В должности министра юстиции и генерал-прокурора А. Ф. Керенский оставался недолго, всего два месяца. За это время, несмотря на его многочисленные поездки, постоянные встречи с депутациями и делегациями, общественными организациями, бесконечные выступления, и днем и ночью, в самых разнообразных аудиториях, он провел титаническую работу по созданию новых органов власти и управления, преобразованию старых судебных установлений, обновлению административного, уголовного и гражданского процессуального и материального законодательства.

Острый политический кризис, разразившийся в России в конце апреля 1917 года привел к созданию 5 мая первого коалиционного правительства во главе с князем Г. Е. Львовым. А. Ф. Керенский, немало сделавший своими демонстративными выходками для создания министерского хаоса, получил в новом правительстве портфель военного и морского министра (вместо подавшего в отставку А. И. Гучкова). Министром юстиции и генерал-прокурором стал бывший присяжный поверенный, прокурор Петроградской судебной палаты П. Н. Переверзев.

Получив новый ответственный пост, А. Ф. Керенский начал «агитационный объезд фронта». Встречали его первое время восторженно. На посту военного министра он осуществил немало поездок и произнес немало зажигательных речей. Однако они мало влияли на положение дел на фронте. После ухода 8 июля в отставку министра-председателя Г. Е. Львова и некоторых министров из числа кадетов, в том числе и министра юстиции П. Н. Переверзева, А. Ф. Керенский стал фактически руководителем правительства. В течение двух недель шли переговоры о создании второго коалиционного правительства.

24 июля 1917 года правительство было сформировано. Министром-председателем стал А. Ф. Керенский, сохранивший за собой и портфель военного и морского министра. Он сосредоточил в своих руках огромную власть, однако распорядиться ей должным образом не сумел. Как писал Н. Н. Суханов, «тяжкое бремя история возложила на слабые плечи».

После провала корниловского мятежа престиж Керенского резко упал. Не спасло положение ни провозглашение России республикой (1 сентября 1917 года), ни создание Директории из пяти членов правительства во главе с А. Ф. Керенским, ни назначение его Верховным главнокомандующим, ни даже 3-е коалиционное правительство, сформированное 25 сентября (пост министра юстиции и генерал-прокурора занял в нем П. Н. Малянтович). 25 октября (7 ноября) 1917 года Временное правительство было низложено, а все министры арестованы. А. Ф. Керенский сумел накануне переворота выбраться из Зимнего дворца, направившись на машине навстречу вызванным с Северного фронта войскам. До 1 ноября 1917 года он еще пытался осуществить контрреволюцию, однако его усилия потерпели неудачу.

А. Ф. Керенский вначале находился в России на нелегальном положении, а затем эмигрировал.

В эмиграции Александр Федорович прожил более 50 лет. В 1922–1932 годах жил в Берлине и Париже, а с 1940 года — в США. За границей он вторично женился — на Терезе Нелль (девичья фамилия Трайон). От первого брака имел двух сыновей, Олега и Глеба. От второго — дочь, которая умерла совсем молодой.

Александр Федорович Керенский скончался в июне 1970 года в Нью-Йорке. Похоронен в Лондоне, где проживали его сыновья.

«ПРИЗВАН НА ОТВЕТСТВЕННЫЙ ПОСТ»

Генерал-прокурор ПАВЕЛ НИКОЛАЕВИЧ ПЕРЕВЕРЗЕВ

Павел Николаевич Переверзев родился в 1871 году. После окончания юридического факультета Санкт-Петербургского университета некоторое время служил в судебном ведомстве. В 1901 году он вступил в сословие присяжных поверенных и вскоре завоевал призвание, как один из лучших столичных адвокатов. Также как и А. Ф. Керенский он примыкал к трудовикам и был активным участником масонской ложи.

П. Н. Переверзев, за редким исключением, не вел ни гражданских дел, ни уголовных. Весь свой профессиональный опыт, все свое огромное ораторское искусство он сосредоточил на защите лиц, обвинявшихся властями в политических преступлениях. Современники вспоминали, что здесь он был «принципиальным, смелым и мужественным». Политические пристрастия присяжного поверенного не раз оборачивались для него серьезными неприятностями — он подвергался преследованиям и репрессиям со стороны правительства, а после подписания совместно с А. Ф. Керенским, Н. Д. Соколовым и другими адвокатами известного письма-протеста по делу Бейлиса угодил в тюрьму на восемь месяцев.

