Если Кастор не желал идти к Многолицему, тогда Многолицый отправится к Кастору, ничего не поделаешь.

Но где же отыскать легкомысленного мальчишку? Многолицый справился у Цзунг Делилы, но она лишь бросила ему свирепо: «Откуда я знаю, старый осел!» Он навел справки среди умных урней, но получил тот же ответ, хотя в гораздо более вежливой форме. В ту ночь ему долго не удавалось заснуть, потому что члены мозгового комитета устроили перебранку. Проснулся он уже после восхода солнца, проснулся рывком, потому что один из голосов в его голове разбудил все остальные истошным криком: «Библиотека!»

Ну конечно же, библиотека! Как же он сразу не додумался! Урни понятия не имели, где Кастор, но тот, что согласился стать посыльным, тоже наверняка этого не знал. Просто-напросто Многолицый неправильно задавал им вопрос. Не «Вы знаете, где Кастор?», а «Где сейчас Кастор?» — вот как нужно было спрашивать. Чтобы выяснить подобные вещи, урни использовали библиотеку — способ столь очевидный, что им и в голову не приходило подсказать его Многолицему.

И он поспешил в библиотеку. Утро выдалось жаркое и душное, как всегда. Индекс-экран с первой же попытки открыл ему тайну местонахождения Кастора — спальные помещения городского гнезда (увидев, чем Кастор в сей момент занимался, Многолицый густо покраснел).

Ему пришлось поспешно покинуть город, направившись к местному гнезду, отыскать спальный уровень. Утро было в самом разгаре (день в Мире был короче земного), и большинство жителей уже давно покинуло постели. Кастор тоже, разумеется, давно бы покинул гнездо, если бы интересовал его преимущественно ночной отдых — но юный президент находился не просто в спальных помещениях, а, конкретно, в брачных покоях. Многолицему пришлось подождать, пока президент выйдет наружу. Наконец он появился, обнимая каждой рукой по молоденькой сестрице. Вид у девушек был удовлетворенный, у президента скорее усталый.

— Многолицый, мне на твою кассету наплевать, — сразу же заявил он.

Многолицый пожал плечами.

— Тогда ты, может быть, просто прогуляешься со мной? — вежливо предложил он.

Кастор посмотрел на него горделиво.

— Зачем? Я тебе больше не домашняя прислуга.

— Да, — согласился Многолицый. — Но мы по-прежнему друзья, надеюсь. Я просто хотел прогуляться, поговорить.

Кастор озадаченно посмотрел на него, потому что оба понимали — ни о какой дружбе между ними и речи быть не может. Прогулка, несмотря на легкое притяжение Мира, стоила немалых усилий, — слишком тяжелым, влажным и горячим был местный воздух. Но только на прогулке, решил Многолицый, они окажутся вне досягаемости вездесущих скрытых камер. Они пересекли полосу фиолетово-голубого мха, который урни (или Живые Боги) выращивали примерно с той же целью, с какой люди культивировали зеленые лужайки. Они направились в противоположную от площадок с космическими кораблями сторону, потому что там было менее людно. Как всегда, за ними увязалась стайка урней, но Многолицый, внимательно их осмотрев, пришел к выводу, что следует за ними исключительно глупики. На этих урнях не было одежды, они лишь чирикали и верещали (ни одного вразумительного слова) и, самое главное, казались чересчур веселыми и беззаботными — умники не всегда были такими.

Многолицый и Кастор подошли к ирригационному каналу. Многолицый с наслаждением сбросил сандалии и подвернул кюлоты. Он ступил в воду, погрузив пальцы ног в теплый густой ил, посмотрел на Кастора, который хмуро стоял на берегу.

— Ты понимаешь, что они сотрут Китай с лица земли?

Кастор пожал плечами.

— Понимаю, — согласился Многолицый. — Что тебе до Китая? Это ведь не твоя родина. И тебе абсолютно все равно, что Великая Стена превратится в застывшую лаву, а Запретный Город — в пепел, поскольку ни первого, ни второго ты ни разу в жизни не видел. Но ответьте, господин президент Соединенных Штатов, уверены ли вы, что Северная Америка избежит той же прискорбной участи?

