– Она же еще совсем молоденькая. Почему ты не воспользовался тем средством, которое я тебе дала?

Мужчина презрительно посмотрел на свою пациентку.

– Если бы мне нужен был труп, то я бы сделал это. Я бы с радостью избавил мир от такой, как она.

Я подошла к девочке и спросила, не холодно ли ей. В ответ она обхватила руками плечи и начала раскачиваться из стороны в сторону.

Не успел один посетитель покинуть наши роскошные апартаменты, как тут же появился следующий. Природа наградила этого мужчину красивой внешностью, но суровая жизнь превратила красавца в страшное чудовище. С нескрываемым презрением он осмотрел комнату и всех, кто в ней находился.

– Элиза Браун? – обратился он к моей матери. – Которая из них? – спросил он, высокомерно оглядев обеих несчастных девочек.

Вот она, – сказала моя мать, указав на меня. – Она, конечно, так себе, но не доставит вам никаких хлопот.

Сколько ей лет?

Четырнадцать, – сказала моя мать.

Она выглядит моложе.

Он обошел вокруг меня, как будто бы собирался ткнуть в меня своей тростью.

Она больна? У нее нездоровый вид.

У нее отменное здоровье, – сказала моя мать. Она незаметно подошла к шкафу, быстро вытащила какую-то бутылку и поднесла ее ко рту.

Хорошо, подойдет, – сказал мужчина, поморщившись. – Сколько?

Она знает столько всяких забавных штучек, – сказала моя мать. Утерев рот, она подошла к нам. – Она стоит целой гинеи.

Он не стал спорить и протянул деньги.

Мне нужно от вас письменное подтверждение акта продажи.

Вы шутите, сэр? – спросила моя мать, хотя обеим сторонам было явно не до шуток. – Изложить все это на бумаге? Это всего лишь небольшое семейное дельце. Причем здесь коммерция? Да к тому же я неграмотная.

– Девочка может писать или хотя бы читать? – спросил он. Этот вопрос явно озадачил ее.

Зачем вам это? – спросила она. – Вы же собираетесь обучать ее грамоте.

У нее есть братья или сестры, с которыми она хотела бы попрощаться?

Подобострастно улыбаясь, моя мать сказала, что Господь наградил ее только одной дочкой.

И вы так легко расстаетесь с вашим единственным ребенком? – спросил он.

Вы несносный человек, – сказала она. – Не все ли вам равно, разрывается сердце старой вдовы от горя или нет?

– Соберите ее вещи, – приказал он. – Я забираю ее с собой.

За все это время никто из них даже не посмотрел в мою сторону. Несчастная девочка в кружевном платье встала со стула и легла на кровать, на которой еще недавно лежала я, и тихо заплакала. Ей все-таки больше повезло, ведь она останется в этом благословенном доме, а мне придется уехать с этим незнакомцем. Несмотря на то что я дрожала как осиновый лист, я все-таки осмелилась заговорить. – Я буду работать на вас, сэр? – спросила я.

Джентльмен вопросительно посмотрел на мою мать:

Что вы ей наговорили?

Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? – снова спросила я. – Какая у меня будет работа?

Они как-то странно смотрели друг на друга, и я поняла, что это необычная сделка. Я смотрела то на мать, то на этого мужчину, и понимала, что они от меня что-то скрывают. Когда же мужчина подошел ко мне, я задрожала от страха. Я чувствовала себя совершенно беспомощной и поэтому начала громко кричать. Девочка, лежавшая на кровати, открыла глаза и с интересом посмотрела на меня.

– Вы можете оставить ее себе, – сказал мужчина. – Я найду другую. Верните мне мою гинею.

Моей матери, похоже, это очень не понравилось.

– Выйдите, пожалуйста, сэр, – попросила она. – Позвольте нам без посторонних сказать друг другу последнее «прости». Уверяю вас, что все будет хорошо.

Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мне даже показалось, что он уже не вернется. Мне так хотелось, чтобы он не вернулся, но когда я увидела, с какой злостью смотрит на меня моя мать, то не знала уже что и подумать.

– Даже и не надейся, что ты сможешь найти приют в этом доме. Ты недостойна такой милости, – сказала она.

Что же я сделала? – взмолилась я.

