Олсен повернулся и твердо произнес:
– Тигр.
Пораженный известием, Робин еще раз посмотрел на фото. Тигр! Сколько лет прошло, а слава о нем живет. Легендарный грабитель. Его схватили, когда Робин был совсем маленьким.
– Олсен, ты расскажешь мне все!
– Расскажу, Робин, расскажу. Может, и пожалею после, но сейчас будет хуже, если смолчу.
И старый Олсен начал рассказывать.
– Твоя мать родилась в семье одного известного и уважаемого адвоката по фамилии Хиллер, в городе Бостоне. Старшая ее сестра вышла замуж за Джека Ровера. Он как раз тогда получил в наследство богатую ферму, она и по сей день считается лучшей в штате. В общем, сестра, Лилиан ее звали, приехала на Запад, а твоя мать отправилась с ней вместе вроде как поглядеть на экзотику. В пути на них напал Тигр со своей бандой, всех захватили и потребовали у родни выкуп. Большие деньги потребовали. И получили все. Только Тигр влюбился в Энн, младшую сестру. Заставил ее обвенчаться с ним. Правда, болтают, будто она сама в него влюбилась…
Теперь чего гадать? Обвенчались они, и Тигр исчез. Ни слуху ни духу аж целый год. Оказалось, он под чужим именем поселился в Калифорнии, стал добропорядочным гражданином. Воспитывали они с Энн маленького сынишку. Но тут кто-то Тигра узнал и Роверу донес. Тот не медля собрался ехать в Калифорнию, брать Тигра. С ним отправились еще несколько приятелей: Фред Норвик, Джим Холл да один доктор по фамилии Веллер. Фред с Джимом в те времена совсем юнцами были, по глупости на подлое дело пошли. Хиллер спас дочку от газетчиков, знаешь ведь, писаки на такие сенсации как мухи на мед липнут, и отправил ее подальше, в Вирджинию. Только Энн, судя по всему, и в самом деле любила Тигра. Все время рвалась к нему в тюрьму, приходилось силком удерживать.
– Как они посмели! – вырвалось у Робина, и в глазах его зажегся странный огонь.
– Тигра приговорили к смерти, но после помиловали. Как-никак, два калифорнийских года доказали, что человек начал исправляться. А Энн перед самым судом умерла…
Робин вглядывался в красивое лицо женщины, улыбавшейся ребенку. Его черты вдруг сделались восковыми.
– Мама!
Но на сей раз не слабость овладела телом. Только будто легла на сердце громадная холодная плита.
– Дальше, Олсен!
– А уж и до конца недалече. Я стал ребенку опекуном. Тебе, значит. И старался воспитывать тебя так, чтоб в жилах твоих не водичка текла, а кровь! Ведь не один отец твой, а и дед, и прадед грабежом промышляли. Знаменитые были грабители, никто с ними сравниться не мог ни по силе, ни по хитрости: смелые, быстрые, хладнокровные. И все до старости дожили. Из них из всех один Тигр полиции достался. Вот я и оберегал тебя, Робин. Кровь Тигров– особая. Очень мне боязно было: вдруг наступит день, и забурлит она в тебе! Я даже радовался иногда, что ты такой вот… трусливый…
– Как же ты раньше не рассказал?!
– Да посчитал, что тебе спокойней будет думать, что ты – сирота, сынок моего умершего брата.
– Постой, Олсен! – резко прервал Робин. – Скажи, фотографию тоже похитили? Со стрельбой?
– Помни, помни день, когда схватили твоего отца. Он из тюрьмы улизнул, а потом удача ему изменила. Взяли его возле фермы Ровера. Там же целый отряд дожидался, знали, кому он будет мстить. И Норвик, и Холл на очереди стояли, но им повезло: поймали Тигра. Ровер выследил.
– А зачем ему это понадобилось, Олсен?
– Да, видать, не по нутру ему, что родственничек-то – бандит.
Робин закурил. Лицо одеревенело и стало похожим на бледную маску.
– Я-то рассудил как? – продолжал Олсен. – От прошлого лучше подальше держаться…
– Спасибо, старик, ты всегда был добр ко мне! Прощай!
– Робин, постой, куда ты?
– А сам не догадываешься?
– Н-нет.
– Тогда скажу. Но только когда отца освобожу. И кое с кем старые счеты сведу. И когда с Ровером поквитаюсь. Прощай, Олсен!
– Робин, остановись!
Олсен бросился вслед, но тот уже исчез.
