— Кто знает тех, кто сидел рядом с ним?
— Видел я их тут пару раз, — неуверенным тоном припомнил одни из завсегдатаев, с круглым, «пивным» животом. — Они вот так же все с Ванькой сидели.
— А номер машины никто не запомнил? Марку?
— А что там запоминать? «Бумер», цвет темно-синий, номер три семерки, регион наш, московский, — хмыкнул худощавый сосед пивного дяденьки.
— Точно?
— Как в аптеке. Этот «бумер» мне все глаза намозолил. Я еще подумал, что такое, как я пиво иду пить, так он тут стоит.
— И часто вы тут пиво пьете? — спросил Олег.
— Да нет, я ж проводник. Как уеду в дальний рейс, так через неделю приезжаю. Отосплюсь, и сразу в «Жигули». Люблю я пиво.
Тут подъехала «скорая», Ваньку начали грузить в машину. Котелевский уехал с ним, толпа рассосалась, а Ведяхин начал более тщательно допрашивать проводника.
— Ну-ка, припомните тогда, когда вы бывали в баре, по каким числам? График то свой вы должны помнить.
— Ну да, конечно.
Подняв голову вверх, проводник начал вспоминать даты, которые записывал не только Ведяхин, но и Самойленко.
— Ну вот, уже можно подбить бабки. В эти дни он передавал им ключи, а на следующий день происходил кражи, — довольным тоном заявил он после окончания импровизированного допроса. К ним подошел и Николаев.
— Официантка говорит, что они приезжали примерно раз в неделю. Все время сидели вместе с Фомкой, разговаривали. Больше получаса они не задерживались.
Василий показал им дешевенький мобильник.
— Это его, Фомичева. Тут наверняка есть телефон этих чеченцев.
— Почему ты думаешь, что они чеченцы, — спросил Ведяхин, сразу занявшийся изучением телефонной книги мастера по чужим замкам.
— Ну, может и не чеченцы, но очень похожи. «Грачи» какие-то.
Олег, между тем, хмыкнул.
— А тут нет ни одного номера с кавказским именем.
— Ты посмотри последний звонок, — посоветовал Василий. — Один из этих троих был явный славянин.
— А, вот есть! «Николай». Он звонил ему примерно через полчаса, как мы пришли к армянам.
— Нужно попробовать узнать по номеру телефона, кто покупал его, — предложил Василий.
— Да, это точно. Поехали в управление.
— Стой, а пиво?
Но, вот этого счастья им было испытать не дано. За время этой шумихи десять бутылок пива, оставленные на столе Василием, растворились без осадка.
— Жулье! — подвел итог Ведяхин. — Моргнуть не успеешь, последнюю рубаху снимут.
ГЛАВА 16
Заправляла всеми приготовлениями к банкету невысокая, черноволосая девушка в кремовом платье. Именно она, увидев пришедших, столь радостно махала рукой.
— Ольга! Иди сюда!
Они спустились вниз, и Юрий по легкой вибрации под ногами понял, что платформа на самом деле, это какой-то понтон, обитый сверху деревом. После того, как девушки расцеловались, Малиновская представила сокурснице Астафьева.
— Мой муж, Юрий. Ты все про него знаешь, вот, можешь полюбоваться.
Юрий в этот момент и сам почувствовал себя не то породистым жеребцом на аукционе арабских шейхов, не то каким-то бриллиантовым колье, впервые выставленным на показ жадному племени американских миллиардерш.
— Очень приятно, Юля, — каким-то сломленным голосом представилась хозяйка бала, буквально пожирая гостя черными глазами. Самое ужасное, что она была абсолютно не во вкусе Астафьева. Во-первых, в ней хорошо чувствовалась ее еврейская порода. Черные волосы, маленький, неразвитый подбородок, чересчур большой рот, с массивными губами. Нос так же страдал излишками размеров, хотя Ольга и поведала ему, что хозяйка недавно уменьшила его размер. Что было хорошо, это глаза, большие, темные, красивой формы. Вместе с белоснежной улыбкой это придавало ей хоть какое-то очарование. Может, поэтому Юлия беспрерывно улыбалась. Впрочем, фигурка у ней была неплохая.
Но, этикет есть этикет, даже если хозяйка была чистокровной кобылой в преклонном возрасте, ей бы пришлось оказывать все знаки уважения. Юрий был джентльмен, и он галантно приложился к ручке хозяйке банкета.
— Так же очень приятно, — пробормотал он. Между тем Юлия повела их куда-то в сторону, к человеку, который, сидя за столиком, сосредоточенно читал газету на английском языке.
— Олег, познакомься с моими друзьями. Это Ольга, мы с ней учились вместе в Железногорске, я тебе про нее сколько раз рассказывала, а это ее муж.
— Юрий, — представился Астафьев.
Почему-то он думал, что мужик, которого охмурила Юлька, должен быть очень старым, лысым евреем. Но перед ним в кресле сидел симпатичный, полноватый, но еще очень молодой человек его же, примерно, возраста. Русые волосы можно было еще подделать, но светлые глаза и чисто славянские черты лица начисто отрицали какую-нибудь другую, восточную национальность.
— Присаживайтесь, отдохните, — пригласил их Олег, — начало еще не скоро, минут через десять.
— А они успеют? — спросил Юрий, рассматривая суету официантов.
— Да, вполне, это у них тут хорошо отработано.
— Не ваш, случайно, ресторан?
— Нет, но одного моего друга. Нам здесь очень нравиться бывать. Вы, насколько я помню, оба работаете в сфере правопорядка?
— Да, у вас хорошая память.
— Ну, такие люди нам всегда нужны.
Ольга засмеялась.
— Но, мы пока что не достигли больших чинов, так, рядовые работники.
— Ну и что? Сейчас карьеры делаются быстро, было бы желание. Мы ведь скоро и у вас, в Железногорске, собираемся открыть наш второй бутик. Так что, нам такие связи нужны.
Мимо них прошли несколько музыкантов с инструментами наперевес. Через несколько минут тяжело заухал контрабас, зашелестели кисточки ударника, и в хрипловатое пение саксофона вплелся чистый голос вокалистки.
— Олег! — Юлька, стоя у входа платформы, призывно махала мужу рукой. Тот поднялся, и, извинившись, пошел к ней, встречать гостей.
— Хваткий парень, сразу берет быка за рога, — высказался о новом знакомом Юрий.
— Да, видно, что своего он не упустит, — подтвердила и Ольга.
— Ну, что, будем делать карьеру на их деньги? — спросил Астафьев, обнимая Ольгу.
Та насмешливо скривилась.
— Тоже мне, карьерист! Ты скажи спасибо, что я не призналась Юльке, что до сих пор работаю в Кривове. А то б она не то что бы пригласила на банкет, но и вычеркнула мой телефон из своего мобильника. А потом презирала бы меня, как ту нищую в подземном переходе.
— А надо будет ей это сообщить при удобном случае. Посмотреть, выпадут у нее глаза из орбит, или нет?
Ольга исподтишка показала ему кулак.
— И смотри мне, не вздумай ее трахнуть, — добавила она. — Помни, что я теперь на тебя имею все законные права.
— Да что ты говоришь!
Ольга начала злиться. Почему-то это даже нравилось Юрию. У ней в этом состоянии начинали блестеть глаза, и Ольга как-то даже хорошела.
— Нет, Астафьев, я тебя вполне серьезно предупреждаю: лишишь меня последней подруги, и месть моя будет ужасной. И на развод не рассчитывай, будет все гораздо хуже.
Между тем помост начал наполняться людьми. Они были самого разного возраста, разных народностей и вер, но все были изысканно одеты, так что Ольга похвалила себя, что не пожалела денег, и одела мужа так, как подобает этому случаю. А Юрий в это время наблюдал за всеми, приходящими на банкет. Ему частенько приходилось сталкиваться со своими, кривовскими нуворишами, и теперь он старался понять, чем они отличаются от своих московских коллег. Насколько он понял, эти были более ухожены, у них был уже какой-то европейский лоск и шарм. И одежда у них сидела как влитая. Бороды, волосы, усы — все было волосок к волоску, и манеры безупречны до отвращения. Руки дамам они целовали как аристократы в импортных фильмах, и улыбки при этом были безоблачны и ослепительны. Юрий вспомнил, что у него побаливает верхний, левый клык, и решил, что его нужно немедленно лечить, а то пропадет зуб, и в такое общество его уже не пустят.