Ту часть описания, где сообщается, как призвать дух Моргота в наш мир, я сжег, чтобы никто не совершил опрометчивого поступка, расплатой за который будет гибель мира. Я пишу это письмо, потому что уверен, что книги не позволят мне уйти. Если тот, кто прочтет эти строки, будет обладать достаточной силой воли, пусть уничтожит их и разрушит Шепчущую башню на острове Тол-Фалас, чтобы предотвратить возвращение Черного врага в Арду…»

— Он не вернулся, значит, книги стали причиной его гибели, — Горделия смахнула слезы. — Мы сделаем то, что не удалось Аргуину. Лидия, в этом письме есть три заклинания на языке врага, запомни их. Для нас с принцессой это не составит труда, а тебе надо поторопиться, у нас уже нет времени.

— Я выучу! — с жаром воскликнула Лидия. — Мне кажется, что нашей ненависти хватит, чтобы вышвырнуть Ярона не только в мир неприкаянных духов, но и куда-нибудь подальше.

— Дальше не понадобится, — одобрила ее рвение Горделия.

— Меня беспокоит другое, — нахмурилась принцесса, — как мы сможем завлечь его в круг? Ярон проницателен, и не позволит нам даже приблизиться к нему.

— На него подействуют эти камушки, — торжествующе улыбнулась Горделия и показала принцессе четки. — С помощью этих кристаллов можно с легкостью подчинить волю обычных людей. Ярон сильнее их, и его воля противостоит их воздействию. Но и он испытывает боль, когда удается обратить энергию камней против него. А боль он переносит плохо и не сможет нападать, если она нахлынет на него, вопьется в него острыми иглами, стиснет голову. Это я беру на себя: с четками надо уметь обращаться.

— В ваших способах борьбы, люди-птицы, есть что-то нечестное! — заметила принцесса.

— А что, вспарывать животы и перерезать горло противникам честнее? — возмутилась Горделия. — Неужели это так тебя волнует?

— В данном случае нисколько, — призналась Мириэль, — какое счастье, что у нас есть такое оружие!

— Тогда поднимемся наверх, — приказала Горделия, — пусть Ярон не думает, что мы от него прячемся. Там просторнее, а чтобы осуществить наш план, нужно обширное пространство. Лидия, ты готова?

Лидия без запинки выпалила все три заклинания. Заговорщицы выбрались из каморки Горделии и поспешили наверх по темным лестницам. «Неужели свершится? — думала принцесса, и сердце ее стучало, так, что, казалось, все его слышат.

Они пришли в тот парк, где Мириэль впервые увидела, как танцует Лидия. Был жаркий безмолвный полдень, и только шум воды в фонтанах нарушал тишину.

— Вы встретите его здесь, а меня он пока не должен видеть, — сказала Горделия и укрылась за деревьями. Принцесса и Лидия присели на бортик у фонтана. Со стороны казалось, что две подруги собрались поболтать о своих делах. Но говорить они не могли, напряженное ожидание сковало языки. Предчувствие смертельной опасности как будто парализовало их. Принцессе казалось, что остров обезлюдел, черный смерч или неведомая болезнь унесли жизни всех его обитателей, а они последние оставшиеся в живых, но и их вот-вот настигнет кара. Но когда Ярон, наконец, появился, страх исчез. Ей сразу стало легче, как будто кровь снова заструилась в жилах, жажда битвы током пронзила тело.

— Странно видеть вас вместе, — Ярон неторопливо подошел к ним.

— Я пытаюсь сделать незаметными шрамы, которые остались у Лидии после твоих… ласк, — тонко улыбнулась принцесса.

— Я искал тебя на острове, думал, что ты попытаешься сбежать отсюда, — не обратил внимания на ее слова Ярон.

— Была бы рада вам не докучать, — не стала отрицать принцесса. — Может, ты мне поможешь?

— Куда ты клонишь? — нахмурился Ярон.

— Мне показалось, что здесь я никому не нужна. Да и с Лидией я не могу соперничать.

Ярон снова испытующе посмотрел на них.

— Тут что-то не так, — сказал он, наконец, — зачем вы обе жаритесь на солнцепеке? И… я чувствую ненависть, — он оглянулся настороженно, как зверь, почуявший опасность.

— Ты не скучал без меня? — поднялась ему навстречу Лидия. — Ты причинил мне боль, но я простила тебя, потому что люблю. О какой ненависти ты говоришь?

— Не следует быть такой строптивой, ты заслужила наказание, — глаза Ярона полыхнули фиолетовым пламенем. Но Мириэль заметила, что он не отстраняется от нее. Более того, похоже, его по-прежнему влекло к ней. Лидия подходила все ближе, обволакивая его аурой желания.