Ты опозорила приличную семью. Если бы был жив твой отец, он бы вышвырнул тебя из дома, чтобы ты там умерла от голода. Твои ухажеры убили его, сделав меня бедной беспомощной вдовой.

И она рассказала мне о том, что я совершила. Однако она изъяснялась таким странным языком, что я ничего не поняла. И все же где-то в глубине души я осознавала, что я уже не маленькая девочка. Я чувствовала себя совершенно обессиленной, но не из-за тяжелой болезни, а потому, что в жизни моей уже не осталось ничего хорошего и доброго. Я горько заплакала от стыда и раскаяния. Я обняла свою мать и начала просить у нее прощения.

Возможно, я и совершила что-то ужасное, но ведь теперь все это уже в прошлом, – взмолилась я.

Ты вдруг возомнила себя слишком приличной для того, чтобы заниматься тем, что обязана делать любая замужняя женщина. Жаль только, что ты слишком поздно почувствовала угрызения совести. Я бы не пожелала такой участи никому из своих дочерей, но ты сама сделала свой выбор, причем никто тебя в шею не толкал.

Неужели же ты не дашь мне возможности покаяться и начать новую жизнь? – упрашивала я.

В ответ моя мать отвесила мне пощечину.

– У тебя теперь только одна дорога. Ты должна благодарить меня за то, что я отдаю тебя такому приличному джентльмену, а не какому-нибудь драчуну и пьянице.

Я оставила ее и подбежала к девочке, которая лежала на кровати.

– Помоги мне. Я очень боюсь. Я не знаю, что со мной может случиться.

Девочка подняла голову с грязной подушки и равнодушно посмотрела на меня.

– Иди, глупая девчонка, – сказала она. – Хуже, чем здесь, тебе уже нигде не будет.

И я ушла вместе с незнакомцем, униженная и подавленная. В экипаже он сел как можно дальше от меня и открыл окно, хотя на улице было холодно. Мне казалось, что он просто презирает меня. Через некоторое время я набралась смелости и сказала ему, что проголодалась. Он спросил меня, когда я в последний раз ела, и я ответила, что не знаю, потому что болела и все время была без сознания.

– Ты скоро поешь, – сказал он, смягчившись.

Я заметила, что на улице было много несчастных девочек, и сказала ему об этом. Меня очень удивило, что в его ответе я уловила нотки сочувствия и даже жалости.

– Пожалуйста, сэр, – произнесла я, пытаясь воспользоваться тем, что он был в хорошем расположении духа, – скажите, где мы?

Он удивленно посмотрел на меня.

В Лондоне, конечно, – ответил он.

Не могли бы вы сказать мне, куда мы едем и зачем?

– Было бы лучше, если бы ты больше не задавала мне вопросов, – сказал он, закутав меня в плед. Он сказал, чтобы я попыталась немного поспать. Несмотря на то что в экипаже спать неудобно, да к тому же я была очень взволнована, я все-таки заснула.

Проснувшись, я обнаружила, что нахожусь в огромной роскошной комнате. Меня нес на руках лакей, а этого джентльмена нигде не было видно. Потом появилась горничная, которая накормила меня, после чего без всяких церемоний стащила с меня одежду и окунула в горячую ванну, которая была заранее приготовлена.

– Что за мерзкий запах! – сказала она. – Ты что, никогда не мылась? – спросила она. Меня возмутило то, как она со мной разговаривала, но тут мой нос тоже почувствовал какой-то мерзкий запах, и я промолчала. Она вымыла меня, и мне показалось, что после этого как-то подобрела. – Бедная малютка, – сказала она. – Ты худенькая, как былинка, а твои волосы так ужасно подстрижены, будто бы их стригли в каком-нибудь работном доме.

И я решила воспользоваться ее сочувствием ко мне.

– Скажите, зачем меня привезли сюда? – спросила я.

– Я не могу сказать, – ответила она. – Хозяин приказал мне никому не говорить о том, что ты здесь. Да и потом, что я могу тебе сказать, если и сама ничего не знаю? Могу сказать тебе только, что он у нас странный. У него имеются некоторые милые странности, не свойственные джентльмену. А ты кто такая? – спросила она, осторожно завернув меня в теплое полотенце. – Не хочешь ли что-нибудь рассказать о себе?