— Господи, что же со мной будет? — прошептала она.

Однако прошло немного времени, и дверь снова открылась. В комнату вошел важный генерал в сопровождении давешнего нищего, на котором теперь был нормальный цивильный костюм.

Господин Зюйсел уселся напротив пленницы и, прежде чем начать допрос, долго смотрел ей в лицо.

— Ваше имя, фамилия, род занятий? — наконец спросил он.

— Прежде чем отвечать на ваши вопросы,— сказала молодая женщина,— я хотела бы знать, в чем меня обвиняют. Меня арестовали как преступницу и привезли, насколько я понимаю, в тюрьму...

— Именно так, сударыня... Но я не уполномочен сообщать вам мотивы вашего ареста. Вы узнаете их, когда предстанете перед Верховным судом.

Молодая женщина побледнела. Она явно колебалась, не зная, какую линию поведения избрать. Наконец она решилась:

— Я не буду отвечать на ваши вопросы. Вам не имеет смысла меня обыскивать — у меня нет при себе никаких документов...

Зюйсел улыбнулся:

— Я это предвидел... Но мне совершенно не нужно вас обыскивать, чтобы удостовериться, кто вы такая. Вас зовут Елена Майенбургская, вы законная жена парижского журналиста Жерома Фандора и прибыли в Голландию с намерением...

Но тут генерал прервал полицейского:

— Намерения мадам, или мадемуазель, нас в данный момент не интересуют... Ваша задача — установить личность задержанной.

Зюйсел был явно раздосадован сделанным ему замечанием. Он пробормотал что-то по-голландски, затем продолжал по-французски:

— Подтверждаете ли вы, что, являетесь Еленой Майенбургской?

И поскольку молодая женщина продолжала молчать, он добавил с угрозой в голосе:

— Мы все равно заставим вас говорить, если надо, то и посредством силы!

Молодая женщина, казалось, размышляла, потом насмешливая улыбка мелькнула на ее губах. Эта улыбка была столь неожиданна и неуместна, что генерал и полицейский с тревогой переглянулись. Неужели их пленница так уверена в себе, что смеется над их властью и их угрозами? Наконец она снизошла до ответа:

— Ну что ж, раз вам это известно, не стану отрицать: да, я Елена Майенбургская!

На этом допрос и окончился. Арестованная не пожелала произнести больше ни слова, и Зюйсел с генералом, убедившись в тщетности своих усилий, оставили в одиночестве ту, которая признала себя Еленой Майенбургской. Но едва дверь за ними захлопнулась, как эта молодая особа разразилась веселым смехом. С удовольствием, растянувшись на соломенном тюфяке, она проговорила:

— Теперь, когда я одурачила этих двух ослов, не грех и отдохнуть!

Особа, которая столь непринужденно пела себя в тюремной камере, на самом деле вовсе не была Еленой Майенбургской. Это была мадемуазель Берта, иначе говоря, Бобинетта, которая приехала в Амстердам с намерением разыскать Фандора и которую голландская полиция приняла за «самозванку». Однако молодая женщина быстро отобразила, что в интересах Элен она должна как можно дольше поддерживать это заблуждение.

Между тем двое верзил громадного роста в растерянности бегали по эспланаде амстердамского вокзала. Несмотря на свой рост и физическую силу, они производили впечатление двух потерявшихся детей. Это были Жоффруа Бочка и Бенуа Сундук. Они видели, как Бобинетта села в такси и уехала без них, и никак не могли взять в толк, что же произошло. Другие свидетели пытались им объяснить, что молодая женщина была похищена на глазах у полиции, причем с такой дерзостью, которая не оставляла сомнений: то было делом самой полиции. Но два силача ничего не понимали и на всякий случай так махали кулачищами, что все предпочли от них отступиться. \

Среди присутствующих было еще два заинтересованных лица, которые оказались па месте происшествия с опозданием и сейчас лихорадочно пытались выяснить подробности драматического события. Эти двое были Жюв и Фандор. Журналист был так потрясен, что просто потерял способность соображать. Жюв, сохранивший малую толику хладнокровия, пытался рассуждать логически:

— Ясно, что нас провели, как младенцев! Полиция каким-то образом узнала о прибытии Элен. Они схватили ее и увезли в тюрьму!

