпаю. Во сне вижу забитую сидящими и лежащими солдатами платформу, слышу их приглушенный говор. Звучит команда. Строимся, спрыгиваем на пути и бежим в тоннель. На следующей станции поднимаемся на поверхность. Ночь. Улицы и дома не освещены. Нам в глаза бьют прожектора.

— Танки!

Недалеко грохочет взрыв и осыпает нас кусками асфальта. Падаю навзничь. Сверху падает Вадим. Из его рта течет кровь прямо мне в лицо. Перекатываюсь на живот, ползу и тащу Вадима к ближайшей стене. Вокруг творится невообразимое: из подземки густой толпой выбегают солдаты, падают, разбегаются, кричат. Танк подходит ближе, перестает стрелять. Открывается люк, вылезает офицер с мегафоном:

— Спокойно! Слушать мою команду: строиться по-ротно!

Иду в строй.

— Офицеры, пять шагов вперед!

Срываю с себя нашивки. К танку подходит высокий полковник. Офицер спрыгивает с машины, это майор. Они коротко говорят и полковник забирается в люк. Майор идет к нам:

— Солдаты и сержанты! Вас ввели в заблуждение. Вами командовали гражданские личности, назначенные правительством. Эти дилетанты чуть не погубили армию. Теперь власть в руках генерала Мейреля. Мы все знаем этого доблестного солдата, он приведет нас к победе.

Подъезжает санитарная машина. Медбратья собирают раненых. Нас уводят. Долго ведут по ночным улицам. Большой железнодорожный пакгауз, набитый солдатами. Опускаюсь на цементный пол.

— Андрей!

Не верю глазам: передо мной на корточках сидит Леонид Заяц — человек, с которым родились в одном дворе и десять лет просидели за одной партой.

— Я знал, что увижу тебя здесь, — улыбается Заяц, — ты весь в крови.

— Это чужая кровь.

— Я шоферю. Вчера утром нас подняли и отправили грузовики в Эдуард. А на въезде в город мы встретились с танками.

— Ясно.

— Бардак: машины сожгли. Зачем?… Говорят, формируют Центральную группу войск, нас отправят туда.

Я молчу. Леонид нереален и далек, как Москва и наше детство. Зачем он здесь? Он похож на сон.

— Предъявите документы, — надо мной стоит сержант с двумя бойцами.

Мельком глянув в карточку, кладет ее в карман:

— Вставайте.

Стою перед столом, за которым сидит уставший капитан лет тридцати. Он смотрит в мою карточку, я смотрю на его седую голову.

— Лейтенант Сысоин, — говорит с явным немецким акцентом, — вы подняли оружие против Военного Совета. Это непростительно для профессионального офицера, — он выжидательно смотрит на меня, но я не реагирую, — именем Военного трибунала вы разжалываетесь в рядовые.

Капитан красной ручкой вычеркивает в карточке слово «лейтенант», размашисто пишет «рядовой», подписывается. Забираю документ и возвращаюсь. Леонида не вижу, но мне все равно. Ложусь на пол… Звучит команда. Нас строят в колонну по два и гонят к составу обшарпанных пригородных вагонов. Занимаю место у окна на жесткой скамье. Напротив пристраивается немолодой солдат, улыбается мне:

— Меня зовут Томас.

Я засыпаю сидя, уткнувшись лбом в стекло…

Интерлог

Ибсон решился на авантюру: оставил самолет в Спрингфилде, пересел на БТР и поехал на север. В районе города Ролла, на фланге Интерармии идут тяжелые бои. Никакой связи и информации нет больше суток. С Ибсоном только три машины охраны. Маленькая колонна командующего быстро движется по пустому шоссе. По краям мелькает мирный пейзаж. Ибсон смотрит в узкую прорезь на север, слышит мощную канонаду. Пустая дорога тревожит и успокаивает. За спиной Ибсона непрерывно набирает цифры на телефоне Кром.

— Нашел кого-нибудь, Крис, — Ибсон не оборачивается.

— Все молчат.

Спина Ибсона напряжена. Из открытого люка вниз соскальзывает капитан с биноклем в руках:

— Навстречу движется колонна грузовиков, — кричит он.

