Дочь улыбнулась мальчишескому поведению отца.

— С утра особых перемен не наблюдалось. Когда ты уезжал, у Айрин уже болела голова?

— Нет, — сказал полковник.

— Ну тогда есть о чем доложить.

— На тебе! — сказал с досадой полковник.

— Сожалею, что мисс Айрин нездорова, — вежливо сказал Кори.

— Верно, слишком долго гуляла по берегу. Воздух здесь такой свежий, что не чувствуешь, как палит солнце.

— Вот именно, — подтвердил Кори.

— Выспится, и все пройдет, — сказал полковник, не оборачиваясь. — Но вы, девочки, осторожнее с этим.

— Если вы любите прогулки, — сказал Кори, — то пляж — большой соблазн.

— Нет, не такой уж, — ответила девушка. — Идешь и идешь, потому что дорога прямая и гладкая. Мы здесь столько раз бывали, что все знаем наизусть — каков берег во время прилива, каков при отливе и как выглядит после шторма. Нам знакомы все крабы, все медузы, все дети, копающиеся в песке, и все люди под пляжными зонтами. Они, по-моему, всегда одни и те же.

Полковник предоставил разговор молодым. Он заговорил только, чтобы сказать: — Приехали! — свернул с дороги и остановился перед коричневым коттеджем с красной крышей и клумбой герани возле скалы, стоявшей на излучине дороги. Вокруг было безлесно и голо, и слишком большой океан плескался менее чем в ста шагах. В воздухе носился гостеприимный запах ужина; на веранде появилась миссис Лэфем; вопрос по поводу опоздания мужа отражался в ее глазах, но замер на ее устах, как только она увидела Кори.

7

Торжествующий полковник легко спрыгнул с сиденья.

— Я привез мистера Кори, — пояснил он небрежно.

Миссис Лэфем приветствовала гостя, а полковник повел его в его комнату и убедился, что там есть все необходимое. Затем пошел мыть руки, словно не обращая внимания на нетерпение, с каким жена догнала его.

— Отчего это у Айрин болит голова? — спросил он, намыливая волосатые руки.

— Да ладно об Айрин, — прервала поспешно жена. — Как вышло, что он приехал? Ты, что ли, уговорил? Если да, я тебе этого не прощу, Сайлас!

Полковник засмеялся, а жена схватила его за плечо, чтобы смеялся тише.

— Шш! — шептала она. — Хочешь, чтоб он все слышал? Отвечай, ты уговорил?

Полковник все еще смеялся. Он решил извлечь из ситуации все возможное удовольствие.

— Нет, я не уговаривал. Он сам захотел.

— Не верю. Где ты с ним встретился?

— В конторе.

— В какой?

— В моей.

— Чепуха! Что ему там было делать?

— Да ничего особенного.

— Зачем же он приходил?

— Зачем? Он сказал, что хотел бы заняться минеральной краской.

Миссис Лэфем опустилась на стул и смотрела, как муж ее трясется от сдерживаемого смеха.

— Сайлас Лэфем, — произнесла она. — Если ты и дальше будешь меня морочить…

Полковник вытирал руки полотенцем.

— Он считает, что мог бы сбывать ее в Южной Америке. Я пока не знаю, что он задумал.

— Ладно! — воскликнула жена. — Я еще с тобой расквитаюсь.

— Я и предложил ему поехать сюда и обо всем договориться, — продолжал полковник с притворным простодушием. — Я ведь знал, что он и притронуться не захочет к минеральной краске.

— Поговори мне еще! — грозно сказала жена.

— Ведь я правильно сделал?

В дверь постучали, и миссис Лэфем подошла к ней. Служанка объявила, что ужин готов.

— Ладно, — сказала она, — идем к столу. Но ты у меня заплатишь за это, Сайлас.

Пенелопа едва вошла в дом, как тотчас прошла к сестре.

— Как голова, Рин? Лучше? — спросила она.

— Немножко, — откликнулся голос с постели. — Но я к столу не выйду. Мне не хочется есть. Если полежу, к завтрему все пройдет.

— А жаль, — сказала сестра. — Ведь он приехал вместе с отцом.

— Не может быть! Кто? — вскричала Айрин, одновременно отрицая и вопрошая.

— Если не может быть, так не все ли равно кто?

— Ну что ты меня мучаешь! — простонала больная. — Ты о ком, Пэн?