— Пусть лучше она будет в руках полиции, чем в руках Фантомаса! — восклицал Фандор.

Жюв совсем не был убежден, что Элен была похищена именно полицией, но он поостерегся разубеждать Фандора. В глубине души он не исключал возможности, что молодая женщина была увезена бандой Фантомаса.

— Мы разыщем ее, чего бы это ни стоило! — повторял он, сжимая руки своего друга.

15. СО ВЗЛОМОМ...

Вернувшись в маленькую комнатку, которую они снимали в предместье Амстердама, Жюв и Фандор сели и глубоко задумались.

— Прежде всего,— сказал, наконец, полицейский,— нам надо провести рекогносцировку. Надо выяснить, кто захватил Элен: сторонники королевы Вильхемины или ее противники? Противники королевы готовы поддержать «самозванку». Если Элен попала к ним в руки, то в ближайшей перспективе ей ничего не грозит... С другой стороны, защитники Вильхемины — порядочные люди, и, как бы они ни были настроены против Элен, они не станут проявлять жестокость по отношению к женщине... особенно к женщине, являющейся твоей женой.

Жюв старался успокоить Фандора, но тот только рукой махнул:

— Это все рассуждения... А Элен между тем в заточении. Наш долг — освободить ее как можно скорее!

— Вот и я о том же! — подхватил Жюв,— Если Элен в руках врагов королевы, то освободить се можно только силой или хитростью... Если же ее захватили сторонники королевы, то нам достаточно повидать Вильхемину, объяснить ей, что произошло недоразумение,— и она отпустит нашу Элен...

— Возможно...— проговорил Фандор и вдруг вздрогнул и заторопился.— Жюв, вы же знаете, что наш единственный контакт с королевой — это краткие встречи, которые она назначает нам в дворцовом парке, возле фонтана Нептуна. Как раз на завтра назначена такая встреча! Но мы не можем ждать до завтра!

— Надо найти способ проникнуть во дворец!

— Но это невозможно, Жюв„.

— Нет ничего невозможного, Фандор... Надо попробовать! И немедленно!

— Вы правы! Я готов на пер. Ведь Злен—моя жена! Но вы, Жюв, имеете ли вы право рисковать? Проникнуть по дворец тайком, без пропуска, в вечернее время... Если нас заметят, то наверняка примут за злоумышленников и обойдутся с нами соответствующим образом...

— Не говори глупости, Фандор! — прикрикнул на него Жюв с напускной строгостью.— Я твой друг, почти твой отец. Мы пойдем вместе!

Быстрыми шагами они миновали предместье, приблизились к центру города и остановились против стены, опоясывавшей королевский дворец. Она производила грозное и неприступное впечатление. Мосты через ров были подняты, решетки, защищающие вход, опущены, вооруженные часовые прохаживались на равном расстоянии один от другого.

Два друга шли вдоль стены, ища и не находя место, где можно было бы ее преодолеть. Стоило им немного приблизиться, как очередной часовой брал ружье па изготовку и громко кричал:

— Назад!

Жюв и Фандор отошли в сторону, чтобы посовещаться.

— У меня родилась идея,— сказал полицейский.— У тебя нет при себе большого бумажного конверта?

— Да, есть. А что?

— Давай его сюда... Так... Я кладу в него два листа чистой бумаги... У меня есть палочка воска, сейчас мы его запечатаем по всей форме... Черт возьми! Печатки-то у меня нет...

— Воспользуйтесь моим перстнем... Но что вы там стряпаете?

— Это будет нашим пропуском! — воскликнул Жюв, размахивая большим конвертом, украшенным внушительными восковыми печатями.— Я успел выучить несколько голландских слов. Думаю, мне этого запаса хватит...

— Но что вы хотите делать?

— Не беспокойся! — отвечал Жюв, увлекая Фандора к стене.— Видишь вон того часового? Место здесь пустынное, мы должны разом навалиться на него, связать твоими подтяжками, два носовых платка ему в рот вместо кляпа — и дело сделано!