Кастор присел на бережок, сбросил с колен тут же запрыгнувшего на них глупика. Бродить босиком по щиколотку в грязной воде ему было неинтересно, он был этим сыт по горло со времен коллективной фермы «Небесное Зернышко». Он покачал головой и ласково сказал:

— Глупый старичок! Янки и урни — мои союзники. Они не причинят Америке вреда.

— Так-так, — покачал своей громадной головой Многолицый. — Значит, ты ничего не знаешь, получается? Ты не заглядывал в библиотеку?

Теперь Кастор смотрел на него совсем по-другому — с интересом и немного обиженно. Многолицый тихо засмеялся.

— Понимаю, здесь ты изучал преимущественно анатомию. Я тебя не виню — будь я помоложе и посимпатичнее, занялся бы тем же самым. Хотя Кастор, странно, очень странно. Не совсем понимаю…

— Чего ты не понимаешь, старик?

— Не понимаю, что стряслось с мальчиком, дни напролет просиживавшим у экранов учебных машин, с молодым человеком, который был без ума от счастья, когда попал в университет.

— Говори яснее! Я не понимаю тебя!

— Я говорю о знаниях, Кастор. Об умении находить и получать знания. Ведь именно знания отличают тебя от этого вот глупого создания, которое пытается пробраться к тебе в карман — у тебя там еда? — Президент нетерпеливо прогнал глупика прочь. — Раньше мне казалось, что ты, Кастор, одержим жаждой познания, что ты — истинный ученый, который понимает, что знания — это компас и знания имеют ценность сами по себе. — Алисия Поттер внутри его головы зашептала: «Да, он такой, такой», а Хсанг-психолог предупредил: «Полегче, не перегни палку!» Но сейчас председательствовал во главе комитета Многолицый. Он с сожалением выбрался из воды, теплой (теплой, как кровь), обтер ноги о поросший мхом бережок. Надевая сандалии, одной рукой он, чтобы не упасть, оперся о плечо Кастора, и добавил: — Знание — сила, Кастор.

— Еще бы, — рассеянно заметил Кастор, погруженный в собственные мысли.

В молчании они отправились в обратный путь, к разноцветным кристаллическим башням города. Даже глупики, тащившиеся следом, притихли.

Когда они достигли первых городских зданий, Кастор спросил:

— А где находится библиотека?

— Справься у любого урня, — весело посоветовал Многолицый. — И попроси показать военные летописи за последние восемь тысяч лет.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1

Кастор сидел под навесом, и прическа его, пропитавшись влагой тропического воздуха Мира, утратила тщательно уложенный пробор. В руках он держал разобранную на части урацкую винтовку — или что-то вроде винтовки, а вместе с ним за длинным столом на козлах сидели Юпитер, Миранда и пятеро сестриц-оружейниц. Все они учились разбирать и собирать ручное оружие. Идея принадлежала не урням, а янки. Все Первопоселенцы проходили военную подготовку, и, поскольку обучались сборке-разборке оружия, янки полагали, будто все последователи Первопоселенцев обязаны им в этом подражать. Кастору идея представлялась глупой.

— Не тебе судить, — осудила его Миранда. — Если ты не умеешь правильно соединять части, как ты определишь неисправность? И какие вводить поправки, если система наведения не срабатывает? Или если системы сбиты с толку контрмерами противника?

— Не знаю, — проворчал Кастор. — Просто отброшу винтовку и все. В рукопашную сражаться не придется.

— Почему ты так считаешь? — не унималась Миранда. — Это только предположение. И вообще, смотри, что делаешь! Посерьезнее!

Кастор неопределенно пожал плечами. Раньше ему в руки урацкое оружие не попадало, поэтому занятия обещали быть веселыми.

Но визит в библиотеку испортил все удовольствие.

Вернее, все испортил старый уродец со своими намеками. Многолицый был прав. Первый попавшийся урень с радостью показал Кастору дорогу в библиотеку. И вновь Многолицый был прав. В библиотеке Кастор обнаружил пугающие вещи.

Если бы старикан держал язык за зубами, раздраженно подумал Кастор, я бы сейчас с превеликим удовольствием возился с этими железками. Он пытался вставить пружину в гнездо, чувствуя на себе неодобряющий взгляд Миранды. Он рискнул улыбнуться.