— Лучше не скажу, — ответила Пенелопа, наблюдая за ней, словно кошка, играющая с мышью. — Раз ты не выйдешь к столу, зачем мне тебя понапрасну волновать?

Мышка стонала и металась на постели.

— О, я бы тебя так не мучила!

Кошка уселась поодаль и сказала спокойно:

— Ну, а что ты сделаешь, если я скажу, что это и вправду мистер Кори? Ты говоришь, что не можешь выйти к чаю. Но он тебя извинит. Я же сказала, что у тебя болит голова. Теперь уж выйти нельзя! Слишком было бы откровенно. Но не печалься, Айрин, я постараюсь, чтобы он не скучал. — Тут кошка тихонько хихикнула, а мышка на миг вооружилась мужеством и достоинством.

— Как не стыдно тебе — пришла и дразнишь меня.

— Почему же ты мне не веришь? — спросила Пенелопа. — Почему бы ему не приехать сюда с отцом, если отец его пригласил? А он, наверное, так и сделал бы, если бы сообразил. Не вижу я, чем эта лягушка лучше всякой другой, ничего в ней нет особенного.

Беспомощность сестры была слишком сильным искушением для любительницы дразнить; она смеялась приглушенным смехом, убеждавшим ее жертву, что это всего лишь неуместная шутка.

— Я бы с тобой так не поступала, Пэн, — сказала Айрин жалобно.

Пэн бросилась на кровать рядом с нею.

— Бедняжка! Да здесь он, здесь. Это непреложный факт. — Она ласкала и успокаивала сестру, продолжая давиться смехом. — Надо встать и выйти. Не знаю, что привело его сюда, но он здесь.

— Поздно! — сказала горестно Айрин. И добавила в совершенном отчаянии: — Какая же я дура, что выходила гулять!

— Ничего, — уговаривала сестра. — Идем, выпьешь чаю, это поможет.

— Нет, нет, нельзя. А чаю вели принести сюда.

— Хорошо; ты можешь увидеться с ним попозже.

— Нет, я совсем не выйду.

Через час Пенелопа снова вошла к сестре и застала ее перед зеркалом.

— Лучше бы полежала, Рин, и к утру все прошло бы, — сказала она. — Как только мы встали из-за стола, отец сказал: «Извините нас, дамы, нам с мистером Кори надо поговорить об одном деле». И посмотрел на маму так, что ей, верно, было трудно выдержать. Слышала бы ты, как полковник распространялся за ужином. Все, что он говорил в тот раз, тебе показалось бы пустяком.

Внезапно вошла миссис Лэфем.

— Слушай, Пэн, — сказала она, закрыв за собой дверь. — Достаточно я сегодня вытерпела от твоего отца, и если ты сию минуту не скажешь мне, что все это значит…

Что тогда будет, она предоставила им догадываться. Пенелопа ответила с обычной притворной степенностью:

— Полковник, мэм, очень важничает. Но не спрашивай, что у него за дела с мистером Кори, потому что я не знаю. Знаю только, что встретила их на пристани, и они всю дорогу сюда беседовали — на литературные темы.

— Чепуха! Как думаешь, что тут такое?

— Если хочешь знать мое мнение, то разговоры о делах — просто ширма. Жаль, что Айрин не встала встретить его, — добавила она.

Айрин бросила на мать умоляющий взгляд, но та была слишком озабочена, чтобы оказать помощь, о которой просил этот взгляд.

— Отец говорит, будто он хочет к нему в контору.

Теперь взгляд Айрин выразил изумление и недоумение, а Пенелопа сохраняла невозмутимость.

— Что ж, он свою выгоду видит.

— Не верю я этому! — вскричала миссис Лэфем. — Я так и сказала отцу.

— А он как? Согласился с этим? — спросила Пенелопа.

Мать не ответила.

— Я одно знаю, — заявила она. — Если он не расскажет мне все, слово в слово, не спать ему сегодня.

— Что ж, мэм, — сказала Пенелопа со своим особенным смешком. — Я этому не удивлюсь.

— Оденься, Айрин, — приказала мать, — и приходи вместе с Пэн в гостиную. Дадим им на дела два часа, а потом мы должны принимать его все вместе. Не так уж болит у тебя голова.

— Уже прошло, — сказала девушка.

К концу срока, который она отвела полковнику, миссис Лэфем заглянула в столовую, где воздух был сизым от дыма.

— Думаю, джентльмены, что вам теперь будет лучше в гостиной, но и мы оттуда не уйдем.