— Можешь наказать меня снова, если захочешь, — прошептала она у самых его губ. Он нетерпеливо привлек ее к себе, и губы их слились в жадном поцелуе. «Самое время появиться Горделии. Сейчас мы все с наслаждением обнимем тебя, ясный сокол», — подумала Мириэль, и тут же увидела, как старуха выходит из-за деревьев и направляется к фонтану своей удивительной неслышной походкой. Она была уже на расстоянии двух метров от вожделенной цели, когда Ярон вдруг отстранился от Лидии. Она посмотрела на него вопросительно.

— Уйдем отсюда в мои покои, — сказал он, — терпеть не могу солнце. — Он стиснул руками виски. Застывшая на месте Горделия сжимала четки. Ярон застонал.

— Тебе так плохо? — изумилась Лидия. — Постой-ка, — придерживая его за талию, Лидия обратилась к Мириэль.

— Принцесса, не одолжите ли вы мне вашего чудесного бальзама, может он поможет моему возлюбленному?

«Ловка!» — подумала Мириэль, стараясь приветливо улыбнуться. Она приподнялась с бортика и приготовилась соединить свою ладонь с протянутой к ней рукой Лидии. Горделия подобралась к ним почти вплотную, но тут Ярон взглянул на землю и заметил ее тень.

— Кто здесь?! — Ярон мгновенно развернулся, вырвавшись из объятий Лидии.

— Это ты, старая карга! Я всегда знал, что ты что-то замышляешь против меня.

Подбородок Горделии задрожал. Принцесса понимала, что ей сейчас очень страшно, но она сумела подавить страх и приблизила четки к искаженному яростью лицу Ярона. Он взвыл и пошатнулся от нахлынувшей на него в этот миг боли. Но реакция его оказалась непредсказуемой: он рванулся вперед и кинулся на старуху, легко оторвал ее от земли и единым махом швырнул в фонтан. Она сильно ударилась головой о колонну, потеряла сознание и ушла под воду, стиснув в предсмертной судороге свое оружие. Неконтролируемая никем энергия кристаллов перестала причинять Ярону вред, и он пришел в себя. Все произошло так быстро, что ни принцесса, ни Лидия не сумели вмешаться.

— Значит, это камушки! — прохрипел Ярон и, пошатываясь, пошел к фонтану. — Сейчас я проверю, что они из себя представляют.

— Сначала поговори со мной! — Мириэль послала ему под ноги волну такой ударной силы, что едва не сбила с ног. Пользуясь моментом, Лидия бросилась к фонтану и попыталась вытащить Горделию, но тело в вымокшей одежде было очень тяжелым, и ей никак не удавалось перекинуть его через бортик.

Между тем, принцесса разила без передышки, не дожидаясь ответных ударов. Она знала, что не победит его, но важно было дать время Лидии. Ярон вскоре изнурил ее, на этот раз он дрался не ради наслаждения битвой, ему надо было пробиться к старухе и отобрать у нее четки. Его удар на какое-то мгновение ослепил Мириэль, голова гудела, перед глазами поплыли красные пятна, звуки стали приглушенными, но ей показалось, что она слышит топот ног человека, бегущего через площадь. Когда зрение вернулось к ней, она увидела, что Лидии удалось высвободить из руки Горделии четки, но Ярон подобрался к ней совсем близко.

— Как они действуют?! — отчаянно визжала Лидия, беспорядочно нажимая на камни. Ярон казался спокойным и самоуверенным, он протянул руку к Лидии и с издевкой в голосе проговорил:

— Дай их мне, детка, тогда я не буду наказывать тебя.

Казалось, все пропало, но помощь пришла с неожиданной стороны. К Лидии подскочил Альбер — это его шаги слышала Мириэль — и увлек ее прочь от Ярона. Странно, что Ярон позволил им это, видимо, даже в руках Лидии камни оказывали на него какое-то действие.

— Четки! — закричала Мириэль. — Мне нужны четки! — Альбер мгновенно сообразил, что к чему, выхватил четки у Лидии и бросил их Мириэль. Она вцепилась в них мертвой хваткой, теперь их можно было забрать у нее только вместе с жизнью. Ярон рванулся к ней, и в его взгляде она прочитала приговор себе. Но теперь, когда в руках ее были холодные гладкие камни, она обрела, вдруг, уверенность и силу. Она поглаживала пальцами отшлифованные кристаллы и хладнокровно направляла в сторону врага уничтожающие мысли. Ярон сразу это почувствовал, и впервые за все время их знакомства в облике его появилось что-то затравленное. Тело словно обмякло в ожидании ее действий. Она подходила все ближе и ближе, монотонно и беззвучно напевая: «Смерть пришла, прими ее ожерелье. Проклятый воин, войди в замкнутый круг. Небо разверзнется на мгновение, и в мир теней уйдет неприкаянный дух». Когда она подошла к Ярону вплотную, он, заворожено глядя на нее, опустился на колени, а она водрузила ему на шею четки — ожерелье смерти. В это время Альбер вытащил, наконец, из воды старуху, и они с Лидией пытались привести ее в чувство.