– Успокойся, – прервал ее Михаэль. – Рассказывай дальше. Возможно, что он играл. Это легко допустить потому что и прежде у него бывала эта страсть. Не суди же его так сурово.

– Ты оправдываешь его?

– Разумеется, потому что знаю также его хорошие качества. Разве нельзя человеку иметь страсти?

Лиза удивленно взглянула на него.

– Страсти? Зачем? По какому праву? Но пусть, – поправилась она, – пусть страсти, поскольку от них не страдают другие. Может быть, ты и прав, Михаэль. Возможно что он в ту пору играл, так как по временам у него бывало много денег, и он бросал их на стол тем неприятным, жестом, который появляется у него всегда вместе с деньгами.

Михаэль покраснел от досады.

– Возможно, что я сужу его слишком строго и что ты прав, – примирительно заметила Лиза. – Но можешь ли ты требовать, чтобы я была к нему еще снисходительна после всего, что случилось? Слушай же дальше. В конце концов Венцель стал пропадать целыми ночами. А то бывало и так, что придет поздно ночью, чтобы в четыре часа утра опять уйти. Я упрекала его, он отвечал только одно, что у него работа. Эта жизнь была подлинным адом, потому что я знала, что с ним происходит что-то неладное. И вдруг я узнаю, совершенно случайно, что он совсем не служит больше у Раухэйзена. Он ни разу не сказал мне об этом ни слова.

Михаэль покачал головою.

– Естественно, что ему было тягостно об этом говорить. Разве ты этого не понимаешь, Лиза?

Лиза продолжала:

– Чем он занимался, этого я не могла узнать. Он больше не приходил ко мне. По временам посыльный приносит мне деньги от него. Это все, что я о нем знаю. Но я не хочу этих подачек! Если положение не изменится, я возьму обоих детей и брошусь в воду.

– Лиза! – усмехнулся Михаэль.

Лиза расплакалась.

– А потом эти слухи! Вспомни, Михаэль, что все мои родственники – высокопоставленные чиновники и офицеры.

Тут у Михаэля кровь прилила к лицу.

– Не сердись, Лиза, – сказал он, – мне надоело постоянно слушать о твоих родственниках. Мы, Шелленберги, тоже не первые встречные. Не будь смешною…

– Смешною? – Лиза напустила на себя чрезвычайно удивленный и обиженный вид. – Ах, Шелленберги! – сказала она. – Этот тон мне знаком!

Она встала, взволнованная, враждебная.

Михаэль уже раскаивался в своих словах.

– Не будем ссориться, Лиза, – сказал он, и Лиза сейчас же смягчилась. – Послушай, скажи теперь откровенно: что же случилось, черт побери?

Лиза взяла Михаэля за обе руки, посмотрела на него и прошептала:

– Определенно я не знаю ничего. Но ходят слухи, будто Венцель, – это только слухи, дошедшие до меня, – совершил подлог. Раухэйзен хотел избегнуть скандала и уволил его в двадцать четыре часа.

Михаэль побледнел и встал.

– Венцель – и подлог! Полно, Лиза, не давай же себя так дурачить! Скорее Венцель прострелил бы себе голову. Я ведь знаю его.

Лиза съежилась.

– Может быть, это и не был подлог, Михаэль. Может быть, какой-нибудь некорректный поступок. Во всяком случае… Мы бедны и не принадлежим к тому сброду, который теперь верховодит в Германии. У нас ничего не осталось, кроме нашего доброго имени.

– Ты не знаешь, чем теперь занимается Венцель!

Лиза в отчаянии покачала своею желтой челкой.

– Не знаю. Знаю только, что он водит дружбу с этим Макентином. У них какие-то дела.

– Ну, ладно, – сказал Михаэль. – Я поеду к нему. Где он живет?

Лиза уставилась на него.

– Где он живет? Я и этого не знаю. Ничего я не знаю. Посыльного, который приносит деньги, я уже как-то зазвала сюда и пригрозила его застрелить, если он не скажет мне адреса.

– А он ничего не сказал? – Михаэль рассмеялся. – Видишь ли, Лиза, Венцель всегда был таким. Всегда у него была склонность к некоторой театральности. А как долго ты его не видела теперь?

– Три месяца.

– Что?

– Три месяца.

Михаэль вскочил.

– Да. уже три месяца я это терплю! – воскликнула Лиза. – Но теперь довольно. Теперь довольно! – повторила она.

