А в Центральном парке печалился Браннок. Он застал Тюльпанку и Лепестка под розовым кустом. Они упоенно занимались любовью. У фей нет табу на сексуальные отношения между братом и сестрой, но Браннок был вне себя от ревности.

Мейв и Падриг напились и распустили нюни. Они сидели на дереве и играли на дудочках. Да, ничего не скажешь, поразительны ирландские музыканты: столько выпить, и при этом так здорово играть! Но Браннок был не в том настроении, чтобы восхищаться этим обстоятельством.

Тюльпанки и Лепестка видно нигде не было. Небось, все упражняются в подростковых любовных кульбитах. Впрочем, судя по тому, что видел Браннок, они уже продвинулись довольно далеко.

Бранноку было одиноко. И тут ему пришло в голову, что надо только чуть-чуть пройти на север — и можно пытаться наладить отношения с совершенно незнакомым фейским родом. Браннок не сомневался, что стоит ему только вернуться, и он сможет разрешить конфликт. Он способен рассуждать здраво, и нет причин полагать, будто те феи окажутся менее разумными. Незачем наживать себе врагов в этом странном месте.

— Ты куда? — окликнул его Падриг.

— Мириться с чернолицыми феями, — ответил тот.

— Успехов. Виски принеси!

В Корнуолле тоже росло недовольство. Местным феям теперь запрещалось молиться богине Дианне. Обряды, которые раньше посвящались ей, заменили ритуалами во славу нового могучего бога, который должен был расправиться со всеми врагами фей.

Из-за облаков показалась луна. Магрис произнес еще несколько слов на старинном наречии, и с неба спустился лунный луч семи оттенков серого цвета.

Половина отряда наемников взобралась на него и направилась в темноту ночи. Они беззвучно карабкались все выше, пока совсем не исчезли из виду. Магрис повернулся и глухо произнес что-то оставшимся наемникам. Те вскоре скрылись во мраке, пустившись по следу мятежника Элрика.

Магрис тоже зашагал прочь, и легкий ветерок, который всегда появляется при творении лунной радуги, подхватил полу его плаща.

Магента была напряжена, но не расстроена. Она оглядела небоскребы, выстроившиеся вдоль Пятой авеню, и инстинкт полководца подсказал ей, что это место очень подходит для засады. Джошуа, который в ее мозгу слился с Тиссаферном, может притаиться за любым углом. Она хлебнула коктейля, отметив про себя, что надо будет докупить метилового спирта и гуталина, и зашелестела страницами Ксенофонта.

Больше всего в этой книге поражала вера греков в своих богов. Каким бы опасным ни было положение грека, даже если действовать требовалось немедленно, он сначала обязательно приносил надлежащую жертву богам, а затем внимательно следил за предзнаменованиями.

Магента огляделась в поисках подходящей жертвы. В канаве лежал раздавленный голубь. Заметив его, Магента спешно приблизилась и всмотрелась во внутренности птицы. Разобрать знаки оказалось не так-то просто, потому что по голубю проехало много машин, но в конце концов Магента пришла к выводу, что предзнаменования добрые.

— Ладно, воины! ­— скомандовала она. — Вперед!

А в Корнуолле имелись и другие недовольные феи. В углу Бодмин-Мура, за древним кромлехом, где холодно и серо, как в Атлантике, над которой шагали наемники, лунная радуга уже таяла в рассветном сумраке. Из темных кустов выползли четыре безмолвных силуэта и сторожко огляделись.

— Куда она ведет? — прошептал один, разглядывая семь полосок различных оттенков серого.

— Кто ж его знает? — отозвался второй. — Но Хизер Макинтош и Мораг Макферсон будут ждать на другом ее конце. Пойдем, пока совсем не погасла.

Без единого лишнего слова они начали восхождение. То были четыре фейские воительницы из клана Маклаудов. Все — рослые, гибкие и крепкие. И вооруженные до зубов. Они намеревались вернуть украденные лоскуты их знамени, и настроение их было таково, что не забалуешь.

Малыш выронил на тротуар монетку. Браннок любезно остановился и поднял ее.

— Глазам своим не верю, — раздался голос. — Мало того, что бары грабят, да еще и малышей обирают.

Перед Бранноком предстала компания разъяренных черных фей и эльфов.

— Эти белые стали еще подлее, чем раньше.

— Вы не поняли, — возмутился Браннок.

— Кто-то украл мою монетку, — взвыл малыш.

Бранноку пришлось быстро уносить ноги, с огромной скоростью постигая уже хорошо известную Хизер и Мораг технику срочного побега на бампере автомобиля.

— Что случилось? — вскричали Тюльпанка и Лепесток, когда он ввалился под сень их надежных кустов. Браннок не стал посвящать их в детали, хоть и упомянул, что нью-йоркские таксисты отвратительно безрассудны. К счастью для него самого.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— Там вся улица кишмя кишит полицией, — сказала Мораг Керри, принимавшей дневную дозу стероидов.

Керри объяснила ей, что полиция, скорее всего, направляется к Томкинс-сквер, где сегодня должен состояться бесплатный концерт.

— Когда я вижу столько полицейских сразу, меня тошнит.

— Почему? — удивилась Мораг. — Полицейские — отличные ребята. У нас в Крукшанке есть деревенский полицейский, констебль Макбейн, так он — просто душка. Каждый вечер, поужинав и пропустив пару стаканчиков в баре, отправляется вздремнуть в кустах неподалеку от того места, где мы живем, и часто оставляет феечкам табаку. Его все дети обожают, потому что он катает их на своем велосипеде. И на скрипке неплохо играет. Пока мы разговаривали, я вспомнила: кажется, он как-то упоминал своего двоюродного брата ирландца, который будто бы работает полицейским в Америке. Могу поспорить, что и тот — такая же душка.

Керри ответила, что она таких полицейских в жизни не встречала, и рассчитывать на то, что какой-нибудь представитель Департамента полиции Нью-Йорка станет оставлять табак для феечек, не приходится. Но Мораг ее не вполне поняла.

— Ну что у нас на сегодня?

— Концерт на Томкинс-сквер. Кэл будет играть на гитаре вместе с группой своего друга, и мы сможем швырнуть в них пару тухлых яиц.

— Отличная мысль.

Керри натянула свободные розово-зеленые полотняные штаны — сегодня понадобятся карманы для пива. Затем последовала долгая и подробная дискуссия о том, какими цветами они украсят волосы, в ходе которой пришлось прибегнуть к подробному осмотру «Весны» и других аналогичных работ Боттичелли, после чего они наконец вышли из дома.

В Китайском квартале шли последние приготовления к Празднику голодных духов. Китайские феечки проверяли, достаточно ли еды и напитков для самого празднования и для приношения, а также правильных благовоний и бумажных денег для сжигания. Обычно такие заботы были радостными, но сейчас в связи с утратой драгоценного зеркала-багуа всех мучили нехорошие предчувствия. Кто знает, какой новый ужасный дух поселится у них теперь, когда нечем отразить плохой фэн-шуй?

Мудрая старуха Лю Тан разослала повсюду гонцов, но с тех пор как видели, что зеркало падает с неба на Канал-стрит, оно как сквозь землю провалилось.

Дальнейшие поиски в квартире Керри показали, что и там его больше нет. При этом китайских фей, дежуривших на Восточной 4-й улице, заинтересовал тот факт, что в квартиру тихонько проскользнула Хизер и принялась все осматривать.

Хизер же решила воспользоваться случаем и, проникнув в квартиру, собрать как можно больше данных о ее хозяйке. Чем лучше она изучит вкусы Керри, тем легче будет переделать Динни так, чтобы он мог ей понравиться.

Интересно, куда же они ушли?

— Не иначе развлекаться, — с тоской бормотала она, роясь в необъятной коллекции кассет и в который раз жалея, что судьба уготовила ей место не у человека, который любит развлечения, а у какого-то мрачного типа, который вечно сидит, уткнувшись в телевизор, и смотрит всякие сомнительные передачи.