БТРы Ибсона разворачиваются и перегораживают шоссе. Капитан выпрыгивает и бежит навстречу колонне. Ибсон наблюдает как он говорит с шофером первого грузовика. Через минуту подъезжает джип. Ибсон протаскивает через люк крупный торс, медленно идет к голове колонны. Майор, вылезший из джипа, его узнает, вытягивается. Он комичен и растерян:

— Майор Брант, сэр.

— Почему я вижу вас здесь, майор?

— Дивизия Фишера окружена. Резервный батальон дивизии под моим командованием отступает на новые позиции.

— Это какие еще позиции?

— У противника большая оперативная свобода маневра. Я пытаюсь соединиться с другими частями армии.

— Поворачивайте колонну обратно, — Ибсон хочет ударить майора.

— Но дивизия уже не существует…

— Выполняйте! — Ибсон отворачивается от майора, наблюдает за разворачивающимися грузовиками, — капитан, пошлите один БТР вперед.

Из одного грузовика за Ибсоном пристально наблюдает солдат. Фред не обращает на него внимания, он мучительно думает о том, что происходит впереди. Может, они уже проскочили в тылы Освободительных армий? От этой мысли у него холодеет спина.

— Крис! Вызови прямо сюда самолет.

Солдат выпрыгивает из грузовика, направляется к Ибсону, на ходу оправляя форму. Капитан останавливает его в пяти шагах. Солдат отдает честь. Ибсон его не замечает. Тогда солдат подает голос:

— Фред, здравствуй…

Ибсон поворачивает голову, молча смотрит. Его лицо похудело и обострилось, глаза глубоко запали. Внутри их — тяжелая пустота. Он смотрит сквозь Сысоина на дорогу, где разворачиваются грузовики.

— Я не застал тебя в Эдуарде, Фред. Пришлось таскать дискету с собой, — Сысоин вытаскивает из нагрудного кармана маленький пакет, протягивает Ибсону, делает три шага вперед.

— Ты — рядовой? — Ибсон берет пакет.

— Да. Попал в переделку в Эдуарде.

Ибсон отворачивается. Сысоин стоит рядом, смотрит на его профиль. В Нью-Йорке он знал другого Ибсона — надо уходить. Вытягивается, отдает честь, по-строевому разворачивается.

— Эндрю.

— Да?

— Оставайся, поедешь со мной. Есть работа.

Сысоин чувствует как ослабевает и совсем исчезает, пронзившая его насквозь струна…

11

Мейрель взбешен. Он долго молчит, в упор разглядывает нахохлившегося Ибсона. За окном штаба Южной группы войск идет дождь. Сгущаются сумерки.

— Если ты позволишь себе еще подобные выходки, будешь отвечать перед трибуналом, — цедит сквозь зубы Мейрель и выключает монитор.

Ибсон отворачивается от компьютера и идет к окну. Его штаб — в безымянном пригороде Оклахома-Сити. Сразу за мотелем напротив тянется бесконечная осенняя прерия. Ибсон чувствует себя беззащитным. Он всматривается в мутное окно. В дверь заглядывает майор Кром:

— Сэр, звонок из Нью-Йорка, — протягивает Ибсону телефон.

— Спасибо, Крис, вызови майора Гаса.

— Привет от Джошуа, Фредди, — шелестит в трубке далекий шепот…

Дверь распахивается пинком, за ней скалит зубы Влад Гас:

— Подъем!

Лейтенанты бегом строятся вдоль стенки, я встаю с кровати. Гас смеющимися глазами осматривает восьмерку рослых практикантов из Рязанского училища — свое детище — разведывательно-диверсионную группу «Русь».

— Поздравляю, ребята! Через 15 минут вылетаем на боевую операцию. Полностью экипироваться.

Все, мой двухнедельный курорт закончился.

Глубокая ночь. Мы бежим к старенькому «Блэк Хоку», быстро загружаемся, взлетаем.

— Куда?! — кричу Гасу.

— К полковнику Харрисону! — скалится он в ответ, — Ибсон хулиганит!