– Бедная Лиза! Как же я мог бы тебе помочь?

Лиза задумалась.

– Помочь? Помочь? Это, кажется, невозможно. Впрочем…

Она опять призадумалась, подняла вверх лицо; какая-то мысль озарила ее глаза. Она вскочила.

– Послушай, Михаэль, – воскликнула она, – отыщи его!

– Как мне найти его в этом огромном городе?

– Ты его найдешь! – крикнула Лиза с верою и убеждением, вдохновленная своею мыслью. – Да, тебе, его брату, наверное, удастся найти его. Слушай. Пухман говорил мне, что вблизи Жандармского рынка есть несколько маленьких кафе и ресторанов, где бывают биржевики и деловые люди. Там, говорят, бывает и Венцель. Пойди туда, Михаэль, и разыщи его. – Она потянула Михаэли за рукав, так что ему пришлось встать. – Иди сейчас же туда и, если найдешь его, передай ему то, что я тебе сказала.

Лиза горько разрыдалась, бросилась на диван и уткнулась лицом в подушки.

Напрасно Михаэль пытался ее успокоить.

– Ступай, ступай! – крикнула она. – Отыщи его и, когда найдешь, передай ему, чтобы он сейчас же возвращался ко мне. В конце концов мне дела нет до того, чти думает моя родня. Но слушай, Михаэль, – и Лиза обвила Михаэля рукой и спрятала на его груди свою белокурую челку, – слушай, скажи ему, что я, несмотря ни на что, его люблю. И мне все равно, что он сделал. Я все ему прощу Скажи ему это.

Михаэль направился к двери. Лиза с мокрым от слез лицом проводила его.

– И обещай мне еще одно, Михаэль: как только– ты найдешь его, извести меня. Позвони мне по телефон) Поклянись мне сделать это.

Михаэль поклялся.

13

В большой тревоге вышел Михаэль из дома Лизы К разладу между супругами он отнесся не слишком серьезно. В каждом супружестве случаются ссоры, а супружество его брата уже в первые годы омрачалось тягостными размолвками. Уже дважды Лиза убегала от мужа.

Что беспокоило его и даже волновало, так это намеки Лизы на происшедшие в характере брата перемены. Венцель никогда не был легкомысленным человеком, хотя и н смотрел никогда с чрезмерной серьезностью на жизнь. В каком бы он ни находился положении, оно его не слишком заботило. Непоколебимый оптимизм проносил его над всеми житейскими затруднениями. Мужество прежде всего! «Нельзя есть свой хлеб из рук судьбы!» – таков был его девиз. И по правде сказать, ему всегда везло. С тем же оптимизмом проделал Венцель войну. «Что со мной может случиться? – говорил он. – Ну, отстрелят мне руку или ногу, а это мне все равно. Хуже этого ничего не может быть». И действительно, за все четыре года Венцель отделался несколькими царапинами. У Венцеля было два «прикомандированных к нему черта», как он выражался. Один звался Алкоголем, а второй – Зеленым сукном. Черт Алкоголь обходился с ним еще довольно милостиво. Хуже бывало, когда он поддавался игорной страсти. Тогда он играл целыми неделями, проигрывался в пух и прах, но в итоге всегда оказывалось, что он полностью отыгрался.

Что же теперь случилось с Венцелем? Не одержали ли верх над ним оба его черта? Он посылает Лизе деньги, стало быть, ему везет в игре, либо он зарабатывает их. Что он делает? Как живет? Михаэль знал упрямство и гордость Венцеля. Он предпочел бы умереть с голоду, чем прибегнуть к его, Михаэля, помощи, если бы ему действительно пришлось туго.

Да, странные это были новости, поразительные. Он потерял службу у Раухэйзена, ведет какие-то дела со своим знакомым, посылает деньги, но избегает Лизиного дома. Что же это значит? Во всяком случае Михаэль решил «разыскать» брата, хотя еще четверть часа назад его рассмешила странная уверенность невестки.

«Оригинальная задача, – думал он, быстро шагая по улице. – Мне легче было бы найти булавку в копне сена. Но как ни ничтожна вероятность, все же попытаемся. Только женщине может прийти в голову такая идея».

Он сел в автомобиль и приказал шоферу возить его по всем ресторанам и кафе вблизи Жандармского рынка.

Уже в пятом ресторане он, к своему удивлению, набрел на след брата. Старший кельнер, к которому он собирался обратиться, быстро и услужливо встретил его словами: