— Допустим, нам это удастся.., А дальше что?

— Узнаешь в свое время...

Приблизившись к часовому на двадцать шагов, они услышали:

— Стой!.. Назад!

Жюв произнес несколько невразумительных слов, в которых слышались многочисленные протяжные звуки «о» и «а».

— Вот образчик моего голландского! — шепнул он другу. — Следуй за мной... Когда надо будет действовать, я кашляну...

Сняв шляпу, он подошел к часовому, пытавшемуся вникнуть в смысл услышанных им непонятных слов. Над головой полицейский держал конверт, украшенный печатями, который тоже действовал на солдата гипнотизирующе. Когда до часового оставалось не более четырех шагов, Жюв кашлянул. По этому сигналу Фандор, как безумный, кинулся на несчастного солдата и схватил его за горло так, что тот не успел издать ни единого звука. Опрокинув его на землю, журналист в мгновенно ока забил ему рот кляпом из двух носовых платков, в то время как Жюв связал руки и ноги.

Момент был критический. Несмотря на наступившую темноту, соседние посты могли заметить нападающих и поднять тревогу.

— Быстро! — скомандовал Жюв Фандору.— Бери ружье на плечо и начинай расхаживать вдоль стены — издали тебя примут за часового... Обо мне не беспокойся! Я иду в будку... вернусь через три минуты.

У каждого часового имелась полосатая будка, расположенная у самой стены. Туда и направился Жюв, таща за собой связанного солдата. При этом полицейский шепнул ему на ухо:

— Не бойся! Ничего плохого тебе не сделают...

Прошло три минуты. И тут Фандору пришлось пережить неприятный момент: чья-то рука легла ему на плечо, и чей-то голос произнес у него над ухом:

— Стоять!

Обернувшись, он увидел рядом с собой фигуру в мундире. «Я погиб!» — подумал журналист и вскинул ружье, готовясь дорого продать свою жизнь. Но стоявший рядом с ним человек тихонько рассмеялся.

— Дурачок! Ты что, не узнал меня? — проговорил Жюв.

Полицейский надел на себя мундир часового, его ботинки и кепи.

— Ну, как, мундир мне к лицу? — шутил он.— Не бойся, тебя я тоже не забыл: на твою долю в будке осталась шинель... Вот тебе газеты, набей их в капюшон,— в темноте будет казаться, что ты накинул его поверх кепи. Это никого не удивит, ведь начинает накрапывать... Будем надеяться, что никто не станет смотреть на твою обувь... А теперь — вперед! Следуй за мной и ничему не удивляйся!

Тяжелым шагом часового, держа ружье на плече, Жюв двинулся к ближайшим воротам, где, как он знал, находился пропускной пункт.

— Ты увидишь, как это просто,— шептал он Фандору. - Я только буду повторять обычные в таких случаях жесты, и нас примут за курьеров, принесших депешу...

Действительно, солдат, сидевший в проходной, увидев их, нимало не удивился. «Курьеры от полковника...» — подумал он и даже не повернул головы. Миновав проходную, Жюв и его спутник, естественно, не стали заглядывать в помещение, где находилась охрана. Но, проходя мимо запотевшего изнутри окна, Жюв постучал. Кто-то протер рукавом стекло и посмотрел наружу. Жюв поднял конверт над головой. Изнутри ему махнули рукой — мол, проходи...

Заметив через приоткрытую дверь, что в прихожей никого нет, полицейский быстренько прихватил одно из ружей, стоявших в козлах, и кепи с вешалки. Фандор, таким образом, тоже был экипирован полностью.

— Теперь начинается самое интересное! — шепнул Жюв, когда через минуту они подошли к входу во дворец.

Стоявший у дверей швейцар в ливрее с золотыми галунами шагнул им навстречу.

— Вам чего, солдаты? — спросил он по-голландски.

Жюв не мог ничего ответить, но сохранял полное хладнокровие. Он звучно и протяжно зевнул, показан рукой: мол, не могу говорить, да и неважно все это... Одновременно он потряс перед носом у швейцара пакетом с печатями.

— Опять к пастору,— проворчал швейцар.— Надоели, хуже горькой редьки...

И махнул рукой, чтоб проходили. Жюв переступил порог, обернулся и, не переставая зевать, жестом приказал Фандору следовать за собой.

Жюв уже неплохо ориентировался во внутренних покоях дворца. Он уверенно свернул налево, потом направо, и пошел по длинной внутренней галерее, ведущей к дворцовом церкви, откуда, как он знал, есть проход в личные апартаменты королевы. И если подходы к этим апартаментам со стороны парадных залов охранялись целой толпой стражников и челяди, то со стороны церкви не было никого. «Правда, дверь может быть заперта,— рассуждал про себя Жюв.— В этом случае, делать нечего, придется прибегнуть ко взлому...»

И действительно, дверь, которая вела из молельной комнаты в прихожую королевской спальни, была на замке.

— Это для нас пара пустяков! — пробормотал Фандор.

Дверь была двустворчатой, и, чтобы ее открыть, достаточно было поднять два шпингалета. Гораздо труднее им было решиться и переступить порог королевской спальни.

— Как-никак, а поступаем мы не очень вежливо! — прошептал Жюв.— Врываться, таким образом, в спальню молодой женщины... Положим, я холостяк, с меня взятки гладки, но ты-то, Фандор, — женатый человек!

— Ладно, нашли время шутить! — проворчал Фандор и тихонько постучал в дверь спальни.

Ответа не последовало.

— Досадно! — шепнул Жюв.— Что если и эта дверь заперта?

Фандор снова постучал и, не получив ответа, толкнул дверь. Она оказалась не запертой, и они вошли.

— Ваше величество...— начал Жюв — и осекся.

Освещенная электрической лампой, спальня была пуста, постель не смята. Королевы не было...

На следующее утро, как обычно, две камер-дамы в сопровождении горничных постучали в дверь королевской спальни.

— Ваше величество! Соблаговолите проснуться,— произнесла одна из дам, открывая дверь. Каково же было удивление вошедших, когда они увидели несмятую постель и убедились, что королева исчезла... Тут же по всему дворцу прозвучал сигнал тревоги, были закрыты все входы и выходы. Началась страшная суета.

Срочно собрался совет министров.

— Господа! — сказал генерал Грундал, весь бледный, входя в зал заседаний,— Господа! Сегодня ночью было совершено ужасное покушение: один из часовых подвергся нападению, был связан, и два неизвестных солдата проникли во дворец!

Генерал еще ничего не знал об исчезновении королевы. Но уже с разных сторон министры кричали ему:

— Если бы только это, господин генерал!

— Похищена королева!..

— Королева исчезла!

— Возможно, она убита!..

Услышав это известие, генерал рухнул как подкошенный, в кресло, разрывая ворот своего мундира.

— Боже, спаси Голландию! — прохрипел он.

Затем, несколько овладев собой, он продолжал:

— Господа! Завтра в Амстердам с официальным визитом прибывает император Германии... Совершенно невозможно, чтобы королева Вильхемина не встретилась с ним! Мы должны разыскать ее, чего бы это ни стоило! Если мы вынуждены будем признаться в исчезновении Ее величества, кайзер может воспользоваться этим, чтобы навязать Голландии кого-нибудь из своих родственников... Или же трон захватит самозванка, с помощью своих приспешников... А это еще хуже!.. Боже мой! Боже мой!.. Неужели никто ничего не знает о судьбе нашей всемилостивейшей монархини?

— Увы, нам ничего не известно! — ответил ван ден Хорейк.

Но при этом глаза главного камергера странно блестели, а губы кривились от сдерживаемой улыбки...