Известный юрист Б. С. Утевский вспоминал, что речи П. Н. Переверзева производили настолько сильное впечатление на слушателей, что он выигрывал почти безнадежные дела. С восхищением писал об ораторском искусстве Переверзева его коллега по адвокатской корпорации А. А. Демьянов: «Сам по себе милый человек, «душа-человек», веселый и экспансивный, Переверзев производил на всех очень хорошее впечатление. Он пользовался хорошей репутацией как оратор. И действительно, он владеет свободно речью, имеет хороший голос. Насколько я могу судить, речи его, однако, никогда не были программны, но мысли, им высказываемые, были метки, и речь его с внешней стороны была не без блеска».

Во время Первой мировой войны петроградские адвокаты на свои средства сформировали передовой санитарно-перевязочный отряд (санитарный поезд). Руководителем его стал П. Н. Переверзев. Здесь он приобрел славу «искусного администратора». В редкие приезды в Петроград он направлялся обычно в Министерство юстиции верхом и в форме, сшитой по военному образцу.

П. Н. Переверзев одним из первых столичных адвокатов получил от Временного правительства ответственный пост — 11 марта 1917 года он стал прокурором Петроградской судебной палаты. На его плечи свалилась, пожалуй, наиболее тяжелая ноша. Работу приходилось начинать в принципиально новых условиях, когда старые методы прокурорского надзора уже не годились, а новых еще не было. К тому же прокурорская деятельность требовала несколько иных качеств, нежели адвокатская, и, в первую очередь, нужна была «административная жилка». Переверзеву сразу же пришлось решать множество неотложных и трудных вопросов. Немудрено, что на первых порах он допустил ряд серьезных ошибок. Пока еще он на все смотрел глазами присяжного поверенного.

И тем не менее Павел Николаевич Переверзев пользовался хорошей репутацией в общественных кругах — сказывалась, конечно, его активная адвокатская деятельность, пребывание на фронте, смелость и решительность. Познакомившийся с ним в этот период С. В. Завадский писал: «Среднего возраста и среднего роста, крепкого сложения, спокойно-уравновешенный, скорый на слова, с неизменною трубкою-носогрейкою, он производил впечатление надежного человека. Подчиненные по прокурорскому надзору относились к нему, в общем, с симпатией».

5 мая 1917 года после острого внутриполитического апрельского кризиса было сформировано новое правительство, которое возглавил Г. Е. Львов. А. Ф. Керенский получил в нем портфель военного и морского министра. Павел Николаевич Переверзев стал министром юстиции и генерал-прокурором. В еженедельнике «Искра» за 1917 год (№ 18) Переверзев был назван «одним из выдающихся присяжных поверенных округа Петроградской судебной палаты». «Когда произошел настоящий переворот, — отмечалось в газете, — П. Н. Переверзев был призван министром юстиции А. Ф. Керенским на ответственный пост прокурора Петроградской судебной палаты. Через его руки за последнее время прошел целый ряд особо важных дел по расследованию преступлений старой власти».

Став министром и генерал-прокурором, Переверзев посчитал своей обязанностью нанести визит Петроградскому Совету присяжных поверенных, из среды которого он вышел. Встреча, дружественная и теплая, состоялась на квартире Н. П. Карабчевского. Здесь новый министр, несколько увлекшись, произнес такую речь, которая в другое время несомненно шокировала бы адвокатов. Он откровенно говорил о том, что правительству часто приходится прибегать к явно незаконным действиям. Это он испытал на себе в бытность прокурора судебной палаты. Так же, по всей вероятности, ему придется поступать и в качестве министра. Переверзев выразил даже сомнение, что после отставки присяжные поверенные примут его обратно в свое сословие. И далее в таком же духе. Однако адвокаты были настолько радостно возбуждены от встречи с высоко взлетевшим коллегой, что пропустили его слова «о беззакониях» мимо ушей.