— Причем тут патриот, — Батов скривился как от уксуса. — Мы теряем на этом десятки миллионов баксов. Нахрен мне это нужно!

В это время дверь открылась, и на пороге возник тот самый седой телохранитель. Он и был начальником охраны супругов Батовых, Юрий уже знал от Олега, что фамилия его Зверев.

— Ну, что хорошего скажешь, майор запаса? — обратился к нему Батов.

— Хорошего мало, — ответил тот, усаживаясь на кресло рядом с Юрием. Тот кивнул ему на столик, богато украшений и закуской и выпивкой, но тот налил себе только минералки. — Похоже, это были два разных покушения.

— Как это? — не понял Юрий.

— Тот снайпер, что убил Витьку, стрелял за триста метров, из припаркованного автомобиля. Машину уже нашли, она конечно, в розыске, украли за два часа до покушения. Это высший класс. Если бы вы его не тормознули, — Зверев повернулся к Астафьеву и ткнул пальцем в сторону Батова, — он бы не промахнулся.

Батов выразительно посмотрел на Астафьева, пьяненько покачиваясь, со значением поднял вверх палец. А седой продолжал.

— А эти два байкера явно родом с Кавказа. Совершенно другой стиль нападения. Одного уже опознали, он въехал на остров две недели назад, из Турции, некто Вахидов. Про того же, что сидел спереди, неизвестно ничего.

— Зато я знаю другое, — решил поделиться своей информацией и Юрий. — Он перед смертью прошептал одно хорошо знакомое мне и тебе, — он кивнул Олегу, — имя — Шах.

Это было как выстрел. Олег откинулся всем телом назад, и начал задыхаться. Он даже начал рвать на груди рубаху. Зверев сразу бросился к входной двери.

— Врача, быстро! — крикнул он в коридор.

Через несколько секунд в номер вбежал личный доктор супругов Батовых. Он тут же вколол Олегу какой-то укол, и тот отключился.

— Приступы начали учащаться, — с озабоченным видом сообщил он Звереву. — Так еще пара шагов, и эпилепсия Олегу гарантирована. Нельзя ему столько пить.

Они втроем перенесли Батова в спальню, и вернулись в зал. Доктор вскоре ушел, а Зверев, наконец-то, позволил себе выпить сто грамм.

— Так это ты и есть, тот самый легендарный Юра? — Спросил он Астафьева. — Рассказами про твои подвиги меня хозяева просто задолбали.

— Выходит я, — признался Астафьев. — Раз так сильно задолбали, то извини.

— Да, ладно, чего там. Ну, что ж, будем еще раз знакомы. Александр Зверев.

Они пожали друг другу руки.

— Юрий Астафьев.

— Что ты скажешь про всю эту фигню? — спросил Зверев, закурив.

— Кто-то заказал Олежку. Такой снайпер дорого стоит. А вот насчет этих двух байкеров, я думаю, ты прав. Слишком поздно они стартовали. У меня даже какое-то предчувствие, что это было скорее по мою душу.

— С чего ты взял? — не понял Зверев.

— К смерти Шаха я причастен больше, чем Олег. Тот его совсем не знал, имя то это услышал от меня. Давай подумаем о том, что сделать для профилактики этой ерунды. Сколько человек тут с Батовым?

— Более двух десятков. Вице-президент, секретари-рефераты, целых трое, два менеджера, они занимаются организацией всяких мероприятий. Потом: врач, водители, личный парикмахер, охрана, пресс-секретарь. Почти все здесь, на этом этаже.

— Личные дела их у тебя?

— Нет. Но в электронном виде можно достать их из Москвы за полчаса. Но стоит ли?

— Стоит, — уверенно ответил Юрий. — Сколько вы еще будете на Кипре?

— Пять дней. Сегодня только первый день конгресса, мы ехали на открытие.

Они обсуждали создавшееся положение до трех ночи, потом Зверев ушел. Юрий откинулся на диван, и тут же провалился в сон.

ГЛАВА 12

"Ночь сегодня хорошая, — подумал Мареш, осматривая затянутое тучами небо, — как раз для моего дела". Одно только вызвало досаду. Когда он выходил из дому с рюкзаком, ему встретилась Лиза Гретхен, пожилая немка проживающая в том же квартале. Она всегда по вечерам гуляла со своим пекинесом.

— Господин провизор, вы, случайно, не в отпуск собрались? — обратилась она к Марешу.

Мареш изобразил свою самую благожелательную улыбку.

— Нет, фрау Гретхен. А что это так вас интересует?

— Ой, мне надо завтра зайти, купить у вас то ваше удивительное средство от головной боли. Оно просто изумительно. Вся моя мигрень проходит, как по волшебству.

— Завтра я буду на месте в девять утра, так что приходите.

Ничего, вроде, страшного, обычное любопытство пожилого человека. Но, как-то не выходила эта бабка из мыслей чеха. Может по тому, что по старой славянской примете, первой встретить женщину отправляясь на рискованное дело — дурная примета.

Вытащив из рюкзачка небольшую «кошку», он раскрутил ее и ловко кинул на крепостную стену. Она зацепилась сразу. Мареш проверил ее на прочность, и начал неторопливо подниматься вверх, опираясь руками на веревку, и перебирая ногами по стене. Получалось это у него с некоторым напряжением, и чех с беспокойством подумал, что начал терять форму.

"Надо ограничить потребление пива двумя литрами в день, — подумал он, а потом решил по-другому. — Нет, лучше записаться в атлетический клуб. Хотя, это будет слишком странно для нелепого чудака, аптечного провизора. Ладно, буду больше плавать".

Спуск со стены с другой стороны был удобен и скор. Мареш еще возблагодарил господа бога, что монашки не держат у себя собак. Не то это считалось грехом, не то просто, надеялись на защиту бога. Столь же ловко Мареш вскарабкался на балкончик второго этажа, благо вся замысловатая архитектура этого монастырского здания была для опытного альпиниста, словно лифт для обычного человека. На то, чтобы открыть дверь, ему потребовалось гораздо больше времени. Оказалось, что в наши времена технического прогресса эта дверь не имела замков, а по-прежнему запиралась, как и в тринадцатом веке, на затвор изнутри. С приглушенными чертыханиями, Марешу пришлось вырезать на стекле круг, потом присоской вынимать его. С его короткими руками он еле дотянулся до затвора, и открыл его с большим трудом. Под арочными сводами тускло горела одна единственная лампочка. Теперь надо было не перепутать кельи. Это должна была быть третья дверь слева. Он тихо нажал на входную, массивную дверь. Вопреки ожиданиям, она не скрипнула. Первое, что он увидел в келье, это большой букет белых лилий в золотистой фольге. Мареш даже улыбнулся, довольный. Этот самый букет Мареш сегодня привез в монастырь, и велел передать его больной женщине, поступившей к ним третьего дня. Затем он быстро поднялся наверх, на гору, нависающую над монастырем. Уже оттуда Мареш с помощью бинокля рассмотрел окно, в котором появился отблеск золотой фольги. Окна монастырского лазарета хоть и были небольшими, но зато все выходили на солнечную сторону.

Осторожно сделав два шага вперед, Мареш остановился, и начал внимательно присматриваться к женщине, лежащей на кровати. Было темно, но основное он рассмотрел. Да, похоже, монашки его не обманули, передали цветы по назначению. Вряд ли кто из них посмел так сильно выкрасить волосы в белый цвет. Между тем женщина на кровати простонала, и, пробормотав что-то невразумительное, перевернулась лицом в подушку. Именно в затылок женщине Мареш привычно влепил две пули, примерно в сантиметре друг от друга. Сунув пистолет в свою универсальную сбрую, чех осторожно выглянул в коридор, потом вышел, прикрыл дверь, и тем же путем выбрался наружу.

"На удивление все так хорошо произошло, — подумал он, трогая машину с места, — всегда бы так".

Пробуждение Астафьева в это утро совпало с возрастающим половым возбуждением, и причину этого Юрий понял, чуть приподняв голову. Ниже его пояса виднелся клубок длинных, черных, равномерно двигающихся волос.

"Юлька! — с досадой понял Юрий. — Как там говорил ее муж: знатная минетчица российской федерации. Вот ненасытная баба, так ведь и подведет под монастырь!"

В прошлую их встречу, в Москве, она уже вот так же подловила Астафьева именно в тот момент, когда он не мог сопротивляться, и, почти что, изнасиловала Юрия, правда, к общему их удовольствию.