Руперт покачал головой.

– Не знаю, Чаз. Мне бы хотелось, чтобы все было совсем по-другому. Жаль, что я ничем не могу тебе помочь.

Чарльз выдавил из себя улыбку.

– Мне просто нужно побыть немного одному.

Он не мог признаться даже Руперту, что в его душе нет больше ощущения покоя, удовлетворенности и порядка. Как нет и прежней твердой уверенности в том, что все в жизни человека происходит с определенной целью, чтобы он мог учиться и духовно расти. Какой урок мог он извлечь из того, что Пруденс Стэнхоуп его бросила? Разве что не доверять отныне своему сердцу и избегать любви. Что хорошего было в этой неожиданной разлуке?

– Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию? – спросил вдруг Майлз Флетчер, вежливо воздвигнув препятствие на одинокой тропе, что вела к его душевному покою. – У меня нет особого желания слушать Вивальди, особенно если вместо этого я могу увидеть привезенные вами с Востока сокровища. – Не услышав ответа, Майлз добавил, что ему известна пара джентльменов, которых, несомненно, заинтересуют сокровища Чарльза.

На мгновение Чарльз онемел от изумления. К тому же голова его в этот момент была настолько занята мыслями о Пруденс, что он никак не мог сообразить, как бы ему повежливее отказать Майлзу в его просьбе.

И ему не понравилось, что Майлз считал необходимым предложить ему помощь – даже в поиске возможных покупателей.

– Вы не должны чувствовать, что чем-то мне обязаны из-за совершенной моим братом глупости. Я не допущу, чтобы его проигрыш встал между мной и Авророй.

Вежливо его выслушав, Майлз спокойно проговорил:

– Мне необходимо кое-что обсудить с вами.

Как ни хотелось Чарльзу отказать Майлзу, он не мог отвергнуть предлагаемую ему зятем оливковую ветвь. Нехотя он произнес:

– Ну что ж, добро пожаловать ко мне на склад.

– Отлично! – воскликнул Майлз.

И группа разделилась. Не одна пара глаз округлилась от изумления при виде Чарльза в компании Майлза Флетчера. Руперт даже пошел на то, что попытался отговорить Майлза, но Чарльз взмахом руки тут же остановил поток его слов.

– Сегодня я представляю собой не слишком-то веселую компанию для кого бы то ни было, – предупредил зятя Чарльз, открывая ключом дверь, ведущую в узкое помещение, где хранились его сокровища.

– Вы не должны чувствовать, что обязаны меня как-то развлекать, – сказал, как всегда мягко, Майлз. – Мы теперь одна семья, нравится нам это или нет. Я рад, что вы пригласили меня сюда, хотя у вас были все основания отказать мне в моей просьбе.

– Да уж, вы совсем не тот человек, за которого, как я ожидал, моя сестра выйдет замуж.

Майлз весело рассмеялся.

– Я совсем не тот человек, за которого сама Аврора собиралась замуж.

– До меня доходили слухи, что она избрала своей жертвой лорда Уолша.

Майлз кивнул.

– Да. Но так как он не относится к мужчинам, которые могли бы составить ее счастье, я постарался перейти ему дорогу.

У Чарльза мелькнула мысль, а не следовало ли и ему в свое время проявить большую настойчивость, открыто встав на дороге у Тимоти Маргрейва?

– Почему бы вам не поехать за ней? – спросил Майлз, словно прочел его мысли.

– Что?

– Я говорю об этой женщине, Стэнхоуп. Почему вы не отправились за ней в Джиллингем? – спокойно повторил свой вопрос Майлз, явно не находя в нем ничего странного, и двинулся вперед по проходу, заглядывая в ящики.

Вопрос Майлза застал Чарльза врасплох. Одно дело – позволить Майлзу произвести осмотр своих сокровищ, и совсем другое – открыть ему свои самые сокровенные мысли и чувства. Они с Майлзом были не настолько близки, чтобы он мог позволить себе обнажить перед ним душу.

– Выходит, вы увели Аврору у лорда Уолша из-под носа? Как? Бегая за ней?

Майлз расхохотался. Смех у него был приятный и сразу же располагал к нему. Но, поскольку Чарльз не собирался проникаться к Майлзу симпатией, его смех только вызвал у него раздражение. Флетчеру, подумал он, и так досталось слишком много. Пусть не надеется, что ему удастся с легкостью завоевать уважение и дружбу Чарльза Рэмси.

