Отраженным светом светится Грибоедов, повторяя черты характера и поступки других людей. Поэтому двойник в "Смерти Вазир-Мухтара" не случаен и не единичен, и все герои романа какой-нибудь одной или несколькими чертами повторяют главного героя, а главный герой повторяет их. И поэтому же, когда он думает о своем будущем, это будущее представляется ему похожим на жизнь Мальцова, или на смерть Вишнякова, или на способ существования Булгарина. Даже Булгарина, которого он любил за "изъян" и за то, что "запятнан". Оказывается, он втайне мечтал о покойной жизни. А "...всякую покойную жизнь он невольно представлял себе как дом Булгарина: днем суетливые измены, на ходу, из-за угла, к вечеру глупенькая Леночка, прекрасная и готовная, уголья в камине и где-то в глубине громовое ворчание старших, Танта.

Борьба не на живот, а на смерть из-за дома, защита его, и потом небольшие предательства того же дома.

Жизнь желудка и сердца.

Постепенное увядание кровеносных сосудов, облысение.

Фаддей уже был совершенно лыс".

В "Кюхле" один человек уподобляется другому, как в сравнении, для того, чтобы через известные свойства одного предмета понять другой. (Весьма распространенная мысль о функции сравнения.) Например, для того, чтобы понять, кто такой малоизвестный великий князь Михаил, его сравнивают с хорошо известным Аракчеевым: "Аракчеев le petit".

В "Вазир-Мухтаре" сравнения в смысле уподобления нет. Один человек, повторяющий свойства или судьбу другого, не сравнивается с этим другим, а изображается как результат воздействия на них обоих общего исторического закона. Исторический закон вступает в реакцию с человеческим материалом, и в результате реакции обнаруживаются строго определенные свойства характера и со вершаются строго определенные поступки. Других свойств характера и других поступков при воздействии этого исто рического закона быть не может. Все, что происходит в мире, строго предопределено.

Тягчайшие обстоятельства, роковая власть самодержавия заставляют разных людей - готовых на все, и тех, у кого нет сил восстать, а хватает сил только кивать и улыбаться, и тех, кто разочарован и сломлен, - делать одно дело. Грибоедов, конечно, "никогда не знал, что его куруры привезет человек с лицом цвета сизого, лежалой ветчины... капитан Майборода...". Но Грибоедов добывал эти куруры, разорял поверженную страну, помогал самодержавной монархии высвободить войска, которые были нужны для того, чтобы начать новую войну, разорить новую страну. А капитан Майборода помогал этой же самодержавной монархии укреплять свою власть внутри страны. Была ли безоговорочно полезна служба Грибоедова?.. На этот вопрос персидские и русские историки отвечают по-разному. Историк Ю. Н. Тынянов, вероятно, не считает, что русские историки всегда правы. Ю. Н. Тынянов считает, что люди, делающие одно дело, обладают сходством. Поэтому в романе "Смерть Вазир-Мухтара" "лицо его (Майбороды. - А. Б.) было узкое, гладкий пробор напоминал пробор его превосходительства" (Грибоедова.- А. Б.). Встреча с этим двойником производит на Грибоедова тягчайшее впечатление. Грибоедов падает в обморок.

Но, кроме всех этих двойников, у Грибоедова есть еще один, и этого двойника ему выдали не в министерстве, его послал не случай и не мимолетная встреча, а создал он сам.

Говорится об этом двойнике без утаек, прямо, настойчиво и неоднократно.

Этот двойник - Молчалин.

Истоки темы "Чацкий - Молчалин", как все в художественном творчестве Тынянова, появляются в "Кюхле". "Моя комедия "Горе уму" - комедия характерная, - рассказывает Грибоедов Кюхельбекеру. - Герой у меня наш, от меня немного, от тебя побольше (Грибоедова "Кюхли" Тынянов считает Чацким. - А. Б.). Вообрази, он возвращается, как ты теперь, из чужих краев, ему изменили, ну, с кем бы, ну вообрази Похвиснева хотя бы Николая Николаевича. Аккуратный, услужливый и вместе дрянь преестественная". Для того чтобы объяснить, кто таков Молчалин, Грибоедов сравнивает его с Похвисневым, мерзавцем, посланным из Петербурга извести Кюхельбекера. Похвиснев прообраз Мальцова. Мальцов же сравнен не только с Грибоедовым, но косвенно и с Молчалиным. Пушкин называет Мальцова "архивным юношей". "Архивный юноша" у Грибоедова - это Молчалин ("С тех пор, как числюсь по Архивам"). Сравнение поддержано разговором Пушкина и Грибоедова об ордене (Молчалин: "Три награждснья получил").