Шериф отворил дверь и удивленно воззрился на бледного Олсена. Руки у старика дрожали.
– Черт побери, приятель, что случилось?
– Надо поговорить, Патт. Похоже, я изрядно сглупил.
– На-ка, выпей глоток, а то глядеть страх.
Старый фермер дрожащими руками взял стакан и судорожно выпил.
– Я переговорил с парнем. И черт меня дернул за язык!
– Да в чем дело?
– Ох, сначала надо, Патт. В общем, я в родстве с Энн Хиллер, с женой Тигра, помнишь?
– Смутно припоминаю…
– Так вот, после ее смерти я стал опекуном молодого Тигра. Старик Хиллер к тому времени уже Богу душу отдал. Ну я и взял ребенка к себе.
– Робина? Он что, сын Тигра?
– Ты дослушай, Патт. Ходил я к Тигру в тюрьму, на свидание. Первым делом он мне пригрозил: дескать, когда выберусь отсюда, то Ровера и всю его компанию прикончу, и тебя впридачу, если с ребенком что случится, – Олсен глотнул еще виски. – Я тогда ферму имел в штате Миссури. И случилось раз, что заболел парнишка воспалением легких. Как тут поможешь? Умер он. Там же я его и похоронил. И страшно мне стало, что Тигр из тюрьмы сбежит и мне отомстит. Вот тогда-то я и усыновил Робина, сынка доктора Веллера. Года четыре ему было, в приюте воспитывался, потому что банда Тигра с отцом расправилась за то, что с Ровером был. Усыновил я его и сюда подался. Тут никто знать не знал, что мой приемыш помер. Так что Робин занял место сына Тигра. Ну что, не Бог весть какой грех, а?
– Оно-то так, да все-таки грех, Олсен.
– А нынче пришла мне в голову дурацкая затея, – Олсен даже застонал. – Больно заела меня трусоватость Робина. Но как ему себя самого переупрямить? Знаешь ведь, сколько болтают про всякую там наследственность. Подумалось мне, что я могу ему сил добавить. Словом, сказал я Робину, будто он – сын Тигра…
– Ты спятил, Олсен!
– Чего ты кричишь, Патт, я уже сам сто раз пожалел. Но мне показалось, что иначе никак нельзя: ну, почует парень в себе силу, ну, взыграет у него кровь… наследственность эта, значит…
– К дьяволу наследственность, Олсен! Такие штуки делать нельзя.
– Эх, кабы знать! А то у парнишки аж глаза разгорелись. Я обрадовался, поверил: предки заговорили, сейчас пойдет да проучит Коннора как следует. Я ведь ничего другого и не хотел, всего-то влить в него добрую пинту смелости…
– Старый ты дурень, Олсен. Что дальше было?
– Выложил я ему историю с Тигром, все как на духу: и про Ровера, и про Холла с Норвиком. Чтоб, значит, всю правду…
– А где он сейчас?
Старик не ответил и опустил голову.
– Оглох, что ли? Я спрашиваю, сейчас Робин где?
– Поздно, Патт. Он уже ускакал.
– Куда?
– Тигра вызволять, я так думаю.
– Чего-чего?
– Тигра вызволять. И с Ровером поквитаться, и с другими.
Шериф не сразу обрел дар речи. Тень от желтого пламени керосиновой лампы металась по стенам и потолку. Наконец Паттерсон словно очнулся.
– Олсен, как ты считаешь, куда Робин поскакал?
– Если он правду сказал, то, наверное, в Денвер, там Тигр сидит.
– Или в Фолкстон, Ровера прикончить? Ох, старина, моли Бога, чтобы мы успели хоть как-нибудь помешать. Хотя, знаешь, я все-таки не верю: Робин добрейшей души парень, и чтобы вдруг, ни с того ни с сего…
Едва переводя дух, в дом влетела испуганная рыжеволосая девушка.
– Скорей, мистер Паттерсон! Несчастье… Робин… Он убил Тома. И Билла с Питером тоже!
ДЬЯВОЛ ОСВОБОДИЛСЯ
Двери салуна распахнулись, и вошел Робин. Часы показывали около десяти вечера. Робин прямиком двинулся к стойке. На мгновение ковбои притихли, потом кто-то загоготал. Один из завсегдатаев шмякнул кулаком по столу и громко выругался.
– Стаканчик шерри, Эми, – тихо попросил вошедший.
– Боже, Робин, ты опять пришел. Ну зачем?
– Хочу выпить глоток шерри.
Возле стойки возник Том Коннор.