Майлз поднес к свету резную статуэтку из слоновой кости – прекрасное изображение слона с поднятым хоботом.

– Вы верите в судьбу, милорд? – спросил он вдруг, продолжая разглядывать статуэтку.

Эти слова, которые он меньше всего ожидал услышать от Майлза, мгновенно приковали внимание Чарльза к зятю.

– В судьбу? – повторил он в полной растерянности, как дурак.

Майлз осторожно опустил слоника назад в его гнездышко из оберточной бумаги.

– Да, в судьбу. Причина, по которой я вас об этом спрашиваю, заключается в том, что я уверен: нам с вами было предначертано судьбой встретиться здесь сегодня.

Чарльзу совсем не хотелось признавать, что они с Майлзом придерживаются одной точки зрения в отношении такого величайшего понятия, как судьба. Поэтому вместо того, чтобы откровенно ответить на вопрос зятя, он с сарказмом произнес:

– А мне казалось, нас свела вместе колода карт. – Не желая показывать, что его интересует затронутая Майлзом тема, он вновь занялся упаковкой вещей, которые должен был отправить Розе Торгуд.

Майлз продолжал заглядывать в коробки и ящики, стоявшие по обе стороны узкого прохода. Однако он явно не собирался бросать начатый им разговор.

– А я готов поспорить, что судьба все же приложила к этому свою руку, – внезапно сказал он. – Колода карт, что свела вместе Рэмси и Флетчеров, определила наши судьбы не только в одном аспекте.

– Не понимаю. – Чарльз прекратил работу, не желая пропустить ни слова.

Майлз тоже перестал ходить по проходу и заглядывать в коробки и ящики.

– В тот самый вечер, когда Джек проиграл все ваше состояние в карты моему дяде Лестеру, старик сказал мне то, что оказалось его последним желанием.

– И что же это было?

– Он хотел, чтобы я позаботился об Авроре, проследил за тем, чтобы она ни в коей мере не пострадала из-за проигрыша Джека. Дядя знал, что я собираюсь в Холкэм-холл на стрижку овец и, следовательно, увижусь с вашей сестрой Авророй, к которой он питал откровенную слабость. Он боялся – вполне оправданно, – что проигрыш Джека поставит ее в незавидное положение.

– Что из этого известно Авроре? Майлз покачал головой.

– Я так никогда и не рассказывал ей всей истории.

– Выходит, вы женились на ней из жалости?

Майлз рассмеялся.

– Совсем наоборот. Моим намерением было удовлетворить желание ее сердца.

– Уолш? – Майлз кивнул.

– Уолш. Я не собирался влюбляться. Так что выигрыш дяди Лестера оказался и благом, и проклятием.

– Вижу.

Его сарказм не остался не замеченным Майлзом. Быстро пройдя между ящиками и коробками, он остановился рядом с Чарльзом.

– Вы не поняли. Я предложил выигрыш Авроре. Однако она не пожелала его принять. Теперь я предлагаю эти деньги вам.

– Что?! – воскликнул в изумлении Чарльз, – Почему?

– Я не хочу, чтобы что-то стояло между Авророй и ее счастьем. И если мы с вами не станем друзьями, она никогда не будет полностью счастлива.

Чарльз на мгновение словно окаменел. Было что-то невероятно оскорбительное в том, что тебе вот так, походя, предлагали деньги, некогда принадлежавшие тебе самому.

Прилагая намного большие, чем требовалось, усилия, он закрыл коробку, которую упаковывал, поднял ее и зашагал по проходу прочь от Майлза, бросив через плечо:

– Я не могу принять то, что мне больше не принадлежит. Милостыня мне не нужна, благодарю покорно.

Майлз не сделал никакой попытки последовать за ним. Лицо его сохраняло учтивое, вежливое выражение.

– Я рад, что вы так ответили. Не думаю, что я мог бы стать партнером человека, у которого нет принципов.

– Партнером? – воскликнул Чарльз. – Вижу, вы позволили Грейс заморочить вам голову своими бредовыми идеями.

– Грейс? – На лице Майлза появилось недоуменное выражение. – Нет! Все эти последние дни я слушал только вас. У нас с вами много общего. И мне кажется, будет только логично вложить в наше совместное предприятие деньги, которые мне не хотелось бы брать, а вам не хотелось бы терять.