Грибоедов приходит к Ермолову, и Ермолов, вспоминая грибоедовскую службу у него в "прежнее время", говорит: "...видел, что вы служить рады, прислуживаться вам тошно, - вы же об этом и в комедии писали, а я таких людей любил... Нынче время другое и люди другие. И вы другой человек".

После того, как он ушел от Ермолова, простившегося "без вражды и приязни", мысли его невеселы: "О нем говорят, что он подличает Паскевичу. И вот это нисколько не заняло его. Судьи кто? .. И ребячество возиться со старыми друзьями. Они скажут: Молчалин, они скажут: вот куда он метил, они его сделают смешным. Пусть попробуют". Это, несомненно, мысли человека, испытывающего не "презрение" к "старым друзьям", а обиду на них. И хотя "ребячество возиться со старыми друзьями", но думает он об этом как раз на пути от одного старого друга (Ермолова) к другому старому другу (Чаадаеву), и все его недельное пребывание в Москве занято именно возней со старыми друзьями.

По всему роману рассыпано - Молчалин, Молчалин...

Где бы он ни появился, ему говорят или он сам думает: Молчалин.

Сенковский читает в присутствии Грибоедова кусок из монолога-программы Молчалина ("Мне завещал отец"). "Грибоедов насупился и посмотрел на него холодно". За четырнадцать строк до этого он оправдывается стихом из "Гюлистана": "Никто не выучился у меня метанию стрел, чтобы под конец не обратить меня в свою мишень".

Он думает о Молчалине, не только вытолкнутый старыми друзьями, но и принятый у людей, к которым испытывает отвращение, - к Сухозанету (расстрелявшему из пушек восстание), Голенищеву-Кутузову (вешавшему декабристов), Левашову (ведшему следствие по делу 14 декабря и допрашивавшему его самого), Чернышеву, Бенкендорфу... С ними обедает Грибоедов. И, услышав хамскую фразу Голенищева-Кутузова, Грибоедов думает:

"Тьфу, Скалозуб, а кто ж тут Молчалин?

Ну что ж, дело ясное, дело простое: он играл Молчалина".

Люди, которых за 14 декабря выслали на Кавказ, видят одного из своих старых друзей - Грибоедова - на параде. Им кажется, что "не всем друзьям тяжело...".

"- А кто с террасы на нас смотрел? В позлащенном мундире?

- А кто?.. Чиновники.

- Нет-с, не чиновники только. Там наш учитель стоял. Идол наш... Я до сей поры один листочек из комедии его храню. Уцелел. А теперь я сей листок порву и на цигарки раскурю. Грибоедов Александр Сергеевич на нас с террасы взирал.

Когда в душе твоей сам бог возбудит жар

К искусствам творческим, высоким и прекрасным,

Они тотчас: разбой, пожар,

И прослывешь у них мечтателем! Опасным!

Мундир, один мундир!

Он проговорил стихи шепотом, с жаром и отвращением. И вдруг лег на шинель и добавил почти спокойно:

А впрочем, он дойдет до степеней известных

Ведь нынче любят бессловесных".

Это слова Чацкого о Молчалине.

Сам Грибоедов к концу романа, к концу жизни с легкой усмешкой и совсем необидно сравнивает свои дела с фамусовскими, и сравнение строится на теме Молчалина:

"Мне самому смешно, когда вспоминаю свой собственный стих из "Горя от ума":

Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,

Ну как не порадеть родному человечку".

Кусок этот написан Тыняновым не по сплетням и не ло желчным воспоминаниям Н. Н. Муравьева-Карского, а по письму самого Александра Сергеевича Грибоедова, и в романе это письмо со словами Фамусова о Молчалине - цитата. Это цитата из письма Грибоедова графу И. Ф. Паскевичу от 3 декабря 1828 года, и в этом письме Грибоедов просит всесильного Паскевича за декабриста Александра Одоевского. Это то письмо, в котором захлебывающийся горем человек написал щемящие слова о том, что у божьего "престола нет Дибичей и Чернышевых"*. Тынянов подчеркивает другое. У Тынянова есть слова Чацкого о Молчалине в "предобродуш-нейшем письме". В письме же Грибоедова это не главное. Главное в нем совсем другое: "Главное... Помогите, выручите несчастного Александра